У меня есть мечта. Что ж, у всякой женщины есть мечта. Но сколько я ни слушала своих подружек, все их мечты какие-то мелкие. Например, накопить денег и поехать отдыхать за границу. Ну и что? А я хочу, чтобы это было в моей жизни делом обыденным. Как пожелала, так и поехала. Или купить себе серьги с бриллиантами. Подумаешь! Тоже мне, мечта! Вещь – это вообще не предмет для мечтаний. И замуж за богача я не хочу. Хотя хочется и круизов, и серьги с бриллиантами, и норковую шубку, и собственный автомобиль.
Но я не хочу за это никому быть должна! Потому что я сама по себе. Не кошка, но женщина, которая очень на себя рассчитывает. И у меня появился шанс. Я обязательно буду знаменитой. Прославлюсь и попаду на первые полосы газет. В рейтинговые ток-шоу. На экраны телевизоров. С моей-то красотой! Да с моими талантами! А там и до мечты недалеко. Потому что я могу рассказать такое! Историю, в которой будут и любовь, и ревность, и месть, и зависть, и коварные планы, и неожиданный финал. Я оставлю ее для себя, эту историю. Для собственной славы.
А начну я ее так:
«Она родилась в маленьком городе Барановске. Сто километров от Москвы или чуть больше, но какая разница! Городок оброс с трех сторон микрорайонами, словно остов затонувшего корабля, который облепили ракушки. И в одном из новых домов, в самой обычной семье, не пьяниц, не наркоманов, не преступников, заурядных обывателей, родилась девочка, которую назвали именем цветка. Маргаритка».
Правда, красиво? Говорю же, что у меня талант! А дальше будет еще лучше. Сюжет-то какой захватывающий! Потому что, когда девочка оканчивала школу, началось самое интересное…
4
– Барановск – налево, – подсказал Барышев, внимательно следивший за придорожными указателями. – Слушай, а мы не рано? Половина десятого, выходной. Не спалось тебе!
– Я привык в семь часов просыпаться. Как по звонку… Александра, конечно, вчера промолчала, но она недовольна.
– Разве у Ксюши опять температура?
– Нет, слава богу. Но выходные я должен отдать семье. Как муж, отец и просто порядочный человек. Словом, обещал к обеду вернуться.
– Ну, так и вернемся. На твоем «Пассате» и с моим удостоверением можно сто пятьдесят преспокойно переть. Или даже сто восемьдесят. Едем на задание. Точка. Эй, Леонидов, сбрось газ! Убийца!
– Ты только что сказал: сто восемьдесят.
– Я сказал?! Да мне еще род продолжать! Я не самый худший экземпляр на этой планете! Я жить хочу! Дорога скользкая, побойся бога! Тормози!
– Спокойно, Барышев. «Я встретил вас, и все…» Все, понимаешь?
– Тормози, я сказал! Юзом же пошла!
– Большой, а трусливый. Я обещал к обеду вернуться. Вот и вернусь.
– Угу. На катафалке.
– Все. Город на горизонте, не канючь. Доставай свою бумажку. Сейчас будем искать улицу Строителей. Черт, бабка навстречу идет с пустым ведром!
– Это относится ко мне, а не к тебе, не переживай. Я бедный. Может, спросим дорогу у бабки?
– Ага. Она тебя пошлет. Прямиком на улицу Строителей. Вон девушка идет. Симпатичная. Торможу.
– Бабник!
Серебристый «Пассат» остановился возле испуганной девушки, крепко прижавшей к груди хозяйственную сумку. Там наверняка все ее ценности: батон колбасы, сдобная булка, пакет кефира и новые джинсы с местного рынка. Не бойся, милая! Не отнимем! Леонидов выскочил из машины и закричал:
– Девушка, добрый день! Можно у вас спросить?!
– Ой, да я не знаю!
– Вы же еще не знаете, что именно я хочу спросить, – Алексей подошел ближе. – Где тут у вас в Барановске улица Строителей?
– В первом микрорайоне, должно быть.
– А где первый микрорайон? Девушка, может, вас подвезти? На улицу Строителей не хотите?
– Ой, да я не знаю… – она опустила руку с хозяйственной сумкой и хихикнула. Барышев стал делать какие-то знаки.
– Что говоришь? – спросил Алексей. – Девушка понравилась?
Гигант замахал руками.
– Девушка, вы ему понравились! Гляньте – он же Аполлон! То есть Геракл. У него один лишь недостаток: он женат. Но детей нет. Что, не подходит? Ах, подходит! Серега, слышь? Вылезай!
«Геракл» побагровел и вцепился в сиденье.
– На обратном пути, – пообещал Алексей. – Ему надо привыкнуть к этой мысли. Ну так где тут у вас первый микрорайон?
Выслушав путаные объяснения девушки, Леонидов полез обратно в машину. Хлопнула дверца.
– Я тебя убью, – мрачно сказал Серега.
– Я ж пошутил!
– Все равно убью. И за ботинки.
– Не я же их покупал, – резонно заметил Леонидов и надавил на газ.
Полчаса они колесили по городу. Достопримечательностей в нем оказалось немного: старая церковь с новехонькими золотыми куполами, монументальное здание городской администрации с новой крышей и главный в Барановском районе рынок, обнесенный новым же забором. Все три кита, на которых держалось спокойствие и благосостояние городка, выглядели достойно.
Дом, где была прописана Маргарита Семенова, они, наконец, нашли. Пятиэтажный, панельный, цветом похожий на грязный мартовский снег. У третьего подъезда Барышев глубоко вздохнул и сказал:
– Давай, Леха, ты первый. На меня женские слезы угнетающе действуют. Надо ж сообщить родным, что ее убили!
На четвертом этаже Леонидов коротко надавил на кнопку звонка.
– Кто там? – спросили из-за двери, обитой черным дерматином.
– Маргарита Семенова здесь прописана?
Нет ответа. Мало того, Леонидов услышал за дверью удаляющиеся шаги. Женщина (а голос был женский) уходила. Он позвонил еще раз. Минут через пять из-за двери раздалось:
– Вон! Убирайтесь! Я полицию сейчас позову!
– Да мы сами полиция, – вмешался Барышев. – Откройте, пожалуйста!
– Убирайтесь! – повторила женщина.
– Ваша дочь умерла! – крикнул Леонидов. Ну кем могла быть хозяйка квартиры, как не матерью Маргариты? – Не хотите узнать, где и как?
Дверь приоткрылась. Женщина лет пятидесяти, в халате из синей байки, не собираясь пускать их в квартиру, с торжеством воскликнула:
– Умерла?! Слава богу!
Оба растерялись. Барышев неуверенно спросил:
– Не хотите узнать, где можно забрать ее тело? Похоронить ведь надо.
– В канаву! К собакам! Где сдохла, там пусть и валяется!
И женщина захлопнула перед носом у них дверь.
Услышав, как щелкнул замок, Барышев вновь потянулся к кнопке электрического звонка. Алексей тронул его за руку:
– Подожди, Серега. Пусть остынет. Выйдем на улицу, воздухом подышим.
У подъезда двое парней попивали пиво, с энтузиазмом обсуждая какую-то Машку. Барышев вздохнул:
– Может, мы ошиблись?
Алексей окликнул парней:
– Эй, мужики! Маргарита Семенова в этом подъезде жила?
Парни дружно заржали, потом один из них, поставив возле лавочки пустую пивную бутылку, похабным голосом сказал:
– Жила-то здесь, а давала в другом месте. Адресок-то вам, мужики, не тот подсказали.
– А разве она еще жива, Марго? – удивленно спросил второй.
– А почему она должна умереть? – насторожился Барышев.
– Так у нее ж СПИД нашли! От него вроде быстро того… Помирают.
– Откуда известно, что у нее нашли СПИД? – быстро спросил Алексей.
– Во! Ну, вы, мужики, даете! Так весь город знает! Приезжие, что ли?
– Вроде того.
– Так мы вам другой адресок дадим. Там только сифилис можно подцепить. Но его, говорят, того… Лечат.
Парни вновь дружно захохотали. Леонидов сказал серьезно:
– Мы из полиции. Нам бы поговорить надо. О Маргарите. Утверждаете, весь город ее знает?
Они явно напугались, переглянулись, и тот, что держал в руке недопитую бутылку пива, неуверенно произнес:
– А мы чего? Мы ничего. Мы сами к ней не ходили. Знаем только, что другие болтают. Она была баба того… Дорогая.
– А кто может подробности рассказать?
– Ха! Начальство городское, вот кто! Только они молчать будут. Кто ж признается теперь, что с ней спал? У всех жены, дети. А у Марго СПИД нашли. Она, правда, сразу после этого быстренько собрала вещички и смоталась. Наши-то отцы города перепугались поначалу.
– Их тоже проверяли на ВИЧ-инфекцию?
– Чего? – тот, что держал бутылку в руке, одним глотком допил пиво. Потом сказал: – На СПИД, что ли? Если и проверяли, то никому об этом не докладывали. Эта, как его, врачебная тайна.
– Почему же про Маргариту весь город узнал?
– А кто она такая? Хоть и дорогая, но обыкновенная б… – парень смачно сплюнул. – У нас в городе одна больница. Маша шепнула Даше, Даша Саше, и пошло. Марго давно у всех была бельмом на глазу. Бабы в городе если и работают, то копейки получают. А эта сыта, обута, разодета, на дорогих машинах катается, да еще и плюет на всех. В глаза ее все, конечно, ругали. Бабы, имеется в виду. Но завидовали жутко. Тайком, конечно. Говорят, девчонки в школе даже красились и стриглись «под Марго». А как нашли у нее СПИД, так все вздохнули с облегчением. И пошло-поехало. Травля. Каждая мамаша своей дочке приводила пример, до чего доводит такая жизнь. И выжили ее из города все скопом. Марго уехала. Летом, кажется. Никто не знает куда.
– Понятно, – сказал Барышев. – В большом городе решила затеряться. А как же она дошла до жизни такой? До проституции?
– Погодите-ка! Вон учительница идет, Анна Афанасьевна. Здрасьте, Анна Афанасьевна!
– Здравствуй, Соловьев. Здравствуй, Мамонов.
– Здрасьте, Анна Афанасьевна! Неужели помните?
– Да уж тебя, Василий, трудно забыть. Ох, и интересно же ты на экзамене по литературе рассказывал комиссии, как Рахметов старуху-процентщицу топором «пришил» после того, как на гвоздях выспался!
– Анна Афанасьевна! Троечку же поставили!
– За цирк бесплатный. Что ж, литература тебе все равно ведь не пригодилась. Как дела? Работаешь?
– Все нормально. На рейсовом автобусе теперь. Шоферю. На зарплату не жалуюсь. Тут вон полиция Марго интересуется.
– Что ж. Неудивительно.
Старая учительница прищурилась подслеповато за толстыми стеклами очков и вдруг спросила: