– Скучно стало, – наконец отвечает он. Я отчетливо слышу фальшивые нотки, словно Листер пытается что-то скрыть, но решаю не давить на него. Если подумать, мы с ним никогда не разговаривали на серьезные темы.
– А ты спал с кем-нибудь, кого я знаю? – спрашиваю я, желая разрядить обстановку.
На лицо Листера возвращается озорная ухмылка.
– Тебе правда интересно?
– Ну да! Хочется иногда послушать сплетни.
– Помнишь режиссера по свету, который работал с нами во время второго тура по Великобритании?
– Кевина?
– Ага.
– Ничего себе. – Я с трудом вспоминаю, как он выглядит. Кажется, этому Кевину лет двадцать пять, не меньше. – Да ладно.
– Так себе идея была, – признается Листер. – Не сказать, чтобы мне понравилось. – И добавляет уже тише: – Просто он был моим первым парнем и, видимо, рассчитывал, что опыта у меня побольше.
– О.
Кевин был не одинок в своих заблуждениях. Но, пока я размышляю об этом, Листер называет следующее имя, и вот оно мне точно знакомо. Это девушка из очень популярной группы.
– Ты шутишь! – ошарашенно выпаливаю я.
– Нет, – хихикает Листер. – Мы с ней долго общались в твиттере. А в прошлом году она пригласила меня к себе в отель после церемонии BRIT. Вот с тех пор у меня никого и не было.
Я молчу, переваривая услышанное. С этой девушкой я тоже пересекался, мы болтали несколько раз. Она постоянно мелькает в новостях. Никогда бы не подумал, что у них с Листером что-то было. Я даже не помню, что он куда-то уходил с вечеринки после церемонии награждения. Может, потому что был слишком занят разговором с Магнитом.
– Да это было на одну ночь, – почему-то начинает оправдываться Листер. Кажется, он нервничает. – Ничего серьезного.
Я разворачиваюсь так, что теперь мы лежим лицом к лицу. Несложно понять, почему Листер Бёрд для многих становится объектом желаний. У него классические модельные черты: четко очерченная челюсть, выразительные брови, прямой нос, пронзительный взгляд. Фигура тоже на зависть, причем ему даже не приходится ради нее потеть в спортзале – в отличие от Роуэна. А еще он белый, так что расисты его не трогают. В этом году Листер стал первым в сотне самых сексуальных мужчин по версии журнала «Гламур», а также занял верхнюю строчку в рейтинге самых привлекательных мужчин MTV и портала HerInterest. Он бы и раньше туда попал, но из-за возраста его не включали. В Листера постоянно влюбляются всякие звезды (даже натуралы), а предложения от модельных агентств он уже устал отклонять.
Все хотят заняться сексом с Листером Бёрдом.
– А с кем у тебя был первый раз?
– С кем я первый раз занимался сексом? – зачем-то переспрашивает Листер. Кажется, он тянет время. На лице отражается внутренняя борьба, словно он не знает, стоит ли раскрываться до конца. Но я не отвожу взгляда, и он сдается. – Мне было шестнадцать. Я познакомился с ней на студии, где мы записывались.
– С ней? И сколько ей было лет?
Листер смеется.
– Тридцать два.
Я изумленно открываю рот и приподнимаюсь на локте.
– Тридцать два?! – повторяю я, не веря своим ушам.
– Да все нормально. Не думай, она меня не заставляла. Я, конечно, нервничал, но все было добровольно…
– Это неправильно, – бормочу я.
– Почему?
– Тебе было всего шестнадцать.
– Но я знал, что делаю.
– Нет, не знал, – резко перебиваю я. – А вот она – знала. Она воспользовалась подростком, который не понимал, что происходит. А может быть, и думал, что речь идет о настоящих отношениях. Будь ты на пару месяцев младше, и ваши развлечения попали бы под статью об изнасиловании. Представь, что ты был бы шестнадцатилетней девочкой, а она тридцатидвухлетним мужиком. Ты бы это спокойно воспринял?
Листер слушает, не перебивая, на лице его не двигается ни один мускул.
– Ты на меня злишься? – наконец спрашивает он.
– Ты занимаешься сексом только для того, чтобы нравиться людям? – отвечаю я вопросом на вопрос.
– Что? Нет! – Листер рывком садится на кровати. – Нет, и я же сказал, что больше не собираюсь…
– Да, но ты спал с той девчонкой из группы…
– Господи, ты прямо как Роуэн, – выпаливает Листер и вскакивает с кровати, направляясь к двери. – Вот уж не думал, что ты так среагируешь.
От его слов в желудке поселяется холодный ком.
– Ты рассказал Роуэну?
Листер молчит.
– Почему ты рассказал Роуэну, а мне – нет? – озадаченно спрашиваю я. Почему он так ко мне относится?
– Не хотел, чтобы ты знал, – угрюмо бросает Листер. – Боялся, что ты станешь осуждать меня. И ты стал.
– Я не осуждаю…
– Вы не понимаете. Для меня все иначе. – Листер оборачивается и бросает на меня умоляющий взгляд. – Вы с Роуэном есть друг у друга, но для меня все иначе. Быть Листером Бёрдом – это другое.
– О чем ты? – Я обескураженно мотаю головой.
Последний луч надежды в глазах Листера гаснет. Уже стоя на пороге, он едва слышно произносит:
– Зачем кому-то быть со мной? Я Листер Бёрд. Рядом остаются только те, кто хочет со мной переспать.
