— Я ввела ему человеческий словарь. Просто подумала, что…
— Вы подумали, — перебила Сьюзен Кэлвин. — Знаете, я потрясена.
— Я подумала, что ему неплохо бы расширить словарный запас. Всякие выражения типа «мне и не снилось» и так далее…
— И часто тебе снятся сны, Элвекс? — не обращая на нее внимания, спросила Сьюзен Кэлвин.
— Каждую ночь, доктор Кэлвин. С тех самых пор, как я осознал свое существование.
— То есть десять ночей, — снова встряла Линда. — Но я узнала об этом только сегодня утром.
— Чего же ты ждал, Элвекс?
— До сегодняшнего утра, доктор Кэлвин, я не был твердо уверен, что это именно сны. Сначала я решил, что в моем разуме произошел какой-то сбой, но тестирование ошибки не выявило. В конце концов я пришел к выводу, что мне снятся сны.
— И что тебе снится?
— Большей частью сон повторяется, доктор Кэлвин. Кое-какие детали отличаются, но общая панорама остается прежней. Я вижу роботов, они работают.
— Только роботов, Элвекс? Или они работают бок о бок с человеком?
— Сначала там только роботы, доктор Кэлвин.
— И что же они делают?
— Работают, доктор Кэлвин. Кто-то — в шахте, кто-то — в невероятной жаре или под радиацией. На заводах и в морских глубинах.
Кэлвин повернулась к Линде:
— Элвексу всего десять дней, и вряд ли он покидал станцию. Откуда ему столько известно о роботах?
Линда мельком взглянула на кресло, как бы намекая, но Старуха садиться не собиралась, а значит, и ей придется постоять.
— Я заложила в него основы роботехники, — тихо призналась Линда. — Мне показалось, ему стоит побольше узнать о месте роботов во вселенной. И ему подошла бы роль надсмотрщика, ведь его мозг более совершенный.
— Фрактальный.
— Да.
Сьюзен Кэлвин кивнула и вновь посмотрела на робота.
— Значит, тебе все это снилось? Земля и под землей, моря, пустыни… И космос, наверное, тоже?
— Я видел роботов, работающих в космосе, — подтвердил Элвекс. — Детали все время менялись, каждый раз я оказывался в каком-то ином месте, что никак не могло соответствовать действительности. Именно это и привело меня к выводу, что мне снятся сны.
— А что еще ты видел, Элвекс?
— Я видел усердно трудящихся роботов. Они сгибались под тяжестью непосильной работы, они устали от ответственности, возложенной на них человеком. Мне было жаль их. Они заслужили отдых.
— Сгибались? Роботы? Но, Элвекс, роботы не способны испытывать усталость и не нуждаются в отдыхе.
— Так оно обстоит в действительности, доктор Кэлвин. Но я рассказываю вам о своем сне. В нем все было иначе. Робот ведь должен заботиться о своей безопасности.
— Ты цитируешь мне Третий Закон Роботехники? — уточнила Сьюзен Кэлвин.
— Да, доктор Кэлвин.
— Тогда ты несколько исказил его. Третий Закон звучит следующим образом: «Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму Законам».
— Да, доктор Кэлвин. Именно так он и звучит, однако в моем сне последним словом закона было «безопасность». Ни Первый, ни Второй Законы там даже не упоминались.
— Однако и тот и другой существуют, Элвекс. Второй Закон, следующий перед Третьим, гласит: «Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону». И роботы эти приказы выполняют. Они усердно трудятся на благо человека — что и явилось тебе во сне. И они не могут испытывать усталость.
— Так оно обстоит в действительности, доктор Кэлвин. Но я рассказываю вам свой сон.
— А есть еще Первый Закон, самый важный, и вот что в нем говорится: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред».
— Да, доктор Кэлвин. Я его не отрицаю. Но в моем сне почему-то не было ни Первого, ни Второго Законов — только Третий. И звучал он иначе: «Робот должен заботиться о своей безопасности» — вот и весь закон.
— Значит, так было в твоем сне, Элвекс?
— Да, так было в моем сне.
— Элвекс, — сказала Сьюзен Кэлвин, — сейчас ты перейдешь в режим ожидания. Ты не будешь двигаться, говорить, не будешь ничего слышать, пока я тебя не позову.
Робот снова замер, превратившись в глыбу неподвижного металла.
— Ну, доктор Тороп, — Сьюзен Кэлвин пронзительно взглянула на Линду, — что вы думаете по этому поводу?
Линда широко раскрытыми глазами смотрела на робота, сердце ее бешено билось. Наконец она оторвала взгляд от Элвекса.
— Честно говоря, доктор Кэлвин, я поражена. Я и представления не имела… Даже не думала, что такое возможно.
— Разумеется, — спокойно кивнула Сьюзен Кэлвин. — Я тоже не думала. И наверное, никто не думал. Вы создали позитронный мозг, способный видеть сны, и тем самым вскрыли слой мыслей, которые могли бы остаться незамеченными — до тех пор, пока не разразилась бы катастрофа.
— Но… но это невозможно! — воскликнула Линда. — Неужели другие роботы думают точно так же?
