матовое, а глянцевое, словно лакированное.
— Ты пришёл меня просить и начал с оскорблений, — лениво, даже сонно протянула богиня. — Разве так нужно приветствовать меня?
Шай опустился на колено поспешно, даже Арха расслышала, как сустав о мрамор ударил. Демон низко склонил голову, почти прижав подбородок к груди.
— Так-то лучше, — кивнула Тьма. — Ну и чего ты хочешь?
— Верни её мне, — глухо, похрипывая выдавил Шай.
— Я у тебя ничего не отбирала, — демон молчал, выдержала паузу и богиня. — Кстати, твоя возлюбленная ещё жива. Даже дышит. Через раз, правда.
Арха с досады зубами скрипнула. Правда же! Маковое молоко вещь коварная, на самом деле и убить может. Но поначалу переборщивший с ним действительно мёртвым выглядит: губы и ногти синеют, дыхание редкое, едва слышное. Впрочем, что это сейчас-то изменить могло?
Кажется, то же понял и ифовет.
— Но она умрёт?
— Несомненно, — согласилась богиня. Перевернулась на бок, рукой на подушки опёрлась. — Ну да ладно, сократим трагическую часть до минимума. Ты хочешь выкупить жизнь своей девицы за… За что?
— У меня ничего нет, — кожа на рукоятях мечей, слишком сильно стиснутых пальцами демона, неприятно скрипнула, взвизгнула почти, — кроме меня самого.
— И зачем мне ещё один демонёнок? Пусть даже и хорошенький. Но знаешь, сколько таких хорошеньких в Бездне?
Шай с ответом не спешил. Вообще в этом разговоре пауз было гораздо больше слов.
— Ты женщина, — кажется, сквозь стиснутые зубы процедил ифовет.
— А вот тут ты ошибаешься.
— Хорошо, ты предпочитаешь женский облик.
— И что с того? А-а, кажется, я догадалась, — голос Тьмы был довольно низким, даже с хрипотцой. А вот смех звонким, почти девичьим. — Мальчик мой, знаешь, сколько вас таких, желающих? Я уж молчу про нежелающих. На выбор: пришедшие, как и ты, продаться за услугу. Фанатики. Отчаявшиеся. Фантазёры. Любители острых ощущений. Мне есть из чего выбрать. Но открою тебе маленькую сладкую тайну. Собственно, вы мне и не нужны. Всё, что необходимо, я могу прочувствовать так же легко, как и…
Богиня театрально щёлкнула пальцами. А вот Шая согнуло совсем не театрально. Ифовет отпустил свои мечи, опираясь дрожащими полусогнутыми руками об пол. Трудно выдохнул, через силу, со змеиным шипением. Вена верёвкой вздулась на его виске. Капля пота улиткой проползла по вспухшей синеве, оставляя за собой мокрую дорожку.
— Ну да, примерно вот так, — будто ничего не случилось, продолжила Тьма. — Причём, заметь, до нюансов, до нот, смертным недоступным. Поэтому вынуждена спросить в очередной и, кстати, последний раз: зачем мне ты?
Демон с явным трудом выпрямился, да и то не до конца, скособочено, всё ещё опираясь на левую руку. Мотнул головой, как оглушённый. И голос его, может, только чуть чётче стал. Зато тон остался твёрдым, убеждающим.
— Никто из них не видит в тебе женщины.
Тьма плавно поднялась со своих подушек — было в ней что-то и от кошки, и от змеи одновременно. Спустилась по широким ступеням, подошла. Вуаль колыхалась вокруг тонких щиколоток, будто собственной волей обладая. Огонь факелов, просвечивающий через тонкую ткань, светился угрожающе-багряным.
Богиня протянула руку, ласково отёрла висок демона, провела пальцем по его губам.
— А ты видишь? — спросила негромко.
— Вижу, — спокойно ответил Шай, глядя на Госпожу снизу вверх. И даже попыток не делая с колен подняться. — Я твой.
***
Возвращение в реальность было малоприятным. Не болезненным, а с толку сбивающим. Арха вполне осознала, что она снова очутилась в комнате, в которой раненый Шай лежал. И ощущение «тогда» мигом сменилось на «сейчас». Но чувство, будто спишь и знаешь, что спишь, не проходило, оказалось слишком сильным.
И впрямь, безумие об руку с Тьмой ходило.
— Убедилась? — спросила та самая подружка сумасшествия. — Даже этот, вроде бы многое обещавший, обманул.
— Разве он не… — начала ведунья и тут же осеклась.
— Он не, — со старушачьей желчностью ответила богиня. — Хитрая тварь, подлая. А по сути шлюха, даром, что в штанах. Хотя, о чём я? Можно подумать, это только женская привилегия.
— Вы сами их такими создали, — почти шёпотом сказала ведунья и то только потому, что Тьма от неё явно ответа ждала.
— Кого?
— Всех.
— Ценное замечание, — фыркнули из-под покрывала. — Но вопрос я тебе всё-таки задам. Как считаешь, договор выполнен справедливо? Он со мной, своей Госпожой, на секундочку, поступил честно? Я дала, что просили. Но никакой любви взамен не получила! Подчинение — это да. Но ничего сверх того!
— Мне кажется, о любви там и речь не шла, — промямлила лекарка, хребтом чуя, что настают её последние минуты.
— Это подразумевалось! — рявкнула Тьма. — Не строй из себя дуру.
— Не буду, — покорно согласилась Арха. — Наверное, вы правы и это подразумевалось. Как и то, что Ирда умрёт. Когда-нибудь. Может, и потом. Как и то, что вернуть не принадлежащее даже вы не можете.
