На лице увидевшего бутылку Марека отразились два противоположных чувства: он алчно сглотнул слюну и одновременно сморщился, увидев этикетку.
— Ты получше чего не мог взять?
— А под хвостиком у тебя ничего не слипнется? — в тон ответил я.
— Ладно, давай сюда! — протянул он ко мне руку, желая забрать бутылку.
В общем-то, мне, конечно, не надо было этого делать. Но только я не сдержался. Легко перехватив его запястье, дернул его на себя и слегка вывернул предплечье. Марек упал на колени. Его искаженное болью и страхом лицо, выпученные глаза оказались совсем близко.
— Ты со мной больше такие шутки не шуткуй! — раздельно сказал я в его расширенные зрачки. — А если уж решил все-таки попугать, так хоть доводи дело до конца! Да и то не со мной. Понял?
Выпалил ему все это, я отпустил запястье, вложил в его ладонь коньяк.
— Наливай! Или неси что-нибудь получше, а это оставь себе!
Похоже, Марека слишком часто ставили на место, чтобы у него чересчур хорошо было развито самолюбие. Он поколебался лишь несколько мгновений. Потом покорно поднялся и вышел из комнаты во вторую дверь. Я был уверен, что оттуда он вынесет бутылку, а не пистолет.
Хотя в то же время и осознавал, что если команда Пегого со мной совладает, именно Марек будет ставить мне на тело утюг.
Пегий со своей свитой приехал примерно через час. По московским меркам практически мгновенно. Уже один только этот факт говорил о том, насколько он был заинтересован в нашей встрече.
К тому времени мы с Мареком уже ополовинили принесенную им бутылку обалденно вкусного французского коньяка «Remy Martin». Надо сказать, до сих пор мои впечатления о крепких напитках, произведенных на родине шампанского, базировались исключительно на «Наполеоне» польского разлива, так что я только теперь оценил, что и там что-то в сочетании градусов и вкуса смыслят. Правда, памятуя о предстоящей встрече, старался не упустить момент, когда «культурное» употребление обретет приставку «зло». Так что к моменту приезда хихикающего шефа был в норме.
Когда Марек на звонок пошел открывать дверь, я сунул руку под куртку и на всякий случай снял пистолет с предохранителя и взвел курок. Патрон в патронник был загнан заблаговременно. Конечно же, лучше обойтись без крайних мер, более того, в том, что подобные меры не понадобятся, не сомневался… Однако случай, как известно, может быть всякий. И к нему лучше быть готовым загодя. Если бы ТОГДА я не погорячился и продумал все нюансы предстоящих действий, не пришлось бы столько лет столь щедро вычеркивать из собственной жизни.
Короче говоря, к моменту, когда в комнату вошел Пегий, я уже сидел в прежней вальяжной позе, сжимая в руке пузатый стаканчик с коньяком.
Как и в прошлый раз, мы не поздоровались. Ни за руку, ни даже кивком. Правда, в отличие от предыдущего нашего рандеву, в комнату не вошли ни Марек, ни мордоворот. Переговоры проходили, как говорится в официальных протоколах, с глазу на глаз. Что ж, быть может, для меня это сейчас и неплохо. В любом случае звать их сюда мне не хочется.
Шеф подвинул кресло, в котором до него сидел Марек, поближе к столике. Уселся. И уставился на меня.
Какое-то время мы так и сидели молча. Я — потягивая ароматный крепкий напиток. Он — пытливо и выжидательно глядя на меня.
Пегий не выдержал паузу первым.
— Ну и как ты все это мне объяснишь?
Сегодня он говорил без ужимок, без потирания ручек и без ёрничания.
— Что именно?
Мы понимали друг друга, мы играли в одну игру. Такая ситуация была на руку мне и невыгодна ему. Это его раздражало, а меня, соответственно, забавляло.
— Только давай-ка без этих твоих фокусов! — сдержанно бросил он. — Без фокусов давай.
— Так и быть, уговорил. Давай без фокусов, — согласился я. И тут же, не давая ему возможности вставить хоть слово, спросил: — Ты принес мне паспорт?
Он не ответил, запнулся. Запнулся буквально на какую-то долю секунды. Потом он попытался что-то сказать, но было уже поздно.
— Вот видишь, — укоризненно покачал я головой. — А ты предлагаешь разговаривать без фокусов…
У мужчин в такой ситуации есть всего лишь несколько способов сгладить неловкость ситуации. Закурить, например, причем, лучше трубку, что занимает больше времени… Пегий избрал второй путь: он потянулся за бутылкой.
— Опять Марек в наши запасы залез… — с досадой и вроде как по-свойски заметил он.
— Так ведь это ж только для меня, — насмешливо ответил я ему. — Для меня можно.
Шеф хмыкнул:
— А в прошлый раз ты мне не показался таким нахалом. Не показался нахалом…
На языке так и вертелось, чтобы сказать ему что-нибудь в том же духе, что, мол, зато он в прошлый раз выглядел куда более глуповатым, но воздержался.
Пегий налил себе коньяк и тоже откинулся в кресле.
— Так почему ты не пришел к машине?
Прав я в своих опасениях или неправ, говорить о том, что предполагал, что меня там попросту пришлепнут, в данной ситуации счел излишним. Признаться, даже стыдновато признаваться в том, что побаивался… Потому перевел разговор в более актуальное для меня русло.
