Но тут Юрий Анатольевич неожиданно вспомнил про Юлю.
– Вы меня знаете, я ценю своих работников, вас, стало быть, и вашу инициативу особенно. Вот Муравьева сильно попросила сделать праздник про Италию. Ну как ей откажешь? Работник она хороший. На таможне у нас полный порядок. Так что пошел ей навстречу и пригласил шеф-повара из итальянского ресторана. Муравьева, как ресторан называется?
Юля слегка обалдела от такого вступления, хотела было сказать, ну коль ты сам звал, так что ж ресторан не запомнил? Но решила не позориться перед иностранными гостями.
– «Романтика Рима».
– Да! Романтика Рима! Так что я вам представляю нашего гостя… – И шеф опять выжидательно посмотрел на Юлю.
Та злорадно выдержала паузу:
– Марко Росси.
– Марко Росси, друзья, прошу любить и жаловать!
Марко встал и галантно поклонился. При этом послал воздушный поцелуй Сильване. Та, на удивление, мило улыбнулась в ответ.
Юля взяла слово:
– Да, друзья. Юрий Анатольевич совершенно верно заметил. Я люблю Италию. Началось все еще с романа «Спартак». Роман из детства, который подарил мне Италию, Рим. Думаю, что я не одинока.
Сотрудники дружно закивали.
– Многие сегодня едут отмечать Новый год в Париж, а у нас будет Рим! Мы же особенная компания, верно?
Тут уже закивал Грязев.
– Италия! Солнечная страна, где вкусно едят, много поют, где уникальная история. И, наверное, итальянцы похожи на русских. Так давайте сделаем нашу вечеринку сегодня солнечно итальянской!
– Ура! – Менеджеры подхватили Юлин спич, захлопали, Антон присвистнул. Все ж неплохая у них команда. Дружная.
– Я вас всех просила прислать мне три основные черты, определяющие Италию. Вот ваши ответы. – Она помахала листочком. – Свой ответ у меня тоже есть. И я обязательно зачитаю все варианты. Но вот что скажет синьор Росси?
Марко рассмеялся. Он внимательно вслушивался в Юлину речь. Под конец она специально стала говорить медленно, так как это было основное.
– О! Это очень легко! Да. И пожалуйста… Марко. Просто Марко. Для всех. – Мужчина галантно поклонился в разные стороны.
И для всех сразу свой. И прям как будто родной.
– Аллора! Итак! Это еда. Это футбол. И песня. Да. Это музыка. И баста!
И все сразу засмеялись и захлопали.
– Ага! – Юля подхватила эстафету. – Для меня это итальянская кухня, итальянская опера и итальянский язык!
– О! Брава!
– А как же отреагировали наши сотрудники? Еда была у всех, кто-то написал про итальянскую мафию, про конкурс Сан-Ремо. Было итальянское кино. Вот еще! Итальянки! В Италии много красивых женщин. – Густо покраснел Грязев. Да, Юля знала, что это было его определение. Именно так: шикарные итальянки, мафия и еда.
– А пофамильно? Вот ведь интересно, кто конкретно что написал. Про женщин, например?
– Тебе зачем, Краснов? – быстро среагировал Грязев, чем выдал себя с головой. Ленка посмотрела на мужа, сощурившись. Еще и ревнивая. Ну надо же! Все остальные явно получили удовольствие, и наконец-то расслабился муж Клавдии. Он понял, что жена не обращает на него внимания, и у него появилась передышка. Ну хотя бы на время этой вечеринки.
– Марко, а про футбол никто не написал.
– О! Это неправильно. У нас все мальчишки играют в футбол. Играют долго, пока не вырастут. А потом этот футбол смотрят. На стадионах, по телевизору. Мы – заядлые болельщики. – Марко «заядлые» произнес практически по слогам, сам радуясь красивому иностранному слову. – Иногда и сами вспоминаем молодость и собираемся в команды. Вот у вас все ходят в спортивный зал. Не-е-е! Итальянец не пойдет в спортзал, он лучше купит себе костюм на размер больше! Но все детство – футбол. И велосипед. Я, кстати, и в Москве купил себе велосипед. Да, и обязательно кручу педаль! Правильно?
– Педали. Их же много!
– Си! Педали. Их не очень много! Но две! – И он заразительно захохотал.
– А город? Какой ваш самый любимый город? Скажу вам, у нас голоса разделились между Римом и Венецией.
– О нет! Фирэнце! Это первое место. Для всех итальянцев. И второе Рома. Это естественно. И не потому, что я римлянин. Это так есть. Но первое всегда Фирэнце. Потому что Данте. Собор. Медичи. Это же такая история. И культура. Именно там находится все, что связано с Возрождением. И Рома. Извините, Рим – это барокко. А да! Фирэнце. Это Флоренция. И никогда не понимаю, зачем переводить названия городов. Это не так, как надо! Не так.
– А как по-итальянски Москва? – раздалось из зала.
– Моска! Абито а Моска. Живу в Москве.
У кого-то зазвонил телефон. Грязев шикнул на сотрудника, но Марко неожиданно ухватился за этот звонок.
