− Кто? — непонимающе интересуется мэтр Гайзак, но видимо проследив за моим взглядом, охает. — Это же мой пациент…
Но я уже его не слушаю. Подскочив к окну, быстро распахиваю обе створки и, перемахнув через подоконник, приземляюсь в кусты барбариса, растущие вдоль стены. Вот не везёт мне на всякую колючую растительность.
Бежать за Хенриком нет смысла. Парень выше меня, ноги длинные, вон как припустил. Да и глупо. Ещё шандарахнет чем-то. Резервом боги не обидели, а он видимо из тех, кто считает, что сила есть, ума не надо.
Поэтому, вывалившись из кустов, я опускаюсь на колени, глубоко выдыхаю и погружаюсь в магический транс. Благо перед этим не один час проторчала в лаборатории, работая с грунтами и растениями, и на контакт со своей стихией очень хорошо настроилась.
Громкие шаги убегающего парня темерь раскатами грома резонируют в моих ушах. Я буквально ощущаю вибрацию земли под его ногами, чувствую, как поддаётся мягкая почва… и усилием воли размягчаю верхний шар, подтягивая грунтовые воды. А потом пускаю волну, ещё одну, ещё…
Пока оступившийся парень окончательно не теряет равновесие, заваливаясь в неожиданно образовавшееся на его пути болото. А дальше, повинуясь моей воле, его буквально оплетают корни и стебли растений, пеленая, как муху паутиной.
Из самой запущенной и заросшей части сада теперь слышится испуганные крики и ругань, а я удовлетворённо поднимаюсь на ноги. И, отряхнув руки, иду к своей добыче.
Интересно, как он опять умудрился сбежать? Неужели провёл охрану? Странно это как-то…
Правда, к тому моменту, как я подхожу к извивающемуся в растительной ловушке парню, меня догоняют и проворонившие его стражники. Двое громадных оборотней буквально вырастают по обе стороны от меня.
− Гады. Сволочи. Ненавижу! Убил бы всех к бесам! — пыхтит Хенрик, пытаясь выбраться из пут. И, заметив нас, цедит хрипло: − Отпустите меня немедленно! Или я за себя не ручаюсь. Кто это сделал? Ты?
Его яростный взгляд впивается в моё лицо.
− Это ты! Что смотришь, волчья подстилка?! Убери свои сорняки проклятые.
Я словно на стену налетаю.
Злость вспыхивает во мне, обжигая обидой. Ах ты ж, гадёныш. Я с тобой деликатно, чтобы не поранить опять. И в прошлый раз помогала вытащить. Помочь рвалась. А он гадости говорит.
У меня даже дар речи пропадает. На эмоциях так и хочется заткнуть ему рот, например, пучком крапивы. И мысли о том, какой он судьбой обиженный уже не очень помогают.
− Отпусти его, Ася, − слышу внезапно рядом голос Дамиана. И на моё плечо опускается тяжёлая рука: — Пусть катится на все четыре стороны, пока мне удаётся напоминать своему волку, что избиением младенцем я не занимаюсь.
− Ты сейчас серьёзно? — поворачиваюсь к нему. Как-то это всё неожиданно. И замечаю, что по сигналу князя другие уже отошли в сторону, оставив нас наедине с мальчишкой.
− Да, более чем, − твёрдо смотрит мне в глаза Дамиан.
Ну ладно. Я же для общего дела старалась, а если он говорит… Сконцентрировавшись, тянусь сознанием к растениям, опутавшим притихшего парня. И те разжимают свои тиски, опадая с тощего долговязого тела.
− Хотел бежать, беги, − небрежно роняет князь, когда тот неуверенно поднимается на ноги. — Тебя никто не будет задерживать. И преследовать. За территорией замка сможешь открыть портал. И скажи спасибо, что я не порвал тебе пасть за оскорбление моей пары.
Хенрик в ответ лишь вскидывает подбородок, сцепив зубы. Но сквернословить больше не пытается. Дамиана он явно побаивается.
На поляне воцаряется гнетущая тишина. Сын Изидора пару минут стоит, явно не зная что делать. Не веря, что его действительно отпускают.
Но потом всё же отворачивает и ковыляет прочь, обминая лужу болота, устроенную мной. Грязный и несчастный. И мне теперь его снова безумно жаль. А ещё я совершенно не понимаю, что происходит.
А вот самого парня, похоже, внезапно озаряет какая-то мысль. Потому что он замирает на месте, отойдя уже метров пять. Спина, которая обещает когда-то стать широкой и крепкой, буквально каменеет, а сам он опускает голову, судорожно вдыхая воздух. И лишь спустя добрую минуту медленно поворачивается.
− У вас ведь были какие-то требования к моему отцу, − произносит он сипло. Не спрашивает, утверждает. — Если бы он согласился на эти условия, вы бы отдали меня ему с рук на руки, как обещали. Но вместо этого просто отпускаете. Вряд ли отец рассчитывал, на такой исход. Ваша репутация не располагает к этому. Значит… он отказался, даже будучи уверенным, что свою угрозу вы выполните. Так?
Князь молчит, но для парня и это ответ. Став бледнее мела, он кивает собственным мыслям, потерянно отворачивается и бредёт прочь.
И если раньше я за него переживала, то теперь просто сердце разрывается. Так нельзя. Нельзя отпускать. Надо помочь.
Я понимаю, что рванулась за ним следом, когда меня внезапно за талию перехватывает Дамиан, останавливая.