— А почему же ты до сих пор не приготовил для меня документы?
— Это не так просто, — пробормотал он.
Ага! Эта его фраза косвенно подтверждает основательность моих подозрений. Получается, что еще в прошлый раз, обещая к нынешнему дню выполнить свою часть обязательств, он допускал, что нынешней встречи не будет.
— Так ведь никто и не говорит, что это просто, — не стал я уличать его в непоследовательности. — К слову, контейнер взломать тоже не так-то просто… Но тогда выходит, что при нашем предыдущем разговоре ты не знал, насколько это сложно? Может, тебе это вообще не под силу?
Впрочем, шеф уже и сам понял, что подставился, а потому счел за благо попытаться вернуть тему в течение, выгодное для него.
— О документах потом. Сейчас главное: ты сделал то, о чем мы договаривались?
Нет, коньяк по-американски, маленькими глоточками, цедить довольно неприятно. Лучше уж по-русски, хлопнуть стопочку или целый стакан, а потом закусывать.
Так я и сделал. Махом допил остатки благородного напитка — какой-нибудь французский аристократ с родословной, выводящей его непосредственно к Карлу Великому, наверное, в обморок бы упал, увидев такое кощунство — и принялся цедить остывший кофе.
Пегий не выдержал:
— Почему ты молчишь?
Пришлось небрежно пожать плечами.
— А зачем тебе что-то говорить? Ты же и сам прекрасно знаешь, сделал я это или нет.
— Откуда же я могу это знать? — прикинулся он ничего не понимающим.
— Как это откуда? — я тоже удивленно округлил глаза. — От того парня, который меня инструктировал перед акцией. Он ведь работает на станции. Или где-то в непосредственной близости от нее. Или, что наиболее вероятно, в системе, которая обладает достаточной информацией, в транспортной милиции, например… Разве не так?
Пегий поморщился. Чувствовалось, что ему не нравится само течение разговора.
— Слушай, Беспросветный, хватит тебе строить из себя хрен знает что. Ты можешь говорить четко и ясно?
— Могу, — согласно кивнул я. — Говорю четко тебе четко и ясно: когда и где я получу документы?
И тут он сорвался. По причине, думаю, самой банальной: он просто никогда не сталкивался с ситуацией, когда с ним так разговаривали. Или во всяком случае подобное случалось с ним очень и очень давно.
Пегий грохнул стаканом о стол и рявкнул:
— Я же тебе ясно сказал: получишь ты их!
— Когда?.. — начал было я, однако закончить фразу не успел.
На голос Шефа дверь с треском распахнулась и в комнату ворвались трое: давешний мордоворот, с ним второй, с аналогичным индексом интеллекта на лбу, и Марек. Все трое были вооружены пистолетами.
Они ворвались — и замерли в нерешительности у порога. Потому что я уже сидел на корточках, загородившись от них креслом, в котором сидел их шеф, приставив к его виску конфискованный у милиционера «макаров».
— Что ж ты нервный такой, право слово, — с насмешливым участием проговорил я. — Людей напугал…
В комнате зависла тишина. Телохранители не знали, что предпринять, Марек от греха подальше попятился сквозь распахнутый проем.
— Скажи им, пусть выйдут и дальше спокойно дышат носом, — посоветовал я, выдержав паузу. — А мы с тобой пока здесь еще немного побеседуем.
Пегий, надо отдать ему должное, марку выдержал. Хотя и блестел его лоб крупными каплями пота, больше ничем своего волнения он не выдал.
— Я и в самом деле вас не звал, — заметил он брюзгливо. — Не звал я вас. Выйдите пока.
…Разговор продолжался. Я спрятал оружие на место под куртку и налил себе еще коньяку. С удовлетворением отметил, что рука держит бутылку ровно, не дрожит, ничем не выдает волнение.
— Тебе налить? — спросил у Пегого.
Он отрицательно качнул головой. И тут же сказал прямо противоположное:
— Ладно, наливай.
Что ж, в армии всегда выполняется последняя команда. Набулькал и ему с полрюмки, поставил коньяк и развалился в кресле.
— Слушай, не знаю, как тебя кличут, — заговорил четко и ясно. — Ну да раз не представляешься, черт с тобой, от меня не убудет… Так вот, ты можешь сейчас кричать, можешь поднять тут стрельбу, можешь еще какую-то глупость выкинуть… Но запомни главное: либо ты мне завтра же отдаешь паспорт, который я заработал, выполнив условия нашей сделки, либо я тебе устрою веселую жизнь.
— Ты мне угрожаешь? — высокомерно вскинул подбородок Пегий.
Мне ничего другого не оставалось сделать, как только пожать плечами.
— А это уже ты сам называй как хочешь. Мне на терминологию плевать. Но одно я тебе могу сказать четко: Корифей в любом случае обязательно узнает, как ты встречаешь людей, которых он к тебе направляет.
Эти слова уже не просто угроза. Это слишком серьезно, чтобы он не отреагировал на них. Потому что в криминальном мире такие вещи не прощаются.
— Послезавтра, — угрюмо поправил меня Пегий. — Мы успеем только послезавтра.