Но он понять ее уже не мог.
Хотя его о том и не просили…
И жизнь былая, как условный срок,
Который он отсиживал в России.
«Всю жизнь я вкалывал, как мог…»
Всю жизнь я вкалывал, как мог.
И от работы изнемог.
Она мне душу извела:
С утра до вечера – дела.
Хотя, признаться, я был горд,
Установить годам рекорд
И утвердить величье книг,
Завоевав Олимп для них.
Я в эти книги жизнь вложил.
Как счастьем – ими дорожил.
Порою брань касалась их,
Случалось – били мне в под дых.
Но, слава Богу, все прошло —
Смирилась зависть, стихло зло.
Средь суеты и средь интриг
Я свято верю в царство книг.
«Гроза над морем отгремела…»
Гроза над морем отгремела.
И солнце растопило тьму.
Куда исчез твой парус белый?
Опасно в море одному.
А с этой отмели песчаной
Лишь даль прохладная видна.
И тихой музыкой прощальной
Звучит над отмелью волна.
Я поплыву искать твой парус
На этом стареньком челне…
И если я с волной не справлюсь,
Не думай плохо обо мне.
Вечер с меланхолией
Я валяюсь на диване
Не в раздумье, не в тоске.
Как сказал писатель Вайнер —
«Уподобился доске…»
Но доска другого рода.
Я скорее – старый пень.
Предала меня Природа,
Если даже думать лень.
Я не знаю, что со мною.
Сам себя я не пойму.
И величие земное
Мне отныне ни к чему.
Бросил рукопись я в кресло.
И угас во мне к ней пыл.
Стало все неинтересно…
Даже то, что я любил.
Ты вошла, взглянула нежно.
Ничего мне не сказав…
Я с дивана встал поспешно,
Вдруг поняв, что был неправ.
Примета
В осенний, темный, непогожий день
Я возле дома посадил сирень.
Дождь моросил…
Куст на ветру дрожал.
Но он не гнулся.
Он фасон держал.
Пришла весна…
Я ждал – куст зацветет.
Но ждать пришлось
Еще мне целый год…
И вот однажды в мае поутру,
Проснулся куст в сиреневом цвету.
Светились листья, полыхал огонь.
Пять лепестков упали мне в ладонь.
«На счастье…» —
Ты сказала мне всерьез.
И я почти весь куст домой унес.
Наивно веря в мистику примет,
Ты нежно тормошила мой букет.
Когда же пять лучей сверкнули в нем,
Я точно знал – мы славно заживем.
«Предают меня друзья по мелочам…»
Предают меня друзья по мелочам.
Вспоминать об этом
Мне не хочется.
Для обиды есть один причал —
Одиночество.
Одиночество за письменном столом
В вечном обретенье слова нужного.
И в стремленье разойтись со злом,
Чтобы вновь не обмануться дружбою.
Очень я пристрастен к мелочам,
К тем, что совершаются намеренно.
Предал друг, когда во лжи смолчал.
И таких предательств им не мерено.
Потому-то и горчит во мне печаль
От установившейся традиции:
Предавать друзей по мелочам.
И легко смотреть при этом
В лица им.
«Несусь я вновь путями скоростными…»
Несусь я вновь путями скоростными
В страну мечты, где нас отныне нет.
И от которой лишь осталось имя
Да навсегда просроченный билет.
Несусь в страну несбывшихся желаний,
В страну не оправдавшихся надежд…
Никак не может приземлиться лайнер,
На поле том, что оказалось меж —
Меж бывшими и будущими днями,
Где ласточек сменяли снегири…
И где давно отполыхало пламя
Когда-то разгоревшейся зари.
Несусь я вновь путями скоростными
В былые дни, отжившие свой срок,
Пересекаясь с вехами иными,
Разбросанными вдоль моих дорог.
Но лайнер вдруг средь синевы и шума
Взял снова курс в знакомые края…
А рейс его я попросту придумал,
Чтоб молодым почувствовать себя…
«Когда я думаю о прошлом…»
Когда я думаю о прошлом,
Я сожалею лишь о том,
Что без тебя полжизни прожил,
Как в зиму Волга подо льдом.
Когда я думаю о прошлом
И подвожу итог всему,
Я знаю – мы немало сможем
Назло былому своему.
А, может, не во зло былому,
А в исправление его…
Не потому ль добреет слово
По просьбе сердца твоего.
«Эпоха, похожая на мозаику…»
Эпоха, похожая на мозаику,
Сложилась из судеб,
Из разных имен.
Когда-то мы шли по земле,
Взявшись за́ руки.
Теперь мы дежурим у новых знамен.
В те детские годы мы мало что видели.
Неважно, а кто там стоял у руля.
Мы даже не знали, что нашим родителям
За школу не надо платить ни рубля.
Но что-то с тех пор в государстве прогнило —
От труб в коммуналках до власти господ…
Поэт говорил: «Что пройдет, будет мило…»
А будет ли милым, что после придет?
«Я каждую минуту берегу…»
Я каждую минуту берегу,
Чтобы успеть
В своем призванье трудном
И злую правду высказать врагу,
И поделиться радостями с другом.
И чтобы ты услышала опять
Слова любви, которыми я полон…
Чтоб сохранила добрая тетрадь
Высоких строк нахлынувшие волны.
Я те слова впервые произнес
Осенней ночью, ставшей нам судьбою.
Где наше счастье – как сиянье звезд,
Как океан, охваченный прибоем.
«Все придет и все случится…»
Все придет и все случится.
Но приметы говорят —
Не ищите встреч с волчицей,
Охраняющей волчат.
Не сердитесь по-пустому.
Мы стареем от обид.
Долгий путь к родному дому
Пусть не будет позабыт.
Все придет и все случится
В этой жизни непростой.
Не кончается граница
Между делом и мечтой.
Не спешите быстрой птицей
По годам и по судьбе.
Все придет и все случится.
Знаю это по себе.
«На экране убивают…»
На экране убивают.
Бьют, взрывают, предают.
И страна полуживая
Смотрит это каждый день.
Чьи-то дети спозаранок
Лезут в этот мир жестокий.
И стрельба с телеэкрана
Переходит города.
Соблазняет нас богатством
Бизнесмен, укравший правду.
Знает только доктор Ватсон,
Как опасен треп его.
А экран опять пугает
Местью, кровью и насильем…
Сходит девушка нагая
К нам с экрана, чтоб отвлечь.
Так что кризис пресловутый
Начался давно в России,
Но не с банков и компаний,
А с разрушенных сердец.
«Чем больше у меня врагов…»
Чем больше у меня врагов,
Тем жизнь намного интересней.
Душа свободна от оков
И боевой словарь на месте.
Чем больше у меня друзей,
Тем ярче мир наш в прозе буден.
Душа, как вечный Колизей,
Со всех сторон открыта людям.
Жизнь без друзей была б грустна.
Жизнь без врагов была бы скучной.
На те и эти времена
Хватает мне вражды и дружбы.
«Не казни себя за все…»
Не казни себя за все,
Что не случилось.
Не случилось по чужой вине.
Жизнь не всем оказывает милость.
Даже тем, кто у нее в цене.
И когда пройдет твоя обида,
Все вокруг покажется иным.
И былое будет позабыто.
Словно ты и не встречалась с ним.
Мы ведь не случайно часть Природы.
Потому она и учит нас…
Переждем, как солнце, непогоды.
Лишь бы луч его в душе не гас.
«Вся грусть земли поручена стихам…»
Вся грусть земли поручена стихам.
И потому строка моя печальна,
Когда посвящена родным холмам
Или глазам твоим исповедальным.
Вся грусть земли поручена стихам.
И это поручение от Бога
Исполнит бесконечная дорога,
Которой мы восходим в Божий храм.
Нас много – поручителей Его.