Сажусь, осматриваюсь и вижу… О нет.
— Кровь… На моих руках кровь. Везде она… Всё в крови, — смотря на свои руки бормочет невменяемая сидящая рядом Цунаде.
В десяти метрах от нас, на земле лежит Джирайя. Над ним стоят люди и…
— Помочь сможешь? — присаживается передо мной Иноичи. — Там Саннину плохо.
С этими словами Яманака резким движением отрывает от моего лица клейкую ленту и перерезает кунаем верёвки.
— Хс-с-с… Сейчас.
С помощью Иноичи встаю и придерживаясь за него хромаю к Джирайе. А вокруг… Настоящее побоище. Сожжённые в уголь тела. Искалеченные, но ещё живые Анбу Не. Некоторые как изломанные куклы, руки и ноги загнуты под немыслимыми углами. Много бойцов в разбитых масках, некоторые живы, но явно чем-то отравлены. Лежат, смотрят стеклянными глазами, изо рта каждого течёт белая пена. А…
— Шизуне, — поторапливает меня Иноичи. — Быстрее.
Доходим до Джирайи, падаю рядом с ним, складываю ручные печати и ужасаясь от травм, стараясь не сорваться проверяю.
Пульса почти нет. Страшные раны, которые начали зарастать, сильно кровоточат. Чакра… Совсем немного.
Шосен. Прикладываю руки к его груди. Первым делом останавливаю кровь, заживляю самые страшные повреждения и передаю чакру. От чего Джирайя вздрагивает, хрипло дышит и выплёвывая кровь кашляет.
Поворачиваю его на бок, проверяю и от множества найденных несовместимых с жизнью повреждений закрываю лицо руками.
— Я не справлюсь.
— Давайте в госпиталь, — командует Иноичи.
— Нет! Нельзя. Не дотащим. Надо…
Забыв о ранении вскакиваю и бегу к Цунаде. Сажусь перед ней…
— Цунаде… Цунаде, очнись!
Сенджу не реагирует. Смотрит на свои покрытые бурой коркой засохшей крови руки. С трудом поворачиваю голову…
— Да очнись ты! — за плечи трясу её.
— Не могу… — шепчет она.
От осознания происходящего, холодный липкий ужас, сковывает всё тело. Цунаде не в себе. Помочь не сможет. Джирайя… Другие медики не помогут. В госпиталь доставить не успеем.
— Цунаде, — прижав ладони к её лицу поднимаю голову и заставляю смотреть на меня. — Мне нужна твоя помощь. Я одна не справлюсь. Помоги!
— Кому? — вздрагивая спрашивает Сенджу.
— Посмотри туда. Там Джирайя, без твоей помощи он умрёт.
— Ну и что, — безучастно вздыхает Сенджу, вскидывает голову и добавляет. — Шизуне, принеси воды. Мне руки помыть надо. И умыться.
Бесполезно… Она не здесь. Крайние меры! Сука! Получу за это, но всё потом.
Валю Сенджу на спину, сажусь на неё сверху и со всей силы залепляю пощёчину. От хлопка все замолкают и, наверное, смотрят на нас.
Ещё удар. Ещё и ещё. Цунаде наконец приходит в себя, смотрит на меня злобным взглядом и ловит за руку. Нехорошо щурясь качает головой и потирая покрасневшую щёку вопросительно приподнимает бровь.
— Джирайя умер, а ты...
— Где эта сволочь? — скинув меня и прыжком встав на ноги рычит Сенджу. — Убью если ещё жив!
Сжав кулаки шагает вперёд, но увидев что вокруг неё снова впадает в ступор.
— Не смотри, — рукой закрываю ей глаза и веду к раненому. — Нет, не убирай руку. Не надо. Я проведу тебя.
— Что с ним? — сглотнув на ходу спрашивает Сенджу. — Сильно плохо?
— Он умирает. Кровопотеря. Одно лёгкое проколото…
Цунаде вырывается, прыгает вперёд и падает рядом с Джирайей. Превозмогая страх, вытягивает трясущиеся руки, без печатей активирует Шосен. Прикладывает ладони к груди Джирайи… Громко всхлипывает и хоть трясётся от страха, всё же начинает лечение.
От её действий, раны быстро заживают. Джирайя хрипло выдыхает, на лице Сенджу появляется вымученная улыбка. Как вдруг… Цунаде хмурится, кусая губы водит над Джирайей руками. Всхлипывает… Её губы дрожат, она закрывает глаза, наклоняется и укладывает голову на грудь Джирайи.
— Не уходи, — не сдерживая рыдания просит Цунаде. — Не оставляй меня.
— Цунаде… — начинает Иноичи, но тут же поправляется. — Хокаге-сама.
— Не уходи, дурак, — судорожно ощупывая живот и грудь Джирайи, плачет Цунаде. — Не уходи. Как я без тебя? Ты же всё что у меня есть.
— Хокаге-сама, хватит, — присаживаясь рядом бормочет Иноичи. — Всем нам будет не хватать его…
— Не смей так говорить! — отталкивая его рычит Цунаде и тут же ласково начинает разговаривать с Джирайей. — Ну всё, очнись. Всё зак… Зак-к-кончилось. Ты победил. Спас меня. Вот, посмотри, я больше крови не боюсь. Джирайя?
— Она не в себе, — кивает друзьям Чоуза.
Иноичи, Шикаку и Какаши, стоят с каменными лицами. Остальные, хоть и поглядывают на нас, занимаются делами. Стаскивают тела в одну сторону, трупы в другую.
— Что я теперь Наруто скажу? — бормочет Какаши. — Как я объясню ему…
— Ты слышал? — тормоша Джирайю кричит Цунаде. — Наруто. Ладно меня, но мальчика ты же не бросишь? Джирайя! Очнись! Очнись…
— Цунаде, хватит.
