– За тебя, дорогая. Рад снова видеть.
– Взаимно, – улыбнулась Миа.
– Ты, конечно же, не постарела, – сказал Чарли.
Он поднял ее за подборок и стал разглядывать лицо.
– Какие скулы, girl. Тебе надо было не в полицию идти, а в модели. Серьезно! Чуть более здоровый образ жизни, для твоей кожи. И немного макияжа иногда можно, хоть ты и девочка. Вот я и сказал это. Мама Чарли всегда честен, знаешь ли.
– Спасибо, – сказала Миа, опустошив стакан.
По горлу разлилось тепло.
– Чарли, можно нам сюда бутылочку шампанского?
– Линда, что я говорил о выкриках?
Чарли повернулся к одному из мужчин за столиком. На том было коротенькое розовое платье, сапожки, перчатки и жемчужное ожерелье на шее. Ему было слегка за сорок, но двигался он как пятнадцатилетняя девочка.
– Ну ладно тебе, Чарли. Подыграй нам.
– Это приличное заведение, а не бордель в Амстере. Вам сменить бокалы?
– Нет, у нас еще есть, – ухмыльнулся мужчина, звавшийся Линдой.
– No class[16], – вздохнул Чарли и закатил глаза.
Он достал бутылку шампанского и принес ее к их столику. Открыл ее с хлопком на радость сидящим. Они зааплодировали и засмеялись.
– Ну вот, – сказал Чарли, вернувшись к Мии. – Я думал, мы тебя потеряли.
– Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – подмигнула Миа.
– Немного красного и прикосновение, я и соглашусь, – ухмыльнулся Чарли. – О нет, это было так нагло. Нет, я такая нахалка.
Чарли Брун перегнулся через барную стойку и крепко ее обнял. Миа довольно улыбнулась про себя. Давно ее не обнимал большой плюшевый медведь в женской одежде. Это было приятно.
– Это было нагло с моей стороны? Ты прекрасно выглядишь, кстати. На миллион крон.
– Ладно тебе, – засмеялась Миа.
– На два миллиона.
– Ну хватит уже, Чарли.
– Десять миллионов. Еще по «Егеру»?
Миа кивнула.
– Рассказывай, – сказал Чарли, когда они оба осушили стаканы.
– Мне нужна твоя помощь, – сказала Миа, достав из внутреннего кармана куртки фотографию.
Она толкнула ее через барную стойку к Чарли. Он надел очки и поднес фото под свет свечи.
– А, Ранди, – кивнул он. – Понятия не имел, что ты имеешь к этому какое-то отношение. Трагическая история.
– Он часто тут бывал? То есть она, извини.
Чарли снял очки и передал фото обратно.
– Да, случалось, – ответил он. – Периодически. Периодами она приходила часто, а потом пропадала на несколько месяцев. Рогеру было, как бы это сказать, не совсем комфортно с самим собой. Думаю, он изо всех сил пытался не превращаться в Ранди, но ты знаешь как это бывает, у него не получалось. Ему нужно было много выпить, чтобы раскрыть себя. Иногда мы были вынуждены просить ее уйти, другие гости смущались, знаешь.
– Есть идеи почему?
– Почему он прыгнул с крыши?
Миа кивнула. Чарли пожал плечами.
– Понятия не имею. Там снаружи нелегкий мир, вот все, что я могу сказать. Недостаточно быть нормальным. Трудно, когда общество требует, чтобы ты был одним человеком, а тело говорит совсем другое.
– Нет никого нормальнее тебя, – сказала Миа и подняла пиво со стойки.
Чарли ухмыльнулся.
– Я? Боже, я определилась с этим уже тридцать лет назад. Но не все такие, как я, понимаешь. Чувство вины, стыд и угрызения совести. У нас есть интернет в телефонах, мы отправляем космические корабли на Марс, но в душе и эмоционально мы все еще живем в средних веках. Но ты и сама все об этом знаешь.
– Знаю?
– Да, ты умная, поэтому так нравишься мне. И красивая, это, конечно, тоже важно, но главное – умная, тебе не надо ничего объяснять. Ты не хочешь стать премьер-министром, Миа? Научишь эту страну паре вещей?
– Думаю, ничего бы не вышло.
– Да, наверно. Ты слишком добрая.
Чарли посмеялся и налил им еще по стакану.
– Она всегда приходила сюда одна?
– Кто? Ранди?
Миа кивнула.
– В основном. Пару раз приходила с подругой, но я с ней не говорила.
– С мужчиной?
– Нет, с женщиной.
– Как она выглядела?
– Строгая. Статная. Темные волосы собраны в тугой хвост. Немного странный взгляд.
– Что значит странный взгляд?
– У нее были глаза разного цвета.
– Вот как.
Чарли кивнул.
– Голубой и карий. Очень странная. Холодная. Серьезная. Я немного обрадовался, когда он перестал приводить ее. У меня мурашки от нее были.
– Когда это было?
– Ммм, точно не припомню.
Чарли взял тряпку и опять стал протирать барную стойку.
– Через пару месяцев после того, как ты перестала сюда приходить, наверно. Кстати, а где ты была?
– Отрешилась от мира на некоторое время.
– Хорошо, что ты вернулась. Я скучал по тебе.
Чарли подмигнул и поднял стакан.
– Давай я выкину гостей? И мы напьемся, как в прежние времена?
– В другой раз, Чарли.
Миа надела куртку.
– Сейчас у меня очень много дел.
Она взяла ручку и написала свой номер на салфетке.
– Позвони мне, если вспомнишь еще что-нибудь, хорошо?
Чарли перегнулся через стойку и поцеловал ее в обе щеки на прощание.
– Don’t be a stranger.[17]
– Обещаю, – улыбнулась Миа.
