– Она вела дневник?
– Что? Да, осталось много записей. Она все время говорила, что настанет момент, и ее оценят. Непременно оценят. И опубликуют.
– Давайте посмотрим ее комнату?
– Мои девочки жили вместе…
Вслед за ней мужчины прошли по коридору к двери одной из комнат. Оказавшись там, Алексей подумал, что Светлана Антоновна и в самом деле хорошо знала свою старшую дочь: мечтательница и фантазерка. Присутствие младшей было незаметно, видимо, она разделяла вкусы сестры. Идеального порядка здесь нет, косметика, диски и кассеты валяются в беспорядке на письменном столе и полках, тут же книги, в основном затрепанные любовные романы. За стеклом одной из полок большая фотография Леонардо ди Каприо времен «Титаника». И тут романтика. Героиню знаменитого фильма звали Розой. Этого парня в девичьей оказалось много. На стене, на столе, даже на обложках школьных тетрадей младшей сестры. Алексей внимательно вгляделся в лицо актера и, наконец, сообразил: «Похож». Не удивительно, что Роза влюбилась в Николая Суханова. Внешне он похож на ее кумира.
Алексей оглянулся на Серегу Барышева, в нерешительности застывшего на пороге, и наугад взял с полки несколько CD-дисков. Глянул: попса. В основном сборники. Тяжелым роком или рэпом Роза Тимофеева не увлекалась. Обычная девушка, каких на улицах Москвы – тысячи. Разве что красивая. С рыжими волосами и молочной кожей.
– А где ее дневниковые записи? – спросил он у матери. И посмотрел на монитор: – Не в компьютере?
– Компьютер хорошо знает младшая. Роза любила писать, забившись под одеяло.
Женщина шагнула к письменному столу, выдвинула один из ящиков. Заглянув туда, Алексей увидел жуткий беспорядок. Заколки, бижутерия, губная помада, вскрытые конверты, одни пустые, другие с письмами, много маленьких блокнотиков, он мог поклясться, что со стихами, общие тетрадки в клетку, исписанные крупным полудетским почерком. Светлана Антоновна взяла в руки одну из них и растерянно сказала:
– Не понимаю. Была еще одна тетрадь. Розочка очень ею дорожила. Говорила, что это ее будущее. Что-то плела про пальмы, море, солнце, белый пароход. Я думала, она бредит.
– Как-как? – переспросил Алексей.
– Мол, в этой невзрачной обложке ее будущее. Дорога к славе. К большим деньгам. Знаете, я ей не верила. Думала, пусть девочка помечтает. Большой беды в этом нет.
– Когда она завела эту тетрадь? – напряженно спросил Алексей. И вновь переглянулся с Барышевым. Тот молчал, внимательно слушал.
– С тех самых пор как познакомилась с Маргаритой. И сказала, что пишет книгу. Или серию очерков. Что эта тема должна вызвать интерес. А потом вдруг замкнулась в себе, стала неожиданно исчезать из дома, попросила у меня ключ от дачи.
– Ключ?! Когда попросила?! Вы извините, – спохватился Алексей, – что я так кричу, но это очень важно. Так когда?
– Был вторник. В начале февраля. Точно не вспомню дату… Да, вторник. Я помню, что очень удивилась. Если бы она попросила ключ под выходные или весной, когда уже тепло… У нас хорошая дача. Небольшая, но хорошая. С камином. Мы под Новый год всей семьей едем туда. Это ведь так романтично: зимой, у камина, когда завывает вьюга… Розочка, правда, последнее время встречала праздники отдельно. И часто просила под выходные ключ от дачи, когда там никого не было. Но она же взрослая девочка. Я ей доверяла. Я знала, что ничего такого…
– Конечно. Значит, был вторник, – Алексей повернулся к Барышеву: – Соображаешь? В понедельник убили Лилию, и Роза попросила у матери ключ от дачи. Я думаю, для Марго. Вот кого она прятала. А где ваша дача, Светлана Антоновна?
– В Дедовске.
– Это ж недалеко! И в среду Роза не ночевала дома, так?
– Да.
– А тетрадь, в которой она последнее время делала записи, пропала, так?
– Да. Ее нет.
– Может, младшая сестра взяла?
– Я, конечно, спрошу у нее, но вряд ли. Вещи старшей сестры для нее неприкосновенны.
– А к вам кто-нибудь приходил? Кто бы мог ее украсть?
– Не понимаю…
– Слесарь, сантехник, телевизионный мастер? Или… Маргарита незадолго до того, как ее убили? А может быть, Лейкин?
– Нет. То есть мой муж все в доме делает сам. Подругу Розы я видела неоднократно, но после того, как дочь попросила ключ от дачи, Маргарита у нас не появлялась. А Лейкин… Да, он заходил.
– И под каким предлогом?
– Он все никак не мог поверить, что Розочка его бросила. И что ее решение окончательное. Ведь у них, кажется, все уже было решено. Это я о свадьбе. И он продолжал ходить. Ко мне. Все пытался со мной поговорить. Чтобы я повлияла. Он странный, конечно. Вы себе даже не представляете!
– Ну отчего же, – усмехнулся Алексей.
– Очень странный. Но главное, что деньги у него есть, ведь так? Профессия есть, собственное дело.
– Да, конечно.
– Не понимаю, почему…
– Можно мы возьмем ее записи? Хотя бы эту тетрадку? Вдруг там есть черновики, наброски?
– Но мне бы хотелось…
– Мы все вернем.
– Вдруг она права, моя девочка? И это можно опубликовать. Я не из-за денег, поймите, – застеснялась вдруг мать Розы.
– Разумеется.
– В память о ней.
– Конечно. Вы извините, Светлана Антоновна, но мы, скорее всего, еще вернемся. Разговор не окончен. И насчет ключика от дачи… Сережа, при Марго обнаружили какие-нибудь ключи?
– Конечно! Целая связка! Ты думаешь, один из них…
– Вот именно. Предъявим хозяевам, они сами разберутся. Светлана Антоновна, опознаете свой ключ?
– Да, конечно, он ведь приметный, но Розочка сказала, что потеряла его. Мы сделали дубликат. У нас целых три ключа. Если хотите…
Алексей невольно вздохнул:
– Нет, дубликат нам не нужен. Нам надо знать наверняка, где пряталась Марго. Может быть, тогда мы поймем зачем? Вы не могли бы сказать, как добраться до поселка, где находится ваша дача?
– Надо ехать по старой Волоколамке, потом свернуть…
– Барышев, записывай.
– Есть!
После того, как Светлана Антоновна подробно объяснила дорогу, мужчины с ней распрощались, еще раз извинившись за беспокойство. Надевая пальто в прихожей, Алексей спросил:
– А фильм «Титаник» она, интересно, сколько раз смотрела?
– Я не помню, – растерянно ответила Светлана Антоновна. – Часто. Это был ее любимый фильм.
– Плакала, наверное?
– Да. Очень. И, что странно, каждый раз плакала. Казалось бы, должен этому быть конец? Ее слезам?
– Но не такой. Извините. До свидания.
– Всего хорошего, – сдержанно ответила Светлана Антоновна.
На улице Барышев хмуро спросил:
– Почему «Титаник»? При чем здесь «Титаник»?
– Да так. Романтичная барышня. Все дело в имени. Героиню звали Розой. Вот она себе и вообразила… Тебе, к примеру, какой фильм нравится?
– Мне много фильмов нравится, – мрачно ответил Серега. – И все они – про спорт!
– Про мордобой, одним словом. Боевики. А она смотрела фильмы про любовь. Принца ждала, понимаешь?
– Нет.
– Вот и я не понимаю. Неужели она не видела, что Николай Суханов не принц? Что-то у них не доработано. Я имею в виду Тимофеевых. Мама верит в чистоту своих дочек и спокойно дает старшей ключ от дачи. Под выходные. Ох, не просто все! Ты сам-то что думаешь?
– К Суханову сейчас поедем. На работу. Надо его…
– Знаешь, что, – задумчиво сказал Алексей, – мы не в офис к Суханову поедем, а к нему домой. Сколько уже времени?
– Половина пятого.
– Вот и славно! К шести доберемся. Учитывая пробки. Пообщаемся с Эллой Эдуардовной, а там и главный герой на сцене появится. И вот тут-то ему и придется побеседовать с нами по душам. Ну что, Серега, поищем его заблудшую душу?
– Думаешь, эта Элла, чтоб ее, Эдуардовна, будет с нами разговаривать? – ухмыльнулся Серега.
– Будет, – уверенно ответил Алексей.
4
После звонка хозяйке квартиры консьерж пропустил Алексея в дом беспрепятственно, а заодно и Барышева. Дверь им открыла Настина няня Надежда Митрофановна. Сама Элла Эдуардовна вскоре появилась в холле, благоухая, как целая оранжерея цветов. На ней был затейливый домашний наряд, в разрезе сверкали аппетитные коленки. Кокетливо улыбнувшись Алексею, она спросила:
– А где же розы?
– У меня сегодня не цветы, а презент, – кивнул он на огромного Серегу. – Впечатляет?
Элла Эдуардовна наморщила лобик, что-то напряженно обдумывая:
– Постойте-постойте… У меня плохая память на лица. Вы тот самый полицейский…
– Так точно, – вытянулся в струнку Барышев.
– Не понимаю. Алексей… Алексеевич. Вы и…
– Я не из полиции. Просто хочу вам помочь.
– Не понимаю… – попятилась Элла Эдуардовна.
– У вашего мужа большие неприятности, и лучше будет, если вы ответите на все наши вопросы. В гостиную не пригласите? – напирал Леонидов. – И как насчет коктейля?
– Но если вы не…
– Секретный агент, – не выдержал он. – Внедряюсь в преступную среду под видом богатого бизнесмена.
– Я сейчас позвоню моему… – мгновенно среагировала Элла Эдуардовна.
– Не спешите. Не думаю, что он обрадуется. Рекомендую сначала нас выслушать.
– Значит, вы меня обманули? – взвизгнула Элла Эдуардовна. – Розы, комплименты, разговор по душам… Я думала, что мы друг друга поняли… Обман… А я… На шейпинг записалась, дважды ходила в бассейн и даже села на диету! Как это жестоко!
– А жене моей названивать не жестоко?! Я тоже думал, что мы друг друга поняли!
– Скажите пожалуйста! Какая цаца!
– Вы ничего не умеете делать тайно. Вы меня подставили. Я вынужден теперь разговаривать с вами как лицо официальное. И лучше вам согласиться… – и он угрожающе надвинулся на хозяйку квартиры.
– Черт с вами, проходите, – сдалась Элла Эдуардовна. Поправила прическу и посмотрела на Барышева: – И вы. Как вас там?
– Сергей Ба…
– Проходите в гостиную, – оборвала его хозяйка. – Надежда Митрофановна! Кофе! Я сейчас.
И она исчезла. Няня раздвинула двери, приглашая мужчин в гостиную:
– Пожалуйста. Сюда прошу. Сейчас будет кофе.