Любит… Её… Даже… Он знал о том, что его могут убить. Знал и глядя смерти в глаза, думал об этой вредной, противной, вечно пьяной истеричке. О ней! А не обо мне! Почему этой старухе под Хенге так везёт? Почему все таскаются за этой двинутой каргой?
— Что имеем не храним, потерявши плачем. Да, Цунаде?
— Ты о чём, Като?
— О том, что с момента смерти дяди, Джирайя всегда поддерживал тебя. Ты же, считала его мусором. Издевалась, смеялась, ненавидела. Так почему ты сейчас стоишь над ним и рыдаешь?
— Шизуне, я люблю его. Я…
— Враньё! Тебе надо продолжать! Ты настолько привыкла отшивать его, что после того как он отстал, из кожи готова была выпрыгнуть, только для того чтобы заставить его таскаться за собой.
— Не правда! Я поняла! Мы с ним…
— Молчать! Ты, Сенджу Цунаде, не бросила меня. Воспитала, научила, за это спасибо. С этого дня… С этого дня, ты идёшь на хрен. А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что ты чёрствая, самовлюблённая и крайне эгоистичная тварь. Ты никого кроме себя не замечаешь. Всё! Я свободна!
— И что ты будешь делать? — понимая что именно произошло, спрашивает Цунаде.
— Строить своё счастье.
— Ха-ха-ха, с кем?
— С ним, — подхожу ближе и глажу Джирайю по щеке, наклоняюсь, целую его в нос и с превосходством смотрю на Цунаде.
От чего она икает, крутит пальцем у виска, как вдруг…
— Он жив!
— Без тебя знаю. Можешь идти. Мы тут сами разберёмся.
— Сама иди! — рычит Сенджу, грубо отталкивает меня и приступает к делу.
Сканирует Саннина, хмурясь задерживается на груди. Складывает ручные печати и прикладывает искрящиеся от разрядов медицинской чакры ладони к его груди и левой руке. На что Джирайя дёргается судорожно вздыхает, садится на столе и вдруг падает.
— Идиот! Так меня напугал! — осматривая его выкрикивает Сенджу.
Прижимает ладони к его животу, закрывает глаза и судя по напряжению вливает в него почти всю свою чакру. И это помогает.
— Акха… — хватая ртом воздух кашляет Джирайя.
Снова садится, ощупывает себя…
— Ложись, — касаясь его головы ласково говорит Цунаде, от чего Саннин закатывает глаза и валится на стол. — Тебе нужно поспать. А нам с Като, нужно поговорить.
Ну сейчас я ей всё выскажу. Всё, до последнего слова. Всё то, что годами копилось. Ты у меня… Ты у меня на километр к нему не подойдёшь.
— Закончишь здесь сама, — встав рядом и опустив голову мрачно говорит Сенджу. — Ночью, ты ничего не видела и не слышала. Никаких признаний и истерик не было. С остальными я договорюсь. Письмо ты не передавала. Если он, хоть что-то узнает, я тебя убью. Всё поняла?
— Всё поняла, всё сделаю. Цунаде-сама. Но…
— Что?
— Не лезь к нему. Не мешай нам. Тебе он не нужен, так отдай его мне.
— Забирай, — ещё более мрачно говорит Сенджу. — Делайте что хотите. Меня это не касается. Где-то через час, он проснётся. Перевези его в палату. Потом отведи домой. Давай больше пить горячего, укутай в одеяло и накорми чем-нибудь лёгким. Про меня ни слова. Не забывай.
Ещё ниже опустив голову, Сенджу выходит в коридор. Шаркая ногами плетётся дальше, как вдруг судя по звуку падает и заходится пронзительным жалобным криком переходящим в горькие рыдания.
Зачем? Что мешает ей? Память о Дане? Или принципы? Или… Ну и дура. А я… И я тоже. Плюнула на… Как всё сложно. Но! Пока она думает, я могу начать действовать. Да! Так и сделаю. А пока пойду проверю состояние Саннина. У меня около часа, надо привести его в порядок. Отмыть, переодеть. Увижу его голым… Ух! Ну и что? Я ирьёнин мне можно.
(Час спустя. Джирайя.)
Пахнет лекарствами, холодно. Где я? Ставлю все свои сбережения, на то что в морге. По крайней мере пахнет здесь так же. Или… Я что-то видел. После того как поток воды унёс меня в темноту, на секунду мелькнуло лицо Цунаде. Или мне показалось? Ладно, надо шевелиться, пока не вскрыли.
Открываю глаза, жмурясь от яркого света сажусь…
— Проснулся! — радостно восклицает Шизуне, подбегает и садится ко мне на койку. — А я уже нервничать начала.
— А что…
— Ты впал в кому, — грустно улыбается Шизуне. — Я кое-как вернула тебя.
— Ты? А где была Великая Медик?
— Ну, она ушла. Взяла глав кланов и ушла. Не волнуйся, прошло всего несколько часов. Лежи, я сейчас поесть принесу. Тебе это необходимо. Кстати. Я нашла кое-какие аномалии. В твоём теле. Определить что это я не смогла, даже приняла их за новообразования…
— А это. Нет, ничего страшного. Немного перебрал с сенчакрой. В такие моменты становлюсь похожим на жабу. Скоро начну квакать и мух языком ловить. Мне идти надо…
— Нельзя! — грубо прижимая меня к кровати восклицает Шизуне.
Краснеет, поправляет на мне ворот больничной пижамы и смущённо улыбаясь отворачивается. Глупо хихикает…
— Что? — натягивая на себя одеяло спрашиваю.
— Нет, ничего, — хихикает она, как вдруг упирается руками мне в грудь и всхлипывая говорит. — Я так испугалась. Подумала что потеряла тебя. А ты… Ну в общем… Я должна сказать. Ты мне нравишься.
— Я? — сажусь и указываю на себя руками, но тут же оказываюсь прижат к груди.
— Всё будет хорошо. Пока ты слаб, я буду ухаживать за тобой. Готовить я умею. Чистоту люблю. Уют в доме поддержать смогу.
— Но я же старый. Шизуне, я тебе в отцы гожусь. Куда мне…
— Ну и что? — прижимая меня к себе спрашивает Като. — Подумаешь возраст. Я стесняться не собираюсь, тем более после того как отмыла тебя от крови и переодела… Кхым… Да и… Ты вызываешь у меня гордость и уважение. Начнём с малого, а потом… Дальше больше.
— Шизуне, перестань.
— Почему? — гладя меня по волосам спрашивает девушка. — Я тебе не нравлюсь?
— Нравишься, но только как дочь.
— К-к-как дочь? — отскакивает она.
— Да. Прости, но ты для меня ещё ребёнок. Я не могу и не хочу давать тебе ложные надежды. Прости, я не тот человек кто тебе нужен.
— Конечно, — обиженно надувается Като. — Куда мне до Цунаде. Это её ты всегда любил и будешь любить. Навсегда твой…
— Нехорошо чужие письма читать, — понимая откуда она это взяла качаю головой. — Да, люблю. Да, всегда буду любить. Но это мечта, понимаешь, недостижимая мечта. Цунаде есть и будет мечтой которая рядом, до которой легко можно дотянуться. Но, дотягиваться я не стану. Даже если она искренне ответит на мои чувства, я развернусь и уйду.
— Почему?
— Потому что если я прикоснусь к ней, мечта исчезнет. То ради чего я жил столько лет, просто испарится.
— А как же… А я? Джирайя, так никто не поступает. Я для него, а он...
— Мне идти надо. Меня внук ждёт. Извини.
— Ты ей не нужен. Она отказалась от тебя. Совсем, окончательно. У неё никогда не хватит смелости подпустить тебя. А я... Я готова. Джирайя, подумай. Она рыдала над тобой, когда думала что ты мёртвый. А как только поняла что ты живой, то сразу отказалась. Она запретила мне говорить об этом. Она не примет тебя.
— Её проблемы. Мне и правда пора.
Спрыгиваю с кровати, подхожу к окну и выпрыгиваю на улицу. В полёте кувыркаюсь, встаю на ноги и поднимаю голову. Киваю смотрящей в окно Шизуне, разворачиваюсь и шустро иду в сторону дома.
Ну и бред. Да знаю я... Знаю всё это. И про то что не примет, и про то что не подпустит. Она... Если такое событие ничего не поменяло, то я вообще не знаю что должно случиться чтобы она... А по сути, хочу ли я этого? Да, люблю. Тут вопросов нет. Но после такого... Странное ощущение. Как будто... Как будто снял тяжеленный рюкзак, расправил плечи и вздохнул свободно.
Хм.... Мне крылья ползать мешают. И ползать я больше точно не буду. Я полечу. Вперёд, к свету. Со дна своего колодца, я поднимусь к небу и утащу всех за собой. Всех кого можно. Наруто, Какаши, Шизуне, но её другим образом. Найду себе женщину, хорошую. Я буду жить. Цунаде? Тут я умываю руки. Всё, хватит. Надоело.
А вообще, я довольно хорош. Конечно, Шизуне обидел, но...
Это же надо такого ей начесать? Вот сочиняю, вот фантазия работает. Но это к лучшему. Конечно, её прикосновения были более чем приятными. И мне очень хотелось обнять её в ответ. Прикоснуться к её губам, как всегда делают люди. Но стоит ли оно того? Стоит ли ломать девочке жизнь? А если она любит? А если нет? Что если это просто мимолётное увлечение? И что потом? Ну начнём мы, ну будем встречаться. А что дальше? Семья, дети, всё как у всех? Нет, слишком молода. Да, здесь становятся профессиональными убийцами в совсем ещё юном возрасте. Но это…
— Блин! Как же погано! — пиная спокойно лежащий у обочины камень громко выкрикиваю.
Спокойно. Ничего хорошего из этого не выйдет. А то, что я сразу всё обрубил, это даже плюс. Потом меньше заморочек будет. Да и Шизуне, без ложных надежд, быстрее придёт в себя. Но всё равно на душе кошки скребут. Перед глазами стоит образ расстроенной Като, от чего ощущаю себя скотиной. А Цунаде? Нда-а-а… Сколько же у людей проблем. Жадность, жажда власти, зависть, неразделённые чувства. Как же с ними сложно. Вот в прошлом, когда я был на Земле, тот в кого я проник, таким не страдал. Он был серийным убийцей. С возможностями, с властью, а убивал для развлечения. Охотился на молодых светловолосых девушек, красные туфли на жертве были обязательным условием. Душил их проводом, при этом оставлял стражам порядка подсказки и всей душой хотел чтобы его нашли и остановили. Оставлял на каждой жертве бумажный цветок. Какого же было удивление властей, когда бумажные цветы стали появляться на трупах наркоторговцев, сутенёров и прочих неблагонадёжных элементах. Но что-то я не туда пошёл. Мне надо… Первым делом домой, посмотреть как Наруто и узнать у Какаши последние новости. Потому что пока, делать выводы рано. Хотя…