[10] – это подарок от дедушки. Потом заворачиваюсь в пушистое полотенце и несколько минут просто сижу на бортике ванной. Лампочка мигает, отчего комната то и дело погружается в темноту.
Когда я выхожу из ванной, на часах только половина седьмого. Поначалу я радуюсь, что впереди целый свободный вечер. Можно делать что хочешь – например, поспать. Но потом Листер говорит:
– Я тут подумал, может, позовем кого-нибудь в гости?
Я уже переоделся в пижаму и завариваю чай. Роуэн как полчаса назад упал на диван, так с тех пор и не шевелится. Листер, гостеприимный наш, разделся до трусов и валяется на полу, хрустя чипсами.
– Пошел на хрен, – устало бурчу я. – Не надо никого приглашать.
– Блисс все равно придет.
– Это другое дело. Блисс – девушка Роуэна.
– Ну всего пару человек, – канючит Листер.
Я иду с чашкой чая к дивану.
– Я думал, ты хочешь отдохнуть.
Листер переворачивается на живот.
– Это и есть отдых.
– Тебе просто нужен повод, чтобы надраться.
Листер моргает, но не пытается отрицать очевидное.
– И это тоже.
До того как мы прославились, Листер не проявлял особого интереса к разгульному образу жизни – разве что в школе примерным поведением не отличался. Но стоило нашим гонорарам вырасти, богатство ударило Листеру в голову. Он начал закатывать роскошные вечеринки, покупать дорогие машины и дизайнерские шмотки. Заводить знакомства направо, налево и по центру. И пить. Много-много пить.
– А тебе для этого обязательно нужна компания? Может, как-нибудь сам справишься?
– Джимми-и-и, – ноет Листер, подползая к моим ногам. – Ну чего ты такой сердитый?
– Давай ты будешь закатывать вечеринки, когда меня нет поблизости.
– Почему ты так не любишь вечеринки?
Потому что я тревожный невротик и довольно-таки асоциальный парень, у которого серьезные проблемы с доверием и нетерпимость к вторжению в личное пространство. А еще у меня был ужасный день.
– Не люблю, и все.
– Я найму охрану.
– Уж постарайся.
Листер несколько секунд смотрит на меня, потом поворачивается к Роуэну:
– Есть возражения?
– Да, – коротко отвечает Роуэн, но больше ничего не говорит.
– Отлично! Тогда я звоню ребятам.
Число людей, знающих о нашей квартире, является для меня постоянным источником стресса. Нет, к нам пока еще не стучат в дверь – и в этом преимущество проживания в дорогом квартале с хорошей системой безопасности, – но журналы светской хроники и крупные блоги в курсе, где мы живем. Многие фанаты тоже. И другие знаменитости знают, в основном благодаря вечеринкам Листера.
Листер Бёрд знает всех. В буквальном смысле. Он знает певцов и музыкантов, знает рэперов и рокеров. Он на короткой ноге с продюсерами и моделями, актерами и аристократами. И главное, не сказать, чтобы он набивался к ним в друзья. Наоборот – все хотят дружить с Листером Бёрдом.
Со мной они бы тоже с радостью задружились, но кто же им даст.
«Ребят», как выразился Листер, к нам заваливается человек пятьдесят. Всего за два часа наша квартира из тихой гавани превращается в ночной клуб. Листер врубает колонки и ставит свой плейлист. В половине восьмого он только начал всех обзванивать, а в девять наш дом уже не узнать. Когда это случилось впервые, я на следующий день потребовал установить замок на двери своей спальни.
– Ты должен был сказать ему «нет», – бурчит Роуэн. Мы снова сидим на диване в гостиной, но теперь вокруг пьют и смеются еще человек тридцать.
– Я сказал.
Роуэн тяжело вздыхает.
– Можем просто посидеть у меня в комнате и поиграть в «Сплатун», если хочешь.
Я качаю головой:
– Люди удивятся, куда мы пропали.
– Ну и пусть удивляются. Кого это волнует?
К несчастью, меня.
– А когда придет Блисс? – спрашиваю я.
Роуэн откидывается на подушки.
– Думаю, уже скоро. – Голос у него такой, словно его это не слишком радует. – Я сказал ей не приходить, потому что у нас здесь толпа народу. Но ты же ее знаешь. «Ты уже меня пригласил, и если Листер притащил пятьдесят человек в вашу хренову квартиру, то я тоже на хрен могу прийти, когда мне на хрен вздумается!» – передразнивает он.
– Я скучаю по Блисс, – смеюсь я.
– Я тоже.
Я замечаю, что люди в гостиной косятся на нас чаще обычного. Куда чаще. По спине ползет неприятный холодок.
– Позвоню ей. – Роуэн достает телефон из кармана и встает. – Она полчаса назад сказала, что скоро будет.
Он отходит в сторону и набирает Блисс. Я не слышу, что говорит Роуэн, но на лице его проступает раздражение. Так часто бывает, когда он общается со своей девушкой.
– Гребаная срань! – вместо приветствия восклицает Блисс, когда мы открываем ей дверь час спустя. На Блисс футболка All Time Low на несколько размеров больше нужного и черные рваные джинсы. – Где Бёрд? Я ему задницу надеру.
