М. Королёва: — Какой у вас сегодня мотив такой, лейтмотив…
А. Проханов: — А не надо было совокупляться в музеях исторических, иначе я бы этого не заметил. После этого они осквернили престол…
М. Королёва:— Почему «в исторических»?В биологическом, если я не ошибаюсь.
А. Проханов: — В филологичеких?
М. Королёва: — В биологическом, если я не ошибаюсь.
А. Проханов: — А в каком отделе, вы не помните?
М. Королёва: — Точно не знаю, не скажу.
А. Проханов: — Не помните, да? Видимо, там, где рассказывают об истории зарождении жизни.
М. Королёва: — Просто я подумала: исторический-тоздесь причем?
А. Проханов: — Зарождение жизни там было. Они демонстрировали, как рыбы превращаются в птиц.
М. Королёва: — Ну, смотрите, мы же сейчас не об этом говорим. Мы говорим о том, что условия в колониях…
А. Проханов — Повторяю, она не вызывает во мне никакого сочувствия и интереса.
М. Королёва: — …далеки от идеальных, правда? И если человек такой, как Надежда Толоконникова, об этом говорит, надо ли ей сочувствовать и надо ли помогать в этой ситуации?
А. Проханов: — Об этом говорит не только она, а говорит ее муж. Как его фамилия? Верзилов или Воротилов? Я забыл.
М. Королёва: — Знаете.
А. Проханов: — Ну, поправьте меня.
М. Королёва: — Верзилов.
А. Проханов: — Верзилов. Что он вытворял, когда она была под судом? И американские его вояжи, как он спекулировал этим, как он пиарился? Это дело людей, которые платят за свою смелость, получают плату за свою смелость. Они хотели этого — они это получили. Более того, я убежден, что когда очень скоро (очень скоро, я думаю) они все выйдут на свободу (там их просто невыгодно держать), они будут повторять то же самое. Первое, что они сделают, они, видимо, пойдут в Третьяковскую галерею и на фоне Аленушки совокупятся.
М. Королёва: — Вот они, мечты-то. Александр Андреевич, давайте про графу «Против всех»? У нас с вами 30 секунд.
А. Проханов: — Графа «Против всех» — это граф Против Всех или князь Против Всех? Какая-то очень титулованная особа против всех.
М. Королёва: — Вы знаете, мне кажется, что это Проханов против всех. Это сегодня его особое мнение было.
А. Проханов: — Не перебивайте меня в следующий раз.
25.09.13
«Руки прочь от русской Арктики!»
О. Журавлёва — Александр Андреевич, сразу же вопрос по голландскому инциденту. Скажите, пожалуйста, что это было, по вашему мнению, — нападение на дипломата Бородина, за которое уже Нидерланды частично извинились?
А. Проханов: — Я это трактую как демонстрацию слабости России.
О. Журавлёва — Почему же?
А. Проханов: — Ну, потому что если бы у России были авианосцы, как, скажем, в сталинское время…
О. Журавлёва — А то у нас прям совсем нет авианосцев.
А. Проханов: — Ну, конечно, они стоят на причале. Если бы у нас были бы авианосцы, то голландцы не посмели бы избить нашего дипломата. Я думаю, что они бы поостереглись, зная, что в таком случае мы бы направили к берегам Нидерландов свой авианосный или большой десантный корабль. И тогда эти Нидерланды просто затопило бы.
О. Журавлёва — Ну, мы уже захватили один корабль под голландским флагом.
А. Проханов: — Ну вот, я думаю, что мы будем постоянно их захватывать и они лишатся своего флота. И я возмущен тем, что они пользуются временной слабостью России, демонстрируют свое презрение к России.
Ну, понимаете, я не дипломат. Я — политический хулиган. И я бы вместо лавровских заявлений, таких чопорных, дипломатических, сломал челюсть одному из голландских дипломатов, а потом извинился. Если бы он не принял извинения, я бы еще одну челюсть сломал. И так бы до конца. Потому что всё, что они делают, — это глумление над нашей слабостью. Но так будет не всегда. Голландцы еще приедут в Россию строить наш парусный флот.
О. Журавлёва — Вот как? То есть наши перспективы развития отношений с Голландией вы видите, в общем, радужными?
А. Проханов: — Они великолепны. Мы пригласим всех голландских шкиперов и кораблестроителей. На Плещее-вом озере они построят нам такой петровский парусный флот. Это всё, на что они способны, потому что еще немножко, и Голландия лишится своих мастеров, потому что гомосексуальная Голландия потеряла свою способность формировать империи, формировать новые технологии и формировать новые представления о мире.
О. Журавлёва — Но разве это не новые представления о мире?
А. Проханов: — Содомизм?
