А. Проханов: — Если бы я был на вашем месте, а вы были бы Прохановым, я бы постарался на мой вопрос ответить таким образом: «Да, я считаю, что разворовываются национальные богатства, да, богатства грандиозные. Эти богатства можно было бы направить на развитие. Сегодняшняя Россия не развивается. Она стоит. Я предлагаю вам проект развития. Мобилизационный проект. Я предлагаю все эти ресурсы направить в оборону в условиях нарастающих угроз военных, в университеты, потому что наши знания проваливаются. Я предлагаю продемонстрировать концепцию общего дела, которое объединит всех — русских, евреев, татар, таджиков — в одну огромную строящую артель. Я готов для этого большого проекта использовать новые технологии — политические, гуманитарные, магические, какие угодно». Но вы этого не говорите. Я не вижу, что стоит за вашей страстью бить по рукам жуликов и воров.
А. Навальный: — Я могу объяснить. Я считал, я очень внимательно это изучал, я прочитал большое количество литературы на этот счет и я абсолютно убежден, что да, мы должны вложить национальные богатства, но в первую очередь не в оборону — хотя мы в нее должны, безусловно, вкладывать, — а в строительство институтов. Вот инвестировать сейчас в судебную систему в России в сто раз важнее, выгоднее со всех точек зрения, чем в любую оборону или любые нанотехнологии. Судебная система, система политическая — это те вещи, на которых будет стоять страна. Она будет стоять 300 лет, если мы нормально внедрим суды присяжных, если я в Москве добьюсь выборности мировых судей. Это будет просто грандиозный столп, который станет одним из оснований русской цивилизации. Вот это вещи, в которые я верю. А оттого, что я наклепаю сейчас 300 тысяч танков…
А. Проханов: — Зачем 300 тысяч? Один современный. Посмотрите, Америка имеет все то, о чем вы говорите. У Америки гигантский государственный долг.
А. Навальный: — Важнейшая вещь ключевая может быть в нашем споре. Я утверждаю, что невозможно построить современный танк, пока мы не победим коррупцию. Мы выделили сейчас на оборону на несколько лет 20 триллионов рублей. Эти деньги растащат, и мы с вами знаем, и вся страна знает, что деньги растащат или просто разбазарят. Вот сначала мы должны победить коррупцию, сначала мы должны сделать так, чтобы институты, военные проектные институты не сдавались в аренду директорами, а действительно работали. И тогда мы построим с вами танк. А танк, просто так сказать: «Давайте построим танк»…
А. Проханов: — Бессмысленно побеждать коррупцию и отнимать у этих воров деньги, если эти деньги будут служить созданию гедонистического уклада.
А. Навальный: — Кто говорит про гедонистический уклад?
А. Проханов: — Вы ни слова не сказали про развитие, эти деньги должны быть направлены в развитие.
А. Навальный — Что такое развитие? Понимаете, развитие — это люди должны жить лучше. Это необязательно гедонизм какой-то. Если я хочу наконец-то разобраться с системой ЖКХ — она всех заботит каждый день не меньше, чем любой танк. У нас чуть ли ни 20 % домохозяйств до сих пор носят воду, извините меня, коромыслом. В ведре. Нет канализации в 17 % хозяйств. Вот что нам нужно делать. И я хочу, чтобы эти деньги были инвестированы в том числе в это. Для того чтобы люди получили дополнительное время — может быть, для того, чтобы ваш танк спроектировать. Он сейчас танк не может сделать — у него канализации нет. Я уверяю вас, я верю в то, что канализация и строительство танка очень сильно между собой связаны.
А. Проханов: — Хорошо. Когда я стану президентом России, я сделаю вас министром по делам ЖКХ. Потому что вы, конечно, блестяще разбираетесь…
А. Навальный: — Я к вам не пойду, потому что если вы не верите в то, что нужны России институты, что нужна борьба с коррупцией, нужна судебная система, нужна нормальная политическая воля, — значит, никакого ЖКХ мы не починим, и деньги, которые вы выделите на ЖКХ, растащат. К сожалению. Вот когда я стану президентом, все будет работать нормально.
А. Проханов: — Мой министр ЖКХ внимательно изучит ваши предвыборные речи и будет действовать по вашим лекалам. Хорошо, у меня будет другой министр.
Хорошо, вы несколько раз говорили о русской цивилизации, это драгоценные упоминания. И многие вас экспонируют как русского националиста, во всяком случае, как русского патриота. Для меня это очень важно. Потому что я считаю, что русский фактор сегодня в России является не менее значимым, чем фактор деградации всех институтов. Кем вы себя ощущаете? И что для вас категория «русскость»? Русский — это что, это тот, кто живет на уровне европейских стандартов, русский тот, кто имеет теплые ватерклозеты? Русский это тот, кто имеет косоворотку с архангелом?..