— Не уходи… — гладя его по лицу плачет Цунаде.
Замирает, круглыми глазами смотрит на Саннина и вдруг рыча начинает хлестать его по лицу.
— Очнись сволочь! — нанося удар за ударом рычит Сенджу. — Дыши!
Удар в грудь, тут же несколько мощных толчков в область сердца. Наклоняется, зажимает ему нос, вдыхает воздух и всё по новой. Раз за разом. Минута, вторая, третья.
— Не смей! — занося руку для удара кричит она. — Не смей бросать меня! Столько лет добивался, а теперь когда я без ума от тебя решил бросить? Убью! Скальпель чакры!
— Хватит, — сложив сложив печати и поймав Цунаде своей тенью шепчет Шикаку. — Хокаге-сама, всё кончено.
— Нет! Отпусти. Я верну его. У меня много способов. Я…
Цунаде дёргается, Шикаку с ужасом смотрит на неё, опускает руки и отходит назад. Сама же Сенджу ложится, прижимается к Джирайе, обнимает и плача рассказывает ему как будет с ним вместе, долгие годы. Как они будут жить, заведут детей, как всё у них будет хорошо. И она как никто понимает, что Жабий Саннин её не слышит, но остановиться уже не может. Она говорит, делится своими мечтами, высказывает Джирайе за неосторожность, восхищается им, признаётся в любви… И всё это так чисто и искренне, что слёзы наворачиваются у всех. Даже у Тон-Тон. Какаши же, сжимает в руках конверт и смотря на Цунаде порывается подойти к ней. Однако, видя её состояние, вздыхает и отдаёт его мне.
— Не знаю что там. Но Джирайя просил передать его Цунаде. Сейчас не время, но… Передай ей.
— Спасибо, — киваю Какаши, принимаю конверт.
Неужели всё? Неужели вот так вот всё и закончится. Цунаде жалко. Ещё одна потеря. Переживёт ли она? Жалко Саннина… Жалко Наруто. Жалко себя…
Глава 17
(Там же. Сенджу Цунаде.)
Вокруг суетится подоспевший народ, слышатся крики, громкий топот и бессвязное бормотание раненых. Которые, демонстрируют отравление тяжёлыми наркотиками. Хихикают, плачут, бормочут непонятные слова и расцарапывая в кровь лица чешутся. Кто-то кричит, меня зовут, обращаются как к Хокаге. Но, разве это важно? Ещё один близкий мне человек ушёл. Осталась одна Шизуне, да и та после моих выходок волком смотрит. А ведь я… Я должна… Мне надо было… Он спас меня. Он сделал всё для того чтобы мы не пострадали. Я видела его глаза. Он, Джирайя, старый дурак плюнул на себя и спасал нас. И я должна была помочь ему. Встать рядом с ним. Но я… Проклятая боязнь крови! Проклятая деревня! Надо уходить отсюда, здесь мне точно делать нечего. Хотя…
Сажусь, осматриваюсь и замечаю одну очень странную деталь. Нет наших Анбу. Есть представители трёх кланов, ирьёнины из госпиталя. Есть даже Инузука с нинкенами. А вот наших Анбу, почему-то нет.
— Какаши, можешь объяснить мне где Анбу?
— Я не знаю, — разводит руками Хатаке. — Сам удивляюсь. У нас был приказ, охранять… Хокаге-сама, а ты…
— Какая к дьяволу я тебе Хокаге?
— Пятая, — бормочет Иноичи, вздыхает и серьёзно глядя на меня продолжает. — Всех Анбу, отозвал Хирузен.
— Что?
— Данзо попросил Третьего и он не смог отказать. Джирайя, Какаши и Наруто, были приговорены. Жабий Саннин мешал. Из Наруто хотели извлечь биджу. От Какаши нужен был шаринган.
— У Какаши есть шаринган? Ладно, допустим. Но зачем им это?
— На клан Учиха с целью забрать шаринган, он бы не попёр, — продолжает Яманака. — Пока, не попёр… А вот за Хатаке, никто бы не спросил. Всё это нужно было для того, чтобы извлечь биджу, запечатать его в себя и с помощью шарингана лучше контролировать. Конечно, это всё должно было произойти не завтра, но своим явлением и поведением, Джирайя нарушил все планы. А планы…
— Конечная цель этих планов?
— Мировое господство, — пожимает плечами Яманака и ещё более задумчиво продолжает. — Только что, мы остановили катастрофу. И даже не одну. Убийство Наруто и Какаши, только самое начало… Я очень рад тому, что Джирайя сейчас пришёл сюда. Иначе… Ох… Дальше…
— Дальше…
Дальше что? Дальше сами? И как я им это скажу? Ну, а какое мне дело? Или… А что скажет Джирайя? Уже ничего. Но… Соберись, Цунаде!
Я наведу здесь порядок. Я уничтожу всех сочувствующих. Коноха обновится. И начну я с тех, кто давно заслуживает повисеть в петле. Я…
Они все смотрят на меня и ждут. И нет, я не уйду. Я остаюсь!
— Иноичи, Шикаку, Чоуза?
— Да, Хокаге-сама, — кивают все трое.
— На Анбу никих надежд у меня нет. Поэтому… Поможете мне разобраться с двумя старыми уродами и одной тряпкой.
— С превеликим удовольствием, — синхронно отвечает троица.
— Тогда за мной. Какаши, останься с Наруто. Утром что-нибудь придумаем. Шизуне, доставь Джирайю в госпиталь и скажи чтобы пока не трогали. Остальные за мной!
Резко разворачиваюсь и тут же замираю. Впереди, двое ирьёнинов, грузят на носилки тело Джирайи.