— Ты с чего такой смелой стала? — прошипела богиня.
— Да с того, что это вы постоянно толкуете о свободе выбора и судьбе, своими руками построенной, — вызверилась Арха, ощущая себя казнимым, уже на плаху взошедшим: всё равно впереди только топор и хуже уже ничего случиться не может. — Вы тоже выбираете сами! Хотите себя живой почувствовать, любимой быть? Ну так не сидите и не ждите, что вам всё на блюдечке поднесут! Это вы, а не мы правила игры задаёте. И вы, а не мы ввели принцип «ты мне — я тебе». Влюбиться можно и в красивые глазки. Но любить просто так, ни за что не умеет никто. Чтобы получить, нужно отдавать.
— Закончила? — отчеканила Тьма. — А ты, вообще, соображаешь, с кем говоришь?
— Кажется, не очень, — честно призналась лекарка, лоб потирая. — Но, по-моему, я поняла, о чём говорю.
— Загадочно, — кивнула богиня. — Хорошо же. Раз вам милее трогательная жертвенность, то не моё дело переубеждать. Ты абсолютно справедливо напомнила про свободу. Выбирайте! Кто-то уже выбрал.
Сухой, ехидный и, чего уж там, злобный смешок резанул уши, будто ногтём по стеклу провели. Но «влететь» в чужой разговор, без всякого перехода и предупреждения снова оказаться «там» было ещё неприятнее.
— … есть шанс доказать, что Шер был не прав, — закончил Шай.
Ифовет к сидящей в кресле Ирде спиной стоял. Демон, сложив на пояснице руки, смотрел в окно. Наглухо зашторенное.
— Почему ты ему вообще веришь? — спросила рыжая.
Выглядела она неплохо — совсем не больной и уж тем более не умирающей. Бледновата немного, но, может, просто отсутствие макияжа сказывалось.
— Потому если всё, что он наговорил, правда, то лучшего способа мне отомстить придумать сложно, — ответил демон, не оборачиваясь.
— Это тоже он сказал?
— Да.
— Хорошо, — согласилась рыжая, тщательно разглаживая ладонью платье на коленях, — как мне доказать, что я не хитрая расчётливая мразь, решившая тебя захомутать, заодно, и деньги Ноша прикарманить, а всё случившееся не продуманный спектакль?
— Просто ответь на вопросы. Только честно.
Холодностью тона Шай сейчас мог запросто поспорить с Даном — Арху аж озноб пробрал.
— Спрашивай — кивнула ифоветка.
— Это правда, что вы соединились с Ношем перед Тьмой?
— Я никогда и не говорила, будто ты первый мой мужчина, — ответила демонесса спокойно.
Только ведунья-то видела, что Ирда губу изнутри закусила и сглатывала тяжело, будто у неё горло болело.
— Значит, по нашим законам ты, как его наречённая, получаешь треть состояния Ноша?
— Зачем спрашиваешь, если прекрасно знаешь ответ? Только деньги получу не я. Их выплатит наследник моему будущему мужу.
Шай дёрнул плечом, будто севшую на шею муху сгоняя.
— Какая разница, если твоё приданое теперь раз в пять больше?
— Действительно, никакого, — согласилась Ирда, платье разглаживая.
— Правда, что у тебя было противоядие?
Ведунья готова была уже придушить красавца за палаческий тон: следователь-инквизитор её саму вот так же допрашивал. Лекарке даже примерещилось, будто сырыми камнями запахло и плесенью потянуло.
— Нет, противоядия не было, — ровно ответила демонесса. — Мы договорились, что служанка ведьму приведёт. Но она всё равно не успевала…
Ифовет поднял руку, заставляя девушку замолчать.
— Ты действительно носила ребёнка?
Вот теперь рыжая замялась, нервно губы облизала. Язык у неё тоже раздвоенным оказался. Арха почему-то этого не ожидала. Почему бы? Ведь рыжая тоже ифоветом родилась.
— Да, — ответила, в конце концов, едва слышно.
— И кто отец?
— Не знаю, клянусь Тьмой, не знаю! Всё это…
— И знала, что после этого… — мотнул головой в сторону стола, теперь пустого и даже без скатерти, — от проблемы избавишься?
— Я не думала об этом, честно! Мне даже в голову не пришло!..
— Знала или нет?
Шай повернулся к ней, сложил руки на груди. Его лицо не выражало ничего. Совсем.
— Знала, — ответила Ирда, голову опустив. — У временной жены твоего отца такое случилось. Ведьма сказала, что это из-за макового молока, слишком много принимала и…
— Удобно, — не стал дослушивать Шай. — Знаешь, как это всё выглядит? Попыткой убедить, что ты пыталась спасти меня ценой собственной жизни. Понятно, что такой поступок впечатляет до печёнок. И, главное, никаких препятствий к осуществлению: муж мёртв, ребёнок, который вполне может оказаться не моим, тоже. Доказать, что это твоих рук дело сложно. Ведь сама же и пострадала, едва во Тьму не отправилась. А у Ноша врагов хватало. Даже приданое из весьма скромного доросло до немалого. Да ещё и шер-ка. В общем, остаётся одна дорога. Совместная.
— Я просто хотела…
— Что? Что ты хотела?! Спасти меня от банды идиотов, не знающих, с какого конца за меч браться? — ифовет прищурился нехорошо, ухмыльнулся криво. — Тоже неплохое объяснение. Но не слишком правдоподобное. Уж не ты ли Ношу присоветовала эту засаду устроить?