А. Навальный: — Для меня все проще. Для меня русский — это самоотнесение. В русские самозаписываются.
Русский — это человек, который говорит на русском языке, считает русский язык родным и считает себя русским. Вот для меня он — русский.
А. Проханов: — Пожалуйста, огромное количество русских сейчас живет за границей, убежавших из России, огромное число.
А. Навальный: — Они являются русскими.
А. Проханов: — Они являются русскими в первом поколении. Потом они становятся полуяпонцами, полу-французами.
А. Навальный: — Наша задача сделать так, чтобы не убегали.
А. Проханов: — Эти критерии, о которых вы говорите, они не описывают русскость.
А. Навальный: — А что, с вашей точки зрения, он должен на балалайке уметь играть?
А. Проханов: — Я говорю, может быть, это балалайка или, может быть, повторяю, гопак или кадриль, или, может быть, какой-нибудь воротничок…
А. Навальный — Есть русские, которые уехали, например, в Латинскую Америку. Между ними и нами с вами, например, даже есть разные культурные коды. Они например, не смотрели мультфильм «Ну, погоди!», и мы не найдем с ними общих тем для разговора. Но они, без сомнения, русские. Они сохранили русский язык, они говорят на русском, они считают себя русскими. Для меня они, конечно, русские. Даже несмотря на то, что они может быть не проникнуты сверхидеями, и даже несмотря на то, что они никогда не вернутся в Россию и не хотят возвращаться. Если они считают себя русскими, для меня они, безусловно, русские.
А. Проханов: — Я думаю, быть может, отчасти это и так, быть может, те старообрядцы, которые покинули Россию, закупорили себя в канадской цивилизации…
А. Навальный: — Я их имею в виду.
А. Проханов: — …они экзотические русские. Но мне кажется, что русскость, как и немецкость или еврейскость, объясняется через некие замыслы, ради которых эти народы были сотворены на земле. Ведь не был же сотворен один огромный глобальный единый народ. Хотя вроде человечество в этом котле мешается, и есть философы, говорящие, что будущее человечества — это создание одного единого земного народа. Но все-таки все народы созданы для какой-то огромной своей особой задачи. Так вот я хочу понять: вы чувствуете, что русских сотворили для какой-то особой русской задачи, что русское мессианство это не вздор, не чепуха? Что если евреи себя называют мессианским народом, то и русские устами своих великих мыслителей называют себя мессианским народом. Неужели вы не чувствуете вот этих качеств, которые делают русского русским?
А. Навальный: — Во-первых, невозможно не чувствовать, по крайней мере, наличие такого обсуждения. Если мы посмотрим главный предмет русской философии, русская философия изучает что? Только особое положение русского народа. Какие-то задачи, особую миссию русского народа. Об этом можно много спорить. Но все-таки, когда я иду на выборы, я скорее хотел бы выступать администратором. Когда я говорю «русский» или «не русский», для меня это означает: нужно ему дать гражданство в упрощенном порядке или не нужно. Это, я согласен, весьма приземленные категории. Но человек, который является чиновником, с моей точки зрения, обязан в каком-то смысле приземлять себя. И, например, я вносил законопроект…
А. Проханов: — А вы попробуйте воспарить. В разговоре со мной. Зачем постоянно приземлять? Воспарите, взлетите.
А. Навальный: — Не нужно человеку, который претендует на власть, воспарять в какие-то стороны, в которые не нужно воспаряться. Есть вещи, которые должен делать чиновник. И есть вещи, которые должны делать философы, которые должны делать мыслители и так далее.
А. Проханов: — Я в данном случае не принимаю вас на работу, вы мне интересны как персонаж, как личность. Я хочу понять, из чего состоит ваша внутренняя духовная монада. Так вот в чем же, повторяю, по-вашему, русское мессианство? Или его вообще нет? Или русский и люксембуржец — это одно и то же антропологическое явление? Или все-таки есть русское небо, русская тайна, русский вопрос, есть то, над чем бьются и русские философы и мировые? Или это все, повторяю, чушь собачья?
А. Навальный: — Есть, без сомнения, вопросы, которые беспокоят именно русский народ. Это отдельный специфический вопрос. Может быть, снова извиняюсь, я слишком приземлено говорю, но русские — это крупнейший разделенный народ в мире. По крайней мере, крупнейший разделенный народ в Европе. Это большая проблема. Есть проблема деградации, есть проблема деревень, есть проблема вырождения. Это те вопросы, которые стоят перед русскими как народом, и мы их должны решать. И, наверное, сейчас задача (это не сверхзадача, но задача), если мы говорим о таких вещах, заключается в том, чтобы не деградировать, чтобы сохранить себя. Сделать свою жизнь лучше за счет тех же национальных богатств, которые есть у нас. И сделать эту жизнь лучше и для русских, и для тех народов, которые проживают на территории России.