А. Проханов: — Да, вы правы, что русские являются разделенным народом. И, по существу, по русским нанесен чудовищной силы удар. Его разделила, может быть, не революция 1917 года, его страшно разделила контрреволюция 1991 года. И в этом смысле мы — трагический народ, мы — народ-подранок… И давайте поговорим об этой русской драме, о русской проблематике.
Действительно, русские — не просто разделенный народ, а русские — безработный народ. Народ, у которого отняли не какие-то работы на заводах, или в мастерских или в швейных, галантерейных магазинах — у русских отняли гигантскую имперскую работу. Которую русские осуществляли на протяжении всей своей истории. У нас отняли империю, а русскому народу внушили, что он — народ национального государства, и поэтому русский затосковал, он запил, задурил, он забуянил. Это с одной стороны. С другой стороны, создав государство великой несправедливости, потому что мы живем в одном из самых несправедливых государств мира. У русских отняли или пытаются отнять их мечту о рае земном. Об абсолютной красоте, благе, справедливости. Я хочу понять ваше сознание, которое побуждает вас идти во власть: оно имеет такие глубинные мотивации или все-таки вы опять о своем ЖКХ долбанном?
А. Навальный: — Вы называете это глубинной мотивацией, я бы назвал это, извиняюсь, немножко придуманными мотивациями. Я, когда готовился к этому эфиру, с большим интересом прочитал ваше интервью с Лукашенко. Вы ему задали примерно аналогичный вопрос про империю. Про то, как распался Советский Союз, и может ли Россия сейчас быть империей. На что Лукашенко — я так понимаю, политик, которому вы очень импонируете, — сказал: «Извиняюсь, Александр Андреевич, Россия уже не может быть никакой империей, она уже просто не тянет. Ни финансово, ни морально быть империей». Развалили Советский Союз как империю не просто какие-то злодеи, а та самая отвратительная, выродившаяся советская номенклатура, которая никакой идеи уже не имела, кроме как устроить своих детей в МГИМО, в КГБ, для того чтобы они работали за границей. И привозили югославские сапоги и чеки, на которые можно отовариваться в «Березке». Вот эти люди все уничтожили фактически, и Советский Союз не выдержал различных катастроф, потрясений типа афганской войны, Чернобыля. Он распался, к большому сожалению. К огромному сожалению, это трагедия русского народа, что миллионы русских оказались за границей.
К сожалению, определенные шаги власти, в том числе нынешней власти, привели к тому, что мы предали миллионы граждан. Например, Путин фактически просто продал за газ сотни тысяч русских, которые жили в Туркмении. Это не глубинные вещи, это совершенно конкретная проблема, которую мы должны решить. Если у нас до сих пор остаются русские, например, живущие в Узбекистане, которые не могут российское гражданство получить. Не могут и бьются. Понимаете, человек, который бегает из одного паспортного стола в другой, хочет получить гражданство — обычный русский человек, который родился в Ташкенте. Он не говорит ни про какие глубинные проблемы. Он просто хочет стать гражданином России. Я, например, писал законопроект, по которому любой человек коренной национальности — русский, татарин, чеченец, осетин, проживающий на территории России — должен в уведомительном порядке получать российское гражданство.
Наша «Единая Россия» не хочет принимать этот закон. Такой закон есть на Украине, в Грузии, Израиле. Мы сами не хотим своих граждан принять здесь. Мы им говорим: «Приезжайте», — но при этом ставим огромное количество препон. Я говорю про то (снова скажете: «Ты все, Навальный, про ЖКХ»), чтобы решить конкретные проблемы людей. Человек, который пьет где-то в вологодской деревне, он, мне кажется, тоскует не по империи, а по поводу того, что нет работы, и по поводу того, что у нас колоссальное неравенство, как вы верно сказали. Он тоскует по поводу того, что у нас 85 % национального богатства принадлежит 30-ти семьям. Вот по поводу чего он тоскует, и что мы должны изменить…
А. Проханов: — Пьющий мужик деревенский уже и об этом не тоскует. Он тоскует, может быть, о топоре. Но вы, что, хотите свезти всех русских, живущих за пределами сегодняшней России, в Россию?
А. Навальный: — Я хочу дать возможность. Русские из Прибалтики уже не приедут сюда.
