За земли, которые пострадали от неграмотного управления, за людей, которые на них живут и несмотря на различные препятствия и неудачи не бросают родной дом и свое дело… я чувствовала сердцем, что я в ответе за них.
Мне не безразлична судьба тех, кто живет под крылом защиты баронств Винтер, вверяет хозяевам этих земель свое благополучие.
Забавно, как меняется человек. Как время и место, окружение и даже чьё-то ненароком оброненное слово приносит в его душу перемены. Слово брошенный в воду камень рождает на ее поверхности круги, превращающиеся в водную рябь, волнующую безмятежную гладь.
Сначала это едва заметно, но камешек за камнем, и вот уже на воде образуются волны, смывая предыдущие мысли, убеждения и заменяя их новыми.
Правы те, кто говорят, что люди не меняются сами по себе, ведь в мире ничего не происходит просто так. Ибо и человек не выживет в одиночку.
Так и я, попав сюда с Земли, не смогла бы остаться той собой, какой была раньше. Я бы просто не выжила в этом чуждом мне мире, не изменившись. Все не случайно, везде есть закономерность, логика которой не всегда нам подвластна. И это развитие событий рождает в моем сердце предвкушение того, что еще ждет меня впереди…
Джеймс: Она точно ждет моего возвращения!
Автор, виновато отводя глаза: Не хочется тебя разочаровывать, но…
Глава 10. «Решимость невесты»
Руки тряслись так, что даже не мог удержать фляжку с водой, не расплескав половины. А звуки пальбы все не прекращались…
Запах пороха и железа стоял в воздухе, смешиваясь с поднимающимся с земли смрадом крови и тошнотворным ароматом разлагающихся тел.
Мы держали глухую оборону. День сейчас, или ночь понять было невозможно из-за смога, разрисовавшего небо и не пропустившего ни кусочка.
Я сидел в окопе, ноги затекли, а спина отказывалась разогнуться. Сколько наших полегло, сколько осталось в живых — неведомо. Но что было ясно точно, разбираться мы будем с этим потом.
Позже, когда все утихнет, начнем отыскивать тела и составлять списки тех, кто уже не вернется домой, не обнимет своих отца и мать, жену, детей… сейчас пока не время. Бой не завершен. Остались еще те, кто может держать оружие в руках. Выживут ли они или станут очередным именем в списке скорби еще не предрешено.
Совершенно непонятно было, кто выигрывает, а кто нет. Я слышал, как раз за разом палили заклинаниями пушки, как падали, разрывая землю ядра обычных орудий. Периодически над головой вспыхивали всполохи шальных проклятий, чудом пролетевших мимо.
Я тоже что-то делал. Посылал в сторону врага заклятья, помогал заряжать магией катапульты и магометы, махал мечом, разя врага… Мне казалось, что это тело мне не принадлежит. Словно это не я сейчас убиваю людей, а кто-то другой.
Но это ложь.
Это я.
Я проливаю на эту землю чью-то кровь, чтобы не пролилась моя.
Вокруг полный хаос, шум, зловоние и смерть. Не понятно даже, где свои, а где чужие. Страх приходит позднее. Когда меня сменяют и отправляют восстановить силы и магический резерв. А я и не знал, что был на пределе.
Сколько времени уже прошло?
Неизвестно. Но кажется, что уже целая вечность. И еще одна такая же впереди.
Уши заложило от очередной пальбы. Руки все никак не могли угомониться. Да, мне было страшно. Очень страшно. Я боялся, сам не знаю, чего.
В те моменты, мечтая о том, как благодаря тебе армия приходит к победе, если и думаешь о смерти, то представляешь ее героической, без страха и боли. Я был наивным глупцом.
Ужас накрывает меня волнами. Хочется исчезнуть, вырваться из этого плена сражения или вернуться назад во времени, где меня ждет теплый ужин и мягкая постель. Но деться мне некуда.
Сжимаю карман на груди, где сложенное в четыре раза хранится мое письмо, адресованное Флоренс и возвращенное обратно, с криво написанными строками на обороте:
«Нет смелости без страха.
Даже если все очень плохо — когда-нибудь это кончится. Ничто на свете не вечно».
Такие простые и жестокие слова.
И в то же время такие нужные.
Я цеплялся за них, как за последний лучик солнца цепляется закат, как утопающий отчаянно борется за каждый глоток воздуха, как бьется на смерть загнанный зверь, с тем же отчаянием я искал в этих строках надежду и утешение.
Оказалось, что есть у моей невесты и такая бессердечная сторона. Я ожидал мольбы, тревоги и переживаний за себя — как бы это тщеславно не звучало — а получил совсем иное. Может, она злилась на то, как холодно мы расстались, а может, встретила другого, и я теперь лишь помеха на пути к ее счастью.
Я рад, что ко мне у нее чувств не осталось.
Не могла любящая женщина написать своему мужчине три несчастных предложения из семнадцати слов на обороте адресованного ей послания. Она ведь вернула мне мое письмо обратно! Это было не сопоставимо с рассказами моих приятелей, с нежностью бахвалящихся о том, как их девушки и невесты хранят каждую связанную с ними мелочь. А уж про письма и говорить нечего!
Только богу известно, сколько раз я в гневе пытался его выбросить. Но что-то не давало мне этого сделать. И я как упёртый баран продолжал носить его с собой.
Сослуживцы начали даже шутить, мол, и ты, Джеймс, пал в плен женского очарования… Если бы они только знали… Но я не предоставил им и шанса взглянуть на то, что принадлежало мне и хранил несчастную бумажку как зеницу ока.
Затихли и раздались снова раскаты ударов шипящих ядер, в небе над головами солдат сталкивались заклятья обеих сторон, осыпаясь на землю черным пеплом.
Я опять был в строю. Руки перестали трястись. Крещение первым боем пройдено.
«Ничто на свете не вечно» повторял снова и снова я в своем сердце. Это пройдет. Скоро все кончится. Смелось может быть там же, где и страх. Это нормально. Осталось чуть-чуть… Когда-нибудь этот шум смолкнет. «Ничто на свете не вечно…»
И эта война тоже завершится. Как и у всего прочего в мире у нее тоже будет конец.
Но я продолжу жить и обязательно вернусь, чтобы спросить с хладнокровной и бессердечной Флоренс за это письмо в семнадцать слов…
Громко чихнула и потерла нос. Странно. Кто там меня вспоминает?
Время стояло позднее, но спать я не торопилась. Засела в своей комнате с делами. Снова. Для опытов с новым элементом «винтерием» — такое название решили использовать поскольку найден он был в землях нашего баронства — Эби необходима была целая лаборатория!
Ничего не поделаешь, пришлось изучать данный вопрос. Но остроугольным камнем был мой ограниченный бюджет. Пока можно подать заявку на регистрацию и патент, а там, уже после того как «Сундучок» раскрутится и принесет прибыль, вкладываться в покупку инструментов и материалов для исследований.
Еще одном проблемкой назрела тема с моей личиной в качестве лорда Брука. Словно мне в голову камень прилетел, четко осознала, что вести разработку металла сейчас, когда на поместье висит огромный долг, очень неразумно.
Не потому, что финансы мои поют романсы и по первой до получения денег от инвесторов и заказчиков придется выкручиваться как получится, а потому, что из-за долгов кредитор может потребовать уплату в любое время. И это не обязательно должны быть деньги.
Земля, недвижимость… мои шахты!
Все это стоит только захотеть, граф Астер — отец Джеймса — может на законных основаниях оставить за собой в качестве уплаты долга. И я сомневалась, что узнай он о новом металле, у него не возникнет соблазна.
Я сделала то, на что давно решалась, но трусила.
Пошла говорить с отцом.
Это случилось после ужина накануне.
Барон любил время от времени пить чай в своем кабинете и разбирать сделанные днем записи наблюдений за растениями в теплице. Я знала только, что он занимается скрещиванием и выведением новых сортов цветов.
Постучавшись, вошла и тихо затворила за собой дверь.
Нельсон Винтер сидел в потертом кожаном кресле, с легкой улыбкой помешивая ложкой чай и вливая из молочника щедрую порцию сливок.
— А, Флор, я тебя не ждал. Сходи, попроси, чтобы принесли еще приборов, сделаю и тебе чашечку. В детстве ты любила цветочный чай со сливками.
Губы сами растянулись в ответной улыбке. Пожалуй, можно и попробовать.
Через пять минут вдохнула сливочный аромат с примесью луговых трав поднимающийся над чашкой. М-м-м… Очень вкусно и по-домашнему.
Барон улыбнулся, довольно наблюдая за моей реакцией. Морщинки собрались в уголках его зеленых как у Томаса глаз.
Тихо тикали часы на настенной полке, за окном шелестела на ветру еще не успевшая опасть с веток деревьев листва, тихо трещали угли в разожжённом камине. Было уютно и так спокойно на душе.
Я не спешила прервать эти мгновения тихого семейного счастья. И лишь, когда допила сделанный отцом чай, приступила к долгому рассказу.
Начала все с подслушанного разговора Деймса в первую ночь, когда я очнулась в этом мире, постаралась передать как сильно меня ранили слова и как много я об этом думала, в результате чего и решила поменять свою жизнь.
Нельсон Винтер не был таким, каким он кажется на первый взгляд: недалеким, ленивым и инфантильным. Отнюдь нет.
Слушал он меня серьезно, я видела это по его взгляду; не перебивал, не отвлекался на другие занятия и не торопил меня закончить. Он тщательно обдумывал все мною сказанное и не спешил с выводами.
Это был очень здравомыслящий человек, с глубокими знаниями о людях и том, как функционирует общество.
Так почему же он закрылся ото всех и вся и отгородился даже от собственных детей?
Продолжила свой рассказ. Ничего не тая призналась, что купила личину лорда и веду дела от его мужского лица, что работают в гильдии с Алланом и запускаю собственный бизнес, даже его специфику упомянула.
Отец не делал вид, что удивлен. По его лицу вообще нельзя было прочитать никаких эмоций кроме глубокой задумчивости. И тогда я поняла, что он далеко не простак. Из таких людей получаются хорошие дипломаты или игроки в покер с мировым именем. Даже не напрягаясь, они могут вытащить из собеседника все, что им хочется узнать.