Роуэн встретил Блисс на благотворительном мероприятии, когда нам было по шестнадцать. Блисс работала там волонтером, а мы выступали в качестве специальных гостей. Она не имела ни малейшего представления о том, кто мы такие, гоняла по студии, как бестолковых баранов, выиграла у нас в «камень-ножницы-бумагу» последнюю пачку чипсов и тайком танцевала на заднем плане во время саундчека.
Блисс Лэй заслуживает того, чтобы стать знаменитой.
Но ни она, ни Роуэн этого не хотят. И я их понимаю. Если люди узнают, что у Роуэна есть подружка, случится катастрофа. Фандом взорвется, пресса сойдет с ума, а Блисс в мгновение ока превратится в звезду мировой величины. Вот только ее мало интересует слава. Однажды мы втихаря провели ее на церемонию награждения, и она случайно разговорилась с Дэвидом Теннантом, даже не подозревая о том, кто это. Дэвид подумал, что она хочет сделать с ним селфи, а Блисс просто искала уборную.
– Погоди, дай угадаю. – Блисс вскидывает руку. – Уже блюет в туалете. Или трахается с кем-нибудь.
– Надеюсь, что ни то ни другое, – вздыхает Роуэн.
Блисс, позабыв о Листере, поворачивается ко мне и ласково гладит по щеке.
– Джимми, ты как? Я по тебе охренеть как соскучилась. Ты нормально питаешься?
Еще один занимательный факт о Блисс: родительские инстинкты у нее развиты даже сильнее, чем у Роуэна, хотя казалось бы, куда дальше?
– Со мной все хорошо. И я ем… иногда.
– Надеюсь, что-нибудь полезное. – Блисс хлопает в ладоши. – Так, кто найдет мне «Капри Сан»[11], тот молодец.
Какое-то время мы торчим на кухне, стараясь держаться вместе, чтобы ни у кого не возникло желания с нами заговорить. Правда, это не очень помогает: к нам все равно подходят люди. Я никого из них толком не знаю – с некоторыми вскользь пересекался на разных шоу и концертах, других и вовсе видел только по телевизору или на обложках журналов. Роуэн представляет Блисс как нашу ассистентку по рекламе – это ее обычное прикрытие. Пока все верят.
Поначалу Блисс с Роуэном были идеальной парой. Роуэна бесконечно радовало наплевательское отношение Блисс к славе – она воспринимала его как равного и никогда не смотрела снизу вверх. Блисс нравились острый ум Роуэна и его зрелость: иногда казалось, что он старик, застрявший в теле шестнадцатилетнего парня. Друг с другом они забывали о своих проблемах: Роуэн переставал быть загруженным сверх меры музыкантом из бойз-бенда, а Блисс – студенткой, которая с трудом сводит концы с концами. Они просто наслаждались тем, что вместе.
Печально – и неудивительно, – но долго это не продлилось. На одной влюбленности далеко не уедешь.
И в последнее время становится только хуже. Уж не знаю, виной ли тому постоянные разъезды Роуэна, или они просто наскучили друг другу, но чем дальше, тем чаще их встречи заканчиваются ссорой.
Что, собственно, сейчас и происходит.
– Не понимаю, зачем тебя туда понесло. – Роуэн укоризненно качает головой. – А вдруг бы они поняли, кто ты?
Блисс рассказала, что сходила на встречу нашего фандома – из чистого любопытства. Что ж, это вполне в ее духе.
– И откуда, по-твоему, они бы узнали? – Блисс раздраженно закатывает глаза. – Расслабься, Роуэн. Я не дура. Мне просто стало интересно посмотреть, что это за люди. Некоторые из них довольно клевые, кстати. Например, я познакомилась с девушкой по имени…
– Они фанаты, – обрывает ее Роуэн. – Их не волнуешь ты, их вообще ничто не волнует, кроме «Ковчега». Ты хоть представляешь, что они могут с тобой сделать?
– Ты так говоришь, будто они серийные убийцы.
– Это недалеко от истины.
Роуэн с Блисс продолжают пререкаться, а я открываю очередную бутылку пива. Мне нравится Блисс, и я люблю Роуэна, но если честно – поскорее бы они уже расстались.
Я пытаюсь напиться, но без особого рвения – на часах уже десять, а я приканчиваю всего лишь третье пиво и ничего не чувствую.
Громкость музыки нарастает, люди начинают танцевать. Пол вибрирует, в переменчивом свете прожектора мелькает дорогая одежда, блестят белые улыбки и бокалы с шампанским. Над головой танцующих облаком тумана висит сигаретный дым. Я открываю окно и высовываюсь наружу за глотком свежего воздуха, позабыв о том, что на улице идет дождь. Пара секунд – и рубашка насквозь мокрая.
– Привет, Джимми, – окликают меня сзади. Обернувшись, я оказываюсь лицом к лицу с Магнитом (настоящее имя – Маркус Гарнетт), победителем последнего сезона «Икс-Фактор». Насколько я знаю, дела у него идут неплохо, пара его синглов – кажется, баллады – попали в чарт.
На церемонии награждения BRIT Awards в этом году он сидел за нашим столиком.
– Привет. – Я протягиваю ему руку для пожатия. – Как жизнь? Все хорошо?
Магнит кивает. У него мягкие, немного детские черты лица – думаю, поэтому нам с ним легко. Остальные люди, с которыми мне приходится общаться, выглядят и ведут себя так, будто они лет на десять старше, – и рядом с ними я ощущаю себя ребенком.