Она надела шапку и вышла в дождливый вечер в Осло. Поискала такси, но ни одного не было поблизости. Ну и ладно. У нее было время. Никто ведь не ждал ее в гостиничном номере. Она надела капюшон и пошла пешком. Зазвонил телефон – Габриэль Мёрк.
– Привет, – сказала Миа.
– Привет, это Габриэль. У вас есть минутка?
– Конечно. Ты все еще в офисе?
– Да.
– Тебе необязательно быть там круглыми сутками, разве Холгер тебе не сказал об этом?
– Да-да, я понимаю, но мне много надо сделать.
У Габриэля был уставший голос.
– Есть что-нибудь новое?
– Вообще есть. Мне пришло в голову, что можно восстановить удаленные сообщения, и я позвонил приятелю, «эппл»-гику.
– И?
– Не волнуйтесь. Я восстановил их.
– Все, что было в его телефоне?
– Ага.
– С ума сойти, как здорово. Что у нас там?
– И хорошие и плохие новости. Я нашел удаленные сообщения, но их немного. Телефон был довольно новым. Не могу прочитать их вслух, сможете посмотреть их завтра?
– Конечно. Они тоже анонимные или как?
– Нет, там есть отправитель.
– Кто он?
– Это не очевидно. Поэтому я и звоню. Мне надо взломать несколько баз данных, чтобы узнать, чей это номер.
– О чем идет речь?
На секунду на том конца повисла тишина.
– Нужно очень много.
– И?
– Эм, это запрещено. Мы должны запрашивать доступ. Что вы думаете об этом?
– Ты говорил Холгеру?
– Он не берет трубку.
– Мы не можем ждать, – сказала Миа. – Взламывай.
– Вы уверены?
– Да.
– Окей, – сказал Габриэль.
– Сразу же начнешь?
– Думал немножко поспать.
– Как хочешь, успеем сделать это и завтра утром.
– А могу и сейчас начать.
– Хорошо. Я не сплю.
– Отлично.
Миа положила трубку и пошла дальше. На улицах было пусто. В окнах было видно людей в свете от экранов телевизоров. Вдруг гостиничный номер показался ей еще менее заманчивым, чем раньше. Нет причин туда идти. Все равно она не уснет. Лучше пойти выпить еще пива. Попробовать собраться с мыслями.
В «Юстисене», к счастью, было мало народу. Миа заказала пиво и нашла столик в тихом уголке. Достала ручку с бумагой и посмотрела на чистый лист перед собой. Четыре девочки. Скоро исполнится шесть лет. Паулине. Юханне. Каролине. Андреа. Она написала имена наверху листа. Паулине. Исчезла из садика. Нашли в Маридален. Юханне. Исчезла из садика. Нашли у Хаделандсвейен. Каролине и Андреа. Похищены из дома. Где их найдут? Миа не видела связи. Ответ лежит где-то в другом месте. Рогер Баккен/Ранди. Сообщения. Глупо летать слишком близко к солнцу. Who’s there? Bye, bye, birdie.
Первое сообщение. Икар. Он сделал что-то, чего не должен был делать. Второе сообщение. Who’s there? Разве не целый ряд шуток так начинается? Knock, Knock. Who’s there? Doris. Doris, who? Doris locked, that’s why I’m knocking.[18] Никакого смысла. Bye, bye, birdie. Любимый мюзикл у голубых. Татуировка орла. Пока, птичка.
Миа почувствовал мерзкий привкус во рту и заказала еще «Егера», чтобы смыть его. От алкоголя ей стало лучше. Она начала пьянеть, думать стало проще. Она взяла еще лист бумаги и положила его рядом с первым. Школьные рюкзаки. Книги. Бумага. Имена на первой странице. Кукольные платья. Я путешествую одна. Это одно и то же, – быстро написала она. Это совпадает. Кровь свиньи. Who’s there. Это не совпадает, подписала она снизу. Две из детского сада. Две из дома. Десять платьев. Одна женщина. Миа заказала еще пива. Мысли начали приходить в порядок. Голова прояснилась. Трансвестит. Женщина. Пол. Игра с полом? Неуверен в поле? Стыд. Вина. Я путешествую один. Первые символы дают ясную картинку интеллигенции. Рюкзак. Лента. Кукольные платья. Они не сочетались с остальным, просто какая-то глупость. Кровь свиньи? Who’s there? Она взяла еще лист и положила его рядом с двумя другими. Осушила бокал и заказала еще один. Тут что-то есть. Она уже подбиралась к этому. Она написала женщина наверху третьей страницы. Хёнефосс. Родильное отделение. Мыть и ухаживать за девочками. Наркоз. Сочувствие. Медсестра? Фоторобот. Похожа на всех остальных. Незаметная? Где можно спрятаться абсолютно в открытую? Она оставила на листе пустое место и написала что-то снизу. Холодная. Серьезная. Глаза разного цвета. Шизофрения? Одна в Маридален. Одна у Хаделандсвейен. Лес. Спрятана. Надо искать. Надо работать. Надо охотиться. На виду, но спрятана. Хочет показать, что она сделала, но не так отрыто, чтобы не нужно было искать. Кровь свиньи? Who’s there? Почему так чисто вначале? Серьезно? Почему так грязно потом? Несерьезно? Миа заказала еще, взяла новый лист. Мысли потекли, тут что-то было. Она чувствовал привкус этого, но не видела полностью. Гордость. Смотрите на меня. Смотрите, что я сделала. А-не ЙВ. Вы ничего не можете, и я докажу это. Я против вас. Игра. Почему так чисто вначале и так грязно потом? Кровь? Свиная кровь? Как в кино. Театрально. Не по-настоящему. Не смотрите на это. Все прояснилось. Поток мыслей не останавливался.