АНГЕЛ РАХИМИ
Джульетта открывает дверь и выглядывает наружу со смесью страха и недоверия на лице. Я обо всем рассказала ей по телефону, но она до последнего думала, что я шучу. Хоть я и убеждала ее в обратном. Три раза.
– Ты не шутила, – внезапно севшим голосом произносит она, не отрывая глаз от Блисс Лэй.
– Вот именно, – подтверждаю я.
Джульетта по-прежнему выглядит как скорбящая вдова из девятнадцатого века. Она одета во все черное – черные джинсы, черная футболка, – а глаза красные от слез. Мне становится слегка не по себе. Неужели она проплакала все утро? Нет, я знала, что Джульетта любит Роуэна… Но ведь не рассчитывала же она, что у нее есть шанс?
– Привет. – Блисс наконец нарушает неловкое молчание и застенчиво улыбается, словно вся эта ситуация – результат какой-то административной ошибки. – Прости, что вот так нагрянула…
Джульетта награждает ее долгим взглядом. Потом расправляет плечи, откидывает волосы назад и говорит:
– Ты не должна просить прощения, ты ни в чем не виновата. Придурок, который выложил эти фотографии в сеть, должен сидеть в тюрьме.
Услышав это, Блисс заметно расслабляется, а Джульетта приглашает ее в дом. Она забирает у Блисс сумку, предлагает ей чай, смеется, шутит – в общем, ведет себя так, будто они знакомы целую вечность. Блисс послушно следует за ней. Кажется, она слегка сбита с толку таким напором, но это не мешает ей улыбнуться мне через плечо.
Я тоже с облегчением выдыхаю и задаюсь вопросом, как я могла сомневаться в Джульетте. Все-таки я умею выбирать друзей.
Мы стоим на кухне и болтаем обо всякой ерунде, когда дверь открывается и на пороге возникает Мак.
На лице его играет улыбка.
– Мне стало так грустно сидеть одному в гостиной! – заявляет он с фальшивой тоской, после чего небрежно приваливается к кухонному столу. Блисс бросает на него недоуменный взгляд, а потом поворачивается ко мне. В ее глазах я читаю немой вопрос: «Кто это и почему он здесь?»
Джульетта отвечает быстрее, чем я успеваю открыть рот:
– О, совсем забыла, это Мак. Он тоже приехал на концерт «Ковчега».
– Привет! – говорит Блисс.
– Ух ты. – Мак явно чувствует себя не в своей тарелке. – Ты теперь знаменитость. Даже завидую.
На кухне повисает молчание, потом у Блисс вырывается неловкий смешок.
– Вряд ли тут есть чему завидовать. Или ты хочешь встречаться с Роуэном Омонди?
Мак мгновенно заливается краской и, запинаясь, начинает оправдываться:
– Нет-нет, что ты, я не по этой теме. Мне, конечно, нравится «Ковчег», но я не… не то, что ты подумала…
Блисс вскидывает бровь.
– Хочешь сказать, что ты не гей? Не бойся, это слово не ядовитое.
Джульетта слегка ошарашена прямолинейностью Блисс.
– Ну да, я не гей, – выпаливает Мак.
– Да все в порядке, успокойся.
Я бросаю взгляд на Джульетту, стараясь улыбаться не слишком широко, – в то время как она продолжает таращиться на Блисс. В ее глазах – что-то очень похожее на изумление.
– Эм-м, ладно. – Мак, похоже, твердо намерен сделать так, чтобы разговор вращался вокруг него и только него. – У тебя, наверное, тот еще денек выдался!
Блисс сдавленно хмыкает.
– Ну да, можно и так сказать.
– А почему Роуэн тебе не помог?
– Мне не нужна его помощь. – Блисс закатывает глаза, но Мак не унимается:
– Разве тебе не проще спрятаться у него?
– Не думаю. – Блисс пожимает плечами. – Что бы это решило?
– Не знаю… Он же богатый и влиятельный, он может что-нибудь сделать.
– Богатый и влиятельный. Звучит так, будто он какой-нибудь диктатор.
Честно говоря, я сама не понимаю, почему Блисс не хочет пойти к Роуэну. Если они встречаются, то он, по идее, должен быть первым, к кому она может обратиться за помощью. Вместо этого ей помогает какая-то фанатка «Ковчега», которую она знает меньше суток.
До Мака наконец доходит, что ему здесь не слишком рады. Он неловко бормочет:
– Ну ладно. Вы, дамы, пейте чай, а мне нужно… – и практически сбегает с кухни.
Блисс медленно поворачивается к нам с Джульеттой: глаза широко распахнуты, на лице улыбка.
– Не хочу показаться бестактной, но что здесь делает этот комар в человеческом обличье?
Я не выдерживаю и фыркаю со смеху. Даже Джульетта улыбается – правда, только уголком губ.
– Мак не так уж плох… – говорит она, но, кажется, сама себе не верит.
– Подруга. – Блисс подходит к Джульетте и кладет руки ей на плечи. – Ради всего святого, не говори, что этот Юный Консерватор Года – твой парень.
– Эм-м… – Почему-то Джульетта не торопится с ответом.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
– Теоретически – нет.
– Теоретически? – Брови Блисс изумленно ползут вверх.
– Ну…
– О нет. Нет-нет-нет! – Блисс переводит взгляд на меня и прижимает руку к груди. – Как ты позволила этому случиться?