Вновь музыка взяла над сердцем власть…
Но не чужая, что уже забылась.
А та, с которой радость началась.
«Близость познаешь на расстоянье…»
Близость познаешь на расстоянье,
Чтоб вернувшись, бережней беречь.
Я грустил о ней при расставанье
И дивился после наших встреч.
И всегда была разлука трудной.
Жил я так, теряя суткам счет,
Как река, что скована запрудой,
Нетерпеньем трепетным живет.
«Судьба порой лукава…»
Судьба порой лукава.
И часто не добра…
Чужая жизнь – забава.
А, может быть, игра?
Но мне бы знать хотелось,
Что ждет нас впереди.
Какую неумелость
Преподнесут вожди?
Какие блага снова
Пообещают нам.
Вернут ли силу Слову,
Чтоб не наглел обман.
А, впрочем, все не важно,
Что сердцу невдомек.
Живем мы лишь однажды.
Как повелел нам Бог.
Живем легко иль мудро.
У тайны на краю…
И открывает утро
Мне красоту твою.
«Как умирать не хочется…»
Как умирать не хочется…
Зачем мне вечный сон,
Глухое одиночество,
Безмолвие времен?
Где ни стихов, ни страсти,
А только адов круг.
Ни дружеских участий,
Ни творческих порук.
Лишь только черти рядом
Да огненная клеть…
И как я без тебя там
Смогу все одолеть?
Мне без твоей поддержки
Все беды нелегки.
Пусть в суете кромешной
Тусуются враги.
Предчувствием изранен,
Не молвлю слова впредь…
Но если даже раем
Мне обернется смерть,
То я спешить не буду
Покинуть край родной,
Где взгляд твой,
Словно чудо,
Когда ты вновь со мной.
«Я Господа молил…»
Я Господа молил,
Чтоб ты была здорова.
Чтоб счастье жить
Не покидало нас…
И с Неба вдруг
Ко мне явилось Слово,
Которым я себя
Однажды спас.
В том Слове
Столько света и надежды!
И верю я, —
Что с ним достанет сил,
Нам оставаться верными,
Как прежде,
Всему, в чем ты
Мне признавалась нежно.
Всему, что я в душе своей носил.
Я Господа молю,
Чтоб ты была здорова.
Чтоб беды нас
Не навестили вновь…
И вслед за Небом
Повторяю снова
Одно божественное Слово —
Любовь.
«Нас с тобой венчал Иерусалим….»
Нас с тобой венчал Иерусалим.
И пока ты рядом – жизнь неповторима.
Признаюсь в любви Иерусалиму,
Потому что здесь и я любим.
Этот город, как великий дар,
Принял я в свою судьбу и память.
И пока его улыбка с нами,
Мне не страшен никакой удар.
Мне не страшно встретиться с бедой,
Лишь бы ты была со мною рядом.
Лишь бы город доброты не прятал, —
Наше счастье под его Звездой.
Мы с тобою до последних дней
Под охраной города Святого.
Я хочу в тебя влюбиться снова,
Хоть нельзя уже любить сильней.
Мир тебе, Святой Иерусалим,
Озаривший светом наши души.
И пока ты рядом —
День грядущий,
Как твой взгляд, вовек неповторим.
«Есть в каждом возрасте свой шик…»
Есть в каждом возрасте свой шик.
У детства – милая бездумность.
У зрелости – карьерный пик.
А мне всего дороже юность.
Я в ней влюблялся много раз.
И это началось так рано.
От голубых до карих глаз
Блуждал я в роли Дон Жуана.
Перебирая эксклюзив,
Искал везде свою мадонну:
Чтоб профиль был ее красив,
Улыбка, голос и объемы.
И вдруг однажды ты пришла.
Явилась, как виденье свыше.
И замерла моя душа,
И взгляд твой все былое выжег.
И все забылось и ушло…
И никогда не повторится.
Девиц немалое число
Я поменял на единицу.
