Нет, она принципиально не пойдет на Красную площадь.
– Я люблю московские бульвары. Как тебе? Можно встретиться, допустим, на Тверском и пойти по Страстному, Петровскому, на сколько времени хватит. Там уютно. – Юля подумала, что слово «уютно» Марко мог и не знать. – Ну, то есть прекрасно.
Марко пришел точно в четыре, как принято у королей, и никак не у итальянцев. Наша школа. Сколько он в Москве? Три года? Город сделал свое дело. Юля не опаздывала никогда. Просто считала опоздание оскорблением для партнера. Время – самое дорогое, что у нас есть. И не только это. У нее бывали в жизни моменты, когда она ждала. И вот стоишь как дура, улыбаешься и принимаешь красивую позу. Красивой ты должна быть со всех сторон, никто не знает, откуда выскочит человек, которого ты ждешь. В итоге сводит зубы, и человек, который в конце концов приходит, не понимает, чего это ты такая пластмассовая. Может, ты не рада? Или у тебя что стряслось?
А еще хуже, начинают терзать сомнения, а может, все зря, и вообще никто приходить не собирался? Чего она тут стоит? Еще и нарядилась совершенно некстати. Юбка начинала жать. Ну ясно, она же ее натянула утром, еще и долго втягивала живот перед зеркалом. А как она в ней будет сидеть? Хотя где сидеть? Нет уж, приходить нужно вовремя обеим сторонам.
Улыбающийся, в красивой дубленке, шарфике, повязанном так по-итальянски, на один узел, и в зеленой вязаной шапочке, итальянский повар был совершено неотразим. Юля улыбнулась, сняла варежку и протянула руку, уже точно зная – для поцелуя.
– О! Это называется варежки! Как это здорово! Я обязательно привезу такие тете в подарок. Она сестра моей нонны, бабушки. Бабушки уже нет в живых, а ее сестра – си! Да! Она очень пожилая, а у старых людей мерзнут руки.
– Я думала, ты опоздаешь.
– Ты про итальянские дурные привычки? Ноу! Нет! Повара не опаздывают. Мы же готовим, у нас часы в голове. Нет! Мы не опаздываем.
Они пошли неторопливо по бульварам. Москва была тиха и невероятно красива. Рано спускались сумерки, на Тверском зажглись фонари, шел легкий снежок.
– Вы так элегантно ходите под руку. Возьми меня. – И Марко галантно предложил руку.
– Спасибо, а то скользко. Расскажи, как ты приехал в Москву.
– Да, это интересно. И совсем не то, что я ждал. Понимаешь, я работал в ресторане в Риме. Шеф-поваром. Такой симпатичный ресторан. Именно римской кухни. Не в самом центре Рима, а в таком переулочке. Никогда нельзя есть на центральных улицах Рима. Особенно если тебя туда зазывают. Это только для туристов. В Риме очень много туристов.
– Почему нельзя?
– Потому что другие продукты. Не очень свежие. То есть, конечно, они очень свежие. Но могут быть не сегодняшние. А, например, вчерашние. Это очень тонко. И само приготовление. Это конвейер. Я так не люблю. Даже самую простую пищу можно и нужно готовить изысканно. Ну, как тебе объяснить? В Риме есть три типа ресторанов. Во-первых, это местные trattorie и osterie, тут можно поесть cucina Romana, то есть римскую кухню. Здесь все наши традиционные продукты, прямо с рынка и бойни, причем в дело пускают все части туши. Мы говорим: «От ушей и до хвоста». И готовят в тратториях по нашим местным рецептам. Эти рецепты передаются из рук в руки, от дедушки повара к внуку повару. Это специфическая еда, не всем нравится. Но уж как приготовить!
– А здесь, в московском ресторане, у тебя что-то можно такое попробовать?
– Почти нет, но это другой вопрос. Я продолжу. Есть cucina creativa – кухня с некоторыми экспериментами. Мне нравится. Я люблю эксперименты. Но такие блюда дороже. А у римлян есть поговорка: piu sespenne, peggi o se mangia. Чем дешевле, тем вкуснее.
Юля рассмеялась:
– Это правда?
– На семьдесят процентов. Ну и есть cucina gourmet – кухня для гурманов, такой микс из французской и итальянской кухни. Римляне конкретно такую кухню не любят. Нет! Они очень любят свое. Они верны своим традициям. Они любят то, что готовила их бабушка, потом мама. Если вы придете в гости в дом к римлянину, вам подадут пасту. И это будет знак особого к вам уважения. И обязательно это будет рецепт бабушки или прабабушки. И вам подробно об этом расскажут, а за столом будет вся семья. Еще придут племянники, которые в этом доме не живут, и так далее. Это очень интересно. И никогда вам не предложат поесть лягушек.
– У каждого народа свои традиции, действительно так.
Они шли по Страстному бульвару, впереди – Петровка. Как все-таки хороша Москва. Юля чувствовала, что ее итальянскому другу бульварное кольцо тоже по сердцу. Он какой-то все-таки неправильный иностранец. И пришел вовремя, и на Красную площадь его не тянет. Как будто услышав ее мысли:
– Как красивы эти бульвары. Немного напоминают Испанию, Барселону. Но там пальмы, небо другое, а здесь снег, елки, и даже не раздражает шум от машин.
– Я рада, что тебе нравится. Но, признайся, ты же ждал, что я тебя на Красную площадь поведу.
– А что? Очень даже связано с Италией. Ведь Московский кремль тоже строили итальянцы. Ты про это знала?
– Знала про Петербург.
– Да, 1480 год. Аристотель Фиораванти. Царь Иван, если я ничего не путаю, благодаря своей римской жене Софье и по ее совету пригласил Фиораванти в Москву. Долго с ним разговаривал и в итоге поручил ему построить Успенский собор. Там такая интересная история случилась. Аристотель начал строить, ему отдали полный карт-бланш. И вдруг полностью отстранили от работы, отобрали всех подмастерьев, уволили рабочих, и полное молчание. Итальянский зодчий никак не мог понять, что же стряслось? Он побежал на поклон к великому князю. И тот велел ему немедленно отправляться в путешествие по русским землям, знакомиться с работами старых русских мастеров, изучать, как строились монастыри и храмы. Фиораванти сначала разозлился. Как у вас говорят: стал бешеным, как зверь!
– Был в бешенстве. Взбешен.
– Си! В бешенстве. Как я на рынке, когда пробую помидоры! А потом понял, все правильно. Он же не просто здание строит, он церковь строит. Да хоть и просто здание. Он его строит на русской земле. И важно не просто имя свое увековечить, а сделать то, что от тебя ждут люди.
Марко помолчал.
– Я, когда приехал в Россию, тоже сначала пытался готовить что-то очень итальянское или даже конкретно русскую кухню. Но потом понял, только тот ресторан будет пользоваться в России успехом, где итальянская кухня будет понятна русскому человеку, соединится с его вкусом. Это очень важно. Я тут только в гостях. Меня тут приняли, я должен сделать так, чтобы понравилось тем, кто меня пригласил. Фиораванти в свое время это хорошо понял. И он возвел шедевр. А потом еще и сделал все чертежи к Московскому кремлю. У него особенно выбора не было. Он пытался вернуться домой, но его заточили в подвалах, и вот он сидел там, думал и читал своего любимого Данте Алигьери «Божественную комедию»:
Ты будешь знать, как горестен устам
Чужой ломоть, как трудно на чужбине
Сходить и восходить по ступеням.
– Ого! Что ты знаешь!
– Каждый итальянец знает что-то от Данте. Это наши корни. И я нашел этот перевод. Мне нравится учить наизусть. У меня хорошая память. Она же музыкальная. Мне кажется, эти строки – они на все времена, для тех, кто живет в чужой стране. Как давно написал их Данте, и как современны они и по сей день. Это очень непросто работать и жить вдали от родины, жить годами, не зная, на сколько времени ты здесь. Это очень непросто.
– И он уехал?
– Фиораванти? Нет. Он испугался. За свою жизнь, ему пригрозили, что убьют его сына Андрея. А при чем здесь Андрей? Он и архитектурой никогда не занимался, просто следовал за отцом. И он пообещал начать работу над проектом Кремля. Его, естественно, выпустили и опять окружили всеми почестями. Слушай, какая странность у вас, у русских. Вы сегодня любите, завтра сажаете в тюрьму, через день опять любите.
– У вас, у итальянцев, по-другому?
– Думаю, да. У нас после подвалов обратно уже не любят. А, работая над чертежами, Фиораванти опять втянулся в работу и был абсолютно счастлив. Да, он очень любил свою работу. Он знал как, понимаешь. Это очень важно. Умел и был уверен, никто не сможет сделать лучше его. Это была его миссия. По-другому не скажешь. Он уже был стар и не так силен и уговорил вернуться на Русь своего ученика Пьетро Солари. Когда-то они приехали вместе, но Пьетро быстро вернулся в Италию. Да. Вот тебе еще одна цитата. Возможно, я не очень правильно скажу, но суть такая: «Тебе предстоит построить не замок воинственного рыцаря, гордого своими кровавыми подвигами, а столицу молодого, но уже могущественного государства». И еще про русский народ. Мне очень нравится. «Этот народ велик и самобытен. Даже в годы страшного монгольского ига он сумел сохранить свой язык, свою культуру. Не надо навязывать ему чужих вкусов. Русская архитектура неразрывно связана с русской природой. И это основа основ». Когда я ехал в Россию, я читал эти строки Аристотеля и считаю их важными для каждого иностранца. Мне кажется, эти слова нужно знать каждому гостю, входящему в чужой дом. Не помешать. Не навредить. И еще спросить разрешения у хозяев.
– Сколько ты знаешь про Россию!
– Иначе я бы не приехал. Мне важно было знать, куда я еду. Да, так вот, в наш ресторан пришел один русский парень. Один день пришел, вроде как случайно, просто заблудился. Второй уже специально, и начал ходить каждый день. Мы уже познакомились, я ему рассказывал о кухне, о рецептах. Мне всегда приятно, когда человеку интересно, что он ест. Это говорит о его культуре, ты понимаешь. Не просто, чтобы утолить голод… – Юля подумала, как же он красиво говорит, мог бы просто сказать, чтобы наесться. – А испытать радость от вкуса, подумать, из чего сделано. Я же очень много думаю о меню, о том, чтобы еда была полезной. И вот он предложил мне сделать такой ресторан в Москве.
– Ничего себе, а ты?
– Я был в восторге! С самого начала в полном восторге! Потом я очень испугался. Москва, Россия, холодно.