− Пускай идёт, Ася.
− Но, Дамиан… − всхлипываю, представляя, как мальчишке сейчас больно.
− Ася, пускай идёт, − твёрдо чеканит князь волков.
Но я не могу согласиться. Как же так? Как можно быть таким равнодушным? Он же сам на себе испытал, каково это, когда твой родитель желает от тебя избавиться. Почему не может сейчас пожалеть Хенрика?
− Я просто хочу ему помочь, − шепчу упрямо.
− Он не примет сейчас ничью помощь, можешь мне поверить, − возражает Дамиан, поворачивая меня к себе. Ухватив за подбородок, заставляет посмотреть в лицо. — Ты мне веришь, Ася?
− Да, − шепчу.
Не понимаю, но всё-таки верю. Раньше бы не смогла, а сейчас чувствую, что он не спроста сейчас поступает именно так, как поступает.
− Моя хорошая, сострадательная девочка, − криво усмехается мой суровый волк.
И, поцеловав в уголок губ, привлекает в свои объятия. Прижимает к широкой груди, пряча от жестокого мира. Вздохнув, я обнимаю его в ответ, обхватив руками за торс. Понятия не имею, как жила без этого мужчины раньше. Без этого ощущения, будто за скалу держусь. Даже будучи суровым и твёрдым, даже раня острыми углами, он всё равно защищает.
− Ради тебя я попытаюсь ему помочь, − произносит очень тихо мне на ухо. − За парнем прослежу. Но сейчас… надо его отпустить. Не спорь со мной. Так нужно. Пойдём в замок.
Переплетя наши пальцы, Дамиан тянет меня обратно. Волков из стражи уже и вовсе нигде не видно. Ушли. Мы одни сейчас.
− Ты расскажешь, что тебе написал… его отец? — спрашиваю тихо, шагая вслед за князем.
− Ты уверена, что хочешь это знать? — бросает на меня испытывающий взгляд мой мужчина.
Уверена ли я? Пожалуй, нет. Не хочу, на самом деле. Уверена, что после этого мне станет ещё более гадко на душе. Но должна.
− Он отрёкся от парня, если в общих словах, − сообщает Дамиан, явно сглаживая реальное содержание послания. − Дал понять, что его не волнует судьба незаконорожденного отпрыска. И продолжает требовать, чтобы я выдал тебя, грозясь страшными карами.
− И что ты теперь будешь делать? Если больше не можешь использовать Хенрика, как заложника?
− А кто тебе сказал, что он мне был нужен, именно как заложник?
Глава 51
Дамиан
Ася сладко сопит мне в шею, обвив тонкими руками и прижимаясь всем своим изящным и невозможно сладким телом. И мне до зубовного скрежета не хочется сейчас снова оставлять её одну в нашей постели. Хочется всю ночь держать малышку в своих руках, купаться в её дивном аромате, аромате нашей общей страсти, дуреть от нежности бархатистой кожи под моими ладонями, от ощущения ладных изгибов, засыпать, чувствуя её рядом, и утром снова любить до беспамятства…
Стоит признать, мне хочется вкусить спокойных семейных будней, раз уж судьба вручила мне в дар такую лакомую и притягательную жену.
Но пока над ней висит угроза, нужно вставать и заниматься делом.
Мои волки, следящие за парнишкой, пока не подавали никаких сигналов, но нужно проконтролировать всё самому. Чутьё подсказывает, что за мальчишкой явятся этой ночью. У псов Изидора было достаточно времени, чтобы проверить Хенрика на предмет слежки. И они точно ничего не нашли. Как и он сам. Уж я об этом позаботился. Дедова наука пошла впрок.
Маяки Иона Крэто на пацане я почуял сразу. И заблокировал до поры до времени.
А вот мои мало кто может засечь. Разве что кузен Сендоа, которого обучал тот же суровый учитель, что и меня. Но Сенд занимается своими научными изысканиями где-то в глуши Арджанора и никак не принимает участия ни в политической жизни Бранагиля, ни тем более в кознях короля и его окружения. Кузен, действующий герцог Арджан, стал практически затворником после смерти своего отца.
Странно, что я о нём вообще вспомнил сейчас. Всколыхнула Ася старые воспоминания во мне. Заставила вернуться мысленно в те годы, когда я ещё надеялся, что дед всё-таки официально признает меня своим внуком.
Не признал. Ну и бес с ним.
Я не лгал малышке, мне действительно есть за что быть благодарным старому герцогу. За жёстких, но лучших в своём деле наставников, за военную академию и адские годы в армии, закалившие мою волю и жажду жизни. За то, что он сам лично занимался моим магическим образованием. Дед многому научил меня, сделал достаточно сильным, чтобы бастард-полукровка смог выгрызть у судьбы такое будущее, какое сам для себя пожелает.
Сейчас, вспоминая прошлое, я понимаю, что возможно старик даже испытывал ко мне подобие отцовских чувств. И его воспитание уж точно было лучше, чем то, которое меня бы ждало, стань я Меченным, на что у меня были большие шансы, если бы рос в Керборке с настоящим отцом.
Полученные от деда знания я теперь с преогромнейшим удовольствием использую, чтобы уничтожить своих и Асиных врагов.
Как бы меня не раздражал этот факт, она права в том, что прямая конфронтация с Бранагилем Керборку обойдётся слишком дорого. Я не могу обречь кланы, ставшие под мою руку, на уничтожение. А сильных союзников среди мировых политичес