А. Проханов: — Как вы будете объединять разделенный народ? Как вы будете лечить эту рану, этот перелом? Какая рецептура? Гражданство? Смехотворно. Немцы после 45-го года терпеливо ждали 1991 года, они не примирились с потерей Восточной Германии, они ждали, они знали, что немецкая судьба будет связана с единой территорией. Они соединились, я думаю, что речь дойдет до Силезии, не дай бог, до Кенигсберга…
А. Навальный: — Это вы уж загнули. Они не просто ждали, они строили государство, они наращивали мощь своего государства. Они увеличивали ВВП. Они строили реально страну, которой можно гордиться, в которой граждане богатеют, и все остальные немцы из других стран смотрели на ФРГ и говорили: «Да, наверное, мы хотим жить там». Что сейчас делает Россия? Мы грабим наш народ — неважно, русских, не русских, всех проживающих здесь. Мы грабим. Мы видим, что небольшая группа людей просто на глазах у нас всех все вытаскивает в свою бесконечную Швейцарию, в Монако и так далее. Поэтому лечить я буду всё это тем, что дам возможность желающим вернуться в Россию, вернуться. Это первое. А второе — лечить это нужно тем, что показать: мы строим справедливое общество. Русское, российское общество жаждет справедливости, жаждет даже не равномерного распределения богатства, а просто справедливого. И никто никогда не смирится с тем, что, как я уже сказал, сейчас в России 131 долларовый миллиардер. Мы на втором месте после США по количеству миллиардеров. Да с какого перепуга? Мы вроде ничего не производим, ничего не делаем. Просто из земли качаем нефть и газ! Тем не менее, удивительным образом люди сначала всю жизнь работают на госслужбе, с госслужбы выходят и становятся миллиардерами. Вот эта вещь не дает возможности встать с колен русской цивилизации.
А. Проханов: — Я думаю, что в очень бедные, страшные времена, например, после революции Февральской 17-го года, Октябрьской 17-го года, Россия была ужасно бедна. Она была страшно обобрана. Она была нищей. Но это не помешало лидерам этой страны сформулировать суперидею и реализовать ее.
А. Навальный: — Верно.
А. Проханов: — Причем реализовать ее не на идее равномерного распределения продукта — эта идея была сформулирована как идея гигантской мечты. Гигантского такого порыва к недостижимому, к райскому. Вот такое я бы от вас хотел услышать, а вы мне опять…
А. Навальный: — Много тогда было разных вещей, но я хотел бы обратить внимание, что такой колоссальной несправедливости и неравенства и богатства и возможностей тогда не существовало. Я с очень большим трудом представляю Советскую Россию во времена Сталина, чтобы Сталин, извините меня, открывал в швейцарском банке номерной счет. А все его ближайшее окружение покупало себе дачи в Монако, и периодически они всей своей веселой компанией летали бы в Лондон на самолетах, которые брали на время у Красной армии, для того чтобы смотреть футбол. Я не представляю себе такого вообще. Вот сейчас это и происходит. Тогда разные энергии двигались людьми. Но это точно не была энергия обогащения. Тогда это точно не была энергия того, что, давайте, урвем здесь, оттащим в Швейцарию и будем распоряжаться потом.
А. Проханов: — Сталина от современных лидеров отличает не только это. Сталина от современныхли-деров отличает именно наличие в Сталине огромного гигантского проекта, и ощущение колоссальных бед, которые надвигаются на Россию, и понимание, что в контексте этих бед необходимо предпринять огромное, концентрированное, непосильное, надрывное усилие…
А. Навальный: — Вот все эти любые исторические параллели и аллюзии достаточно бессмысленны, я считаю. Разное время, разные люди. Но я вас просто призываю к тому, что сейчас говорить о какой-то имперскости и сверхзадаче на фоне этого ЖКХ и на фоне того, что сейчас Кремль наполнен просто мошенниками достаточно низкого пошиба. Это просто смешно. Никакой не может быть сверхидеи, когда у них всех в Швейцарии номерные счета. Не может быть, и в принципе не родится. Только когда в России сменится власть, и придет власть, которая действительно служит людям, которая говорит о том, что, ребята, мы строим справедливое общество для всех, кто живет в стране, в Москве, в любом городе. Когда люди поймут, что есть проблески надежды, что есть социальные лифты. Что сверхидея твоей хорошей жизни заключается не в том, чтобы устроиться в «Газпром» и украсть миллион долларов, не в том, чтобы устроиться в ФСБ и кого-то крышевать или стать таможенником и брать взятки. А сверхидея заключается в том, что я буду работать на себя, на свою семью, на общество. Буду строить супертанк. Вот сейчас никто супертанк, который вам очень нужен, не будет строить. Все хотят устроиться в «Газпром».
А. Проханов: — Хорошо, Алексей, я вас услышал. Удовлетворен вашим ответом. Я даже готов подписаться под вашими тезисами.
А. Навальный: — Еще немножко и вы скажете, что готовы проголосовать.
А. Проханов: — И вы представляетесь мне таким предварительным лидером, на смену которого, когда вы расчистите эту площадку, должен придти лидер стратегический. Но это ничего, это не обидно. Сейчас в России вообще нет стратегических лидеров. А вы расчищаете дорогу впереди идущему. Хорошо.
А. Навальный: — Я готов расчищать дорогу впереди идущему. Я хотел бы сменяемости власти, я не хочу никакой пожизненной власти. Я хотел бы придти отработать свой положенный по закону срок человеком, про которого скажут: «Да, это был первый в России честный мэр. Это был первый в России честный президент, который делал то, чего от него хотели люди. И который не заработал сверхбогатств, он получал свою зарплат