– Ага? А вы знаете, чья это музыка? – Естественно, никто не знал. – Это Боккерини, великий итальянский композитор. И это его знаменитый менуэт. – И Марко еще раз пропел мелодию. – Си? Это? Конечно. Но мало кто знает, что это еще и первый виолончелист. Его любимое выражение о музыке: «Масла, друг мой, добавьте масла». Вот вам итальянское определение музыки. Через еду. У нас все через еду. А музыка без чувства и страсти пуста. Музыка существует для того, чтобы говорить с сердцем человека. Да. Луиджи Боккерини. Мы уже забыли, что в первую очередь он был виолончелистом. Думаю, что самым первым из известных. Родился в Луке, но учился в Риме. В Риме с древних времен была очень сильная консерватория. И заметьте, в Италии нет музыкальных школ. Или есть, но они называются консерваториями. Хотя самые признанные в Болонье и Милане. Как, кстати, и кулинарные курсы. Интересное совпадение. Мне кажется, что это далеко не случайно.
Все слегка онемели. Мало кто из присутствующих, наверное, вот так с ходу мог рассказать что-то о русских композиторах. Тем более о не очень известных.
– Марко, вы так хорошо разбираетесь в музыке? А как же вы стали поваром? – Юле ничего не нужно было придумывать. Вопросы возникали сами собой. По ходу беседы. И было легко и непринужденно.
– О да. Это интересная история. Я пел. Я с детства пел. Моя нонна, бабушка, рассказывала, что пел ее отец, мой дед. Мой отец не пел. Не поет. То есть, может, я просто не слышал. Хотя итальянцы поют все. Это так принято. У нас веселые праздники. Собирается вся семья, у нас большие семьи, во главе семьи мама. Мы много едим и, конечно, поем. Бабушка хотела меня отдать в хор при Сикстинской капелле. Может быть, вы знаете, при Ватикане есть свой хор. Воспитывают там и учат мальчиков с девяти лет. Это самое прекрасное музыкальное образование в Риме. Самое! Но против были мои родители. Мой папа инженер. Мама – учитель. И они хотели, чтобы я был инженером. Да, но бабушка все равно меня отвела на экзамен в капеллу, и меня не приняли. Там огромный конкурс. Она расстроилась, я – не очень. Хотя я слышал, что мальчишки там много играют в футбол и вообще много занимаются физкультурой. Они должны быть выносливыми. Но я уже ходил в школу, и у меня там были друзья. Поэтому музыкой я занимался после уроков. Отдельно. В консерватории. Да. В Риме есть хорошая. И я знал, что должен стать инженером с детства. Но я не знал, кто это такой? И что он делает? А в школе у меня был друг. Прекрасный такой друг. Томмазо. Томмазино! Томмазино Карбоне. Он и сейчас есть. Этот друг на всю жизнь. Хоть он и перешел мне дорогу. Да. Он женился на девушке, которая мне нравилась. Но все равно он единственный друг.
Юля слушала Марко, буквально раскрыв рот. Собственно, как и все присутствующие. Это же надо быть таким непосредственным, таким откровенным. И таким позитивным. Вот вроде рассказывал о драматических историях своей жизни. Родители навязывали ему свое видение жизни, не приняли в капеллу, где он хотел петь. Друг увел девушку из-под носа. А при этом он легко и элегантно идет по жизни дальше. Не держа обид. А все эти люди так и остались его самыми близкими. Марко говорил с остановками. Зал прерывал его речь смехом и аплодисментами.
– Да. Так вот, у отца Томмазино было кафе. Маленькая траттория. И после уроков мы часто шли к ним домой. Ну, так скажем, ехали. Томмазо с детства не может ходить. Такая особенность. Но это совсем не важно. Это лучший для меня человек на свете. Самый умный, самый надежный. И мы часто обедали в траттории его отца Анджело Карбоне. И мне очень нравилось наблюдать за тем, как он месит тесто, как раскатывает коржи. Кстати, у синьора Карбоне говорящая фамилия!
– Паста карбонара!
Марко расхохотался аж да слез. Элегантным движением итальянец достал из нагрудного кармана платок и аккуратно вытер глаза.
– Да, скузи. Конечно. Просто карбоне – это уголь. А паста – она же посыпана перцем, как будто углем. Поэтому карбонаре.
Просто карбонаре, просто уголь, просто не может ходить, просто красивый носовой платок. Одним словом, итальянец.
Римские характеры
= 24 =
У итальянцев свои правила приема пищи. Как правило, завтракают они достаточно куце.
– Нипотино, ты недопил свое какао! Весь день будешь голодным!
Нонна все время пыталась своего любимца накормить повкуснее. Родители только хмыкали, видя, что им бабушка ничего подобного не предлагает.
– И нечего переглядываться! Вы сами себе взять можете, а мальчик сейчас как уйдет, так и ищи его потом.
– Мама, Марко каждый день обедает дома. Не перекармливай ребенка.
– До обеда еще четыре часа. Можно умереть с голоду. Это детский организм.
Нонна готовила вкусно. Марко с удовольствием смотрел, как она тщательно подходит к варке пасты, никогда не торопится, все с толком и с расстановкой. И каждый раз блюда у нее получались немного разными.
– Почему так?
– Потому что здесь я добавила сельдерей.
– Это так по рецепту?
– Это так по моей фантазии. Повар должен быть с фантазией. А иначе можно любое дело возненавидеть! Понимаешь? Но тебе это ни к чему. Готовить у тебя будет жена. Ты будешь петь. Но певец должен знать толк в хорошей кухне. Так что смотри сюда. Готовить тебе не обязательно. А вот посмотреть, как это делается – не помешает. Потом всегда сможешь дать ценный совет.