О. Журавлёва — Да почему содомизм? Причем здесь содомизм?
А. Проханов: — Ну, Голландия же — это столица гомосексуализма.
О. Журавлёва — Да? Хорошо, я запишу, буду знать теперь. Скажите, пожалуйста, а как вы считаете, адекватный ответ России состоит в том, что тут же Геннадий Онищенко обнаружил личинки в тюльпанах, в молоке и в разных других продуктах?
А. Проханов — Мне это нравится, потому что, вы знаете, вот раньше на балах, на приемах была игра веерами. И веера подавали всякие знаки. Веер сложенный, веер раскрыт наполовину, веер, которым обмахиваются, — это была целая азбука, целая такая азбука Морзе древности.
И Онищенко — это большой куртуазный вот такой маньерист. И то, что он делает с тюльпанами, или с «Боржоми», или с «ножками Буша», или, может быть, с ножками голландских балерин (они же и мужчины), — это очень красиво, это такой изысканный куртуазно-политический ритуал.
О. Журавлёва — Ну, заодно, правда, в этот же самый момент молочные продукты Литвы тоже как-то очень поплохели.
А. Проханов: — Пусть ухаживают за коровами!
О. Журавлёва — А, то есть вы считаете, что причины есть?
А. Проханов — Пусть правильно ухаживают за коровами! Корма дают, комбикорма. Литовцы — прижимистый народ. Они своих коров недокармливают. Они вместо комбикормов, которыми мы кормим наших коров, наших Бурёнушек…
О. Журавлёва — А зачем, если у нас столько Бурёнушек, страна огромная, пахотных и прочих земель полно, зачем в Литве покупать молочные продукты? Это же странно.
А. Проханов: — Из милосердия! Из милосердия мы поддерживаем эту сепаратистскую Литву. Это наш ответ на развал империи. Мы кормим этих блудных сынов. Они всё равно вернутся. Они вернутся, и мы… Мы поднесем им кружку нашего настоящего парного русского молока.
О. Журавлёва — Хорошо. Тогда, пожалуйста, ответьте на вопрос…
А. Проханов: — Ну, вас удовлетворил этот ответ?
О. Журавлёва — Я буду думать над ним. Это все не просто так. «О, великий метафизик и мистификатор красной эпохи, — пишет наш слушатель, — как вы можете истолковать гаснущий Олимпийский огонь? Как пролетариям страны прогнившей расценивать сей знак?» Что с огнем-то?
А. Проханов: — Я не склонен уподобляться нашим православным теологам, которые видят в угасании Олимпийского огня знак, ну, как бы христианского осуждения. Потому что у нас ведь иногда и газ отключают у целых регионов. У нас и электричество гаснет в наших домах — веерные отключения. И Олимпийский огонь может быть погашен на какое-то время.
О. Журавлёва — Из экономии, вы хотите сказать? Из экономии или от халатности?
А. Проханов: — Нет, из-за случайности. Я думаю, что на этом не нужно акцентировать внимание, это не есть символ краха Олимпиады, краха этой путинской затеи, связанной с суперидеей олимпийской. Нет. Мне кажется, всё, что они предприняли с Олимпийским огнем, правильно. Это правильно.
Ну, конечно же, это не благодатный огонь. Это не тот огонь, который нисходит на армян и арабов и на русских в Пасху. Конечно, это не благодатный огонь. Но мне кажется, что любой сегодняшний потухший, погасший огонь в неосвещенной России — это благодеяние. И мне жалко, что огонь погас, но я рад, что нашлись все-таки в нашем сообществе зажигалки. Я думаю, зажигалка — это, по существу, нечто такое, что может сегодня сравниться с яйцеклеткой Пугачевой. Я бы поставил памятник зажигалке ну, где-нибудь, я не знаю, может быть, на Софийской набережной.
О. Журавлёва — Александр Проханов. Сейчас мы будем его называть архитектором (он уже памятники проектирует), может быть, даже скульптором…
А. Проханов: — Ну, не вздыхайте, не вздыхайте так трагически.
О. Журавлёва — Нет, я совершенно не трагически, я наоборот…
А. Проханов: — Я юродивый, мне можно это всё.
О. Журавлёва — Совершенно верно. Александр Проханов нам подсказывает, как его определить. Проханов родился в один день с Карузо, он — бельканто российской словесности. Хорошо.
Теперь серьезно скажите, как вы относитесь к истории с судном Гринпис, которое тоже, в общем, между нами и Голландией встало проблемно?
А. Проханов: — Я собираюсь с силами, и попробую на эту тему говорить серьезно. Вы меня не будете перебивать?
О. Журавлёва — Нет, я буду внимательно слушать.
А. Проханов: — Моя речь на два часа.
О. Журавлёва