Я понял, что любовь одна.
А все влюбленности – игра лишь.
Я верил, что придет весна,
И только ты ее подаришь.
Так и случилось…
Потому
Теперь я счастлив и спокоен.
Склоняюсь к сердцу твоему,
Как в Храме кланяюсь иконе.
«И даже день с тобой в разлуке…»
И даже день с тобой в разлуке
Невыносим…
Мне горько одному.
Я мысленно твои целую руки
И ухожу в печаль,
Как Божий свет во тьму.
Минуты длятся непривычно долго.
Бросаюсь к телефону…
Голос твой,
Звучащий из далекого поселка,
На целый миг приносит мне покой.
Какой-то лирик написал когда-то,
Что без разлуки не было бы встреч.
А мне нужна всего одна лишь дата,
И я всю жизнь готов ее беречь.
Ту дату нашей первой встречи,
Что навсегда продолжилась во мне…
Прости, что я судьбе своей перечу.
Но этим мне близка она вдвойне.
«Для меня все женщины – богини…»
Для меня все женщины – богини…
Вижу ли их в мраморе нагими,
Или в сарафанах и бикини
На подмостках европейских мод.
Дай Господь всем женщинам
И каждой
Повстречать свою любовь однажды.
Пусть минуют беды их и тяжбы.
И Восьмое марта будет круглый год.
Для меня все женщины – богини.
Но тебя я не сравню с другими,
Потому что пушкинское имя
И твои глаза меня с ума свели.
Бог навеки одарил нас счастьем.
Не делили мы его на части.
И теперь никто уже не властен
Помешать возвышенной любви.
Хорошо бы, чтоб у наших женщин
Счастья в жизни было бы не меньше,
Чистого, как в раковине – жемчуг,
Вечного, как небо над землей.
Знаю я, что уж давно не первый
Сравниваю женщину с Венерой…
Восторгаясь красотой и верой
Каждой, что была воспета мной.
Мертвое море
В Мертвом море столько соли,
Сколько мрака в темноте.
Ты – как лодка на приколе —
Отдыхаешь на воде.
Под тобою только камни
Да просо́ленный настил.
А вдали валун, как мамонт,
Бивни в воду опустил.
А вдали пустынный берег,
Иорданская земля.
Ты не хочешь мне поверить,
Что сейчас туда нельзя.
Что обманчив тихий берег
И жестоки времена.
Невзначай еще подстрелят.
Разбирайся – чья вина.
Ведь не зря на этом месте
Был Содом – библейский град.
И плывет со мною крестик,
И плывет с тобой мой взгляд.
«Ты во мне, наверное, ошиблась…»
Ты во мне, наверное, ошиблась,
Если так возвышенна со мной.
Как теперь мне удержаться в Небе,
Коли я заведомо земной.
Тянут вниз меня грехи земные.
Прожитая жизнь на виражах.
Я еще не верю и поныне,
Что живу теперь на Небесах.
Женщины любимых возвышают…
Но чем выше подняты они,
Тем больнее падать им на землю,
Если вдруг придут иные дни.
И боясь, что эти дни настанут,
Восторгаясь, веруя, любя,
Каждый день и каждое мгновенье
Я пытаюсь изменить себя.
«Уплывают в море корабли…»
Уплывают в море корабли.
И отходят к морю поезда.
Над полночной тишиной земли
Снова загорается звезда.
Может, я на поезде умчусь.
Может, окажусь на корабле.
Свой маршрут я знаю наизусть —
Он один на всей большой земле.
Я его придумал неспроста
По снегам и стуже декабря,
По весенним песенным местам,
Где так просто скрыться от себя.
От своих ошибок и обид.
От нежданных горестных потерь.
От былого, что во мне болит,
И куда давно закрыта дверь…
И когда душа отбередит,
Возвращаюсь я в любимый дом.
Где ни бед, ни грусти, ни обид…
Я оставил их в маршруте том.