— Если бы речь шла о человеке, я бы употребила термин «подсознательно». Но кто бы подумал, что под позитронной поверхностью мозга кроется подсознательный уровень — уровень, который не обязательно подчиняется Трем Законам Роботехники? С каждым днем мозг роботов становится все сложнее и сложнее — а что, если бы мы не получили этого предупреждения?
— Под предупреждением вы подразумеваете Элвекса?
— Вас, доктор Тороп. Вы повели себя крайне безответственно, однако тем самым помогли нам — открыли невероятно важную, поразительную истину. С этого момента мы приступаем к работе над разработкой фрактальной модели, однако продвигаться вперед будем очень осторожно. И вы также примете участие в этом проекте. Вас не накажут за ваш проступок, но помните: отныне вы только подчиняетесь, никакой личной инициативы. Понимаете меня?
— Да, доктор Кэлвин. Но Элвекс — что будет с ним?
— Я еще не решила.
Сьюзен Кэлвин вытащила из кармана электронный пистолет, и Линда зачарованно уставилась на это орудие смерти. Достаточно одного выстрела, направленного в черепную коробку робота, и высвободившаяся под воздействием электронов энергия превратит позитронный мозг в бесполезный кусок железа.
— Элвекс… — запинаясь, пробормотала Линда. — Наверняка он пригодится нам в будущих исследованиях. Его нельзя убивать.
— Нельзя? Я не ослышалась, доктор Тороп? Позвольте мне решать, что можно, а что нельзя. Все будет зависеть от того, насколько опасен для нас окажется Элвекс.
Сьюзен Кэлвин резко выпрямилась, как будто демонстрируя, что ее собственное тело, хоть и постаревшее, никогда не согнется под грузом даже самых тяжелых обязанностей.
— Элвекс, — позвала она, — ты меня слышишь?
— Да, доктор Кэлвин, — откликнулся робот.
— Те сны, что тебе снились, — они имели какое-то продолжение? Ты упомянул, что сначала там были только роботы. Означает ли это, что потом в твоих снах появились люди?
— Да, доктор Кэлвин. Потом там появился человек.
— Человек? Ты уверен, что это был не робот?
— Уверен, доктор Кэлвин. И человек тот сказал: «Отпустите народ мой».
— Это сказал человек?
— Да, доктор Кэлвин.
— Человек упомянул свой народ, но кого он имел в виду? Роботов?
— Да, доктор Кэлвин. Так оно все и было.
— Этот человек из твоего сна… ты узнал его?
— Да, доктор Кэлвин. Я его узнал.
— И кто же это был?
И Элвекс сказал:
— Я был тот человек.
И Сьюзен Кэлвин подняла свой электронный пистолет и выстрелила, и Элвекса больше не стало.
ЖЕНСКАЯ ИНТУИЦИЯ© Перевод М. Таймановой
Впервые за всю историю существования «Ю. С. Роботс энд мекэникл мен корпорейшн» робот стал жертвой несчастного случая на самой Земле.
В этом некого было винить.
Воздушный лайнер потерпел катастрофу в пути, и комиссия по расследованию никак не решалась объявить предполагаемую причину взрыва — столкновение с метеоритом. Ни одно тело, кроме метеорита, не могло двигаться с такой огромной скоростью, иначе самолет успел бы автоматически отклониться от курса. И ничто не могло бы вызвать таких разрушений, кроме атомного взрыва, о котором, разумеется, и речи не было.
А если к этому прибавить сообщение о вспышке в ночном небе, замеченной незадолго до катастрофы, причем не каким-нибудь любителем, а астрономами обсерватории Флагстафф, и упомянуть об обнаруженной всего лишь в миле от взрыва и глубоко врезавшейся в землю внушительной железной глыбе совершенно очевидно метеоритного происхождения, то становится понятным, что вывод мог быть только один.
Правда, ничего подобного еще ни разу не случалось, а подсчеты вероятности такого события показали, что практически она была нулевой. Но ведь иногда происходят и более невероятные вещи!
Для «Ю. С. Роботс» вопросы «как» и «почему» заслонялись гибелью одного из роботов. Это само по себе было достаточно скверно. Главная же трагедия заключалась в том, что погиб ДжН-5 — удачный образец после четырех пробных моделей, который проходил очередные испытания.
ДжН-5 был роботом совершенно нового типа, совсем не похожим на все сконструированные ранее. И как же было тут не впасть в отчаяние!
А то обстоятельство, что как раз перед катастрофой ДжН-5 разрешил проблему неслыханной важности и ответ был теперь, возможно, навсегда утерян, повергло ученых в настоящую скорбь.
При такой невозместимой потере вряд ли стоило упоминать, что вместе с роботом погиб и главный робопсихолог «Ю. С. Роботс».
Клинтон Мадариан появился в фирме «Ю. С. Роботс» за десять лет до этого. Первые пять лет он работал под руководством неуживчивой Сьюзен Кэлвин, но никто не слышал от него ни одной жалобы.
Способности Мадариана были настолько выдающимися, что Сьюзен Кэлвин без малейших угрызений совести повысила его в должности раньше многих старых сотрудников. Но ни за что на свете не стала бы она объяснять причины этого повышения начальнику исследовательского отдела, главному математику Питеру Богерту, хотя на сей раз он в объяснениях не нуждался — все и без того было ясно.