Пока ассистентка разговаривает по телефону, Натаниэль слышит имя Фрейи.
– Пришла и ушла.
Она с толикой подозрения смотрит на Натаниэля, и он улыбается как можно шире.
– Нет, не сказала, чего хотела. – Пауза. – Она ушла, не дождавшись. Я ее не контролирую. – В ее голосе слышится защитное хныканье. – Ладно-ладно. Я ее верну.
Девушка кладет трубку и, взглянув на Натаниэля, больше не улыбается.
– Куда ушла Фрейя? – спрашивает она.
Может, флиртует он плохо, но врун из него отменный.
– Не знаю. – Он достает телефон. – Давайте позвоню ей.
Он отходит к диванам и звонит по единственному имеющемуся в телефоне номеру.
«Надеюсь, новости хорошие», – говорит его папа.
– Привет, это я, – произносит он. Натаниэль разговаривает с пустотой, чем и занимался последние несколько недель. Только теперь ему не кажется, что он общается с папиным призраком. Потому что мысленно он разговаривает с Фрейей и Харуном.
– Сколько еще? – спрашивает Фрейя.
– Недолго. Файл передается.
Фрейя наблюдает за процессом, от напряжения ползут мурашки: десять процентов, восемнадцать.
Двадцать шесть.
Ее сердцебиение набирает скорость.
Сорок три.
– Скорее, – просит она неразумный компьютер.
Кнопка на телефоне тухнет, затем снова загорается.
Шестьдесят восемь.
– Давай же, – торопит она.
– Это компьютер, – говорит Харун. – Он тебя не понимает.
Загрузка доходит до семидесяти трех процентов и останавливается.
– Что случилось? – спрашивает Фрейя. – Сбой?
– Нет. Просто обрабатывается, – отвечает Харун.
– Пусть обрабатывается быстрее! – восклицает Фрейя, хорошенько ударив компьютер.
– Надо делать все правильно, – снова говорит он.
На мониторе появляются восемьдесят процентов.
– Я устала от всего правильного, – буркает она.
Девяносто три и сто. Фрейя тянется к флешке.
Но он останавливает ее, достает сам, закрывает колпачком и убирает в ключницу. Фрейя отправляет файлы в корзину.
– Не так, – вмешивается Харун. Открывает папку и вместо того, чтобы отправить его в корзину, удаляет содержимое, название не трогает. Пробивает по поиску файлы с таким же именем и повторяет то же самое с сохраненной в облаке версией. На экране отражается название файла.
– Я думала, ты его удалил, – говорит Фрейя.
– Удалил. Это скрытый файл. Я удалил все содержимое, но папку оставил на месте. – Харун улыбается. – Чтобы избежать подозрения.
Фрейя торопится, но несколько секунд уделяет похвале.
– А ты хитрец.
Харун робко улыбается.
– Ты даже не представляешь какой.
Натаниэль все еще разговаривает с Фрейей по телефону, когда она и Харун выходят из офиса и победно смеются.
– Что за?.. – удивляется ассистентка.
– О, вот вы где! – восклицает Натаниэль, сбросив вызов.
– Что вы там делали? – спрашивает ассистентка.
Фрейя не отвечает. Она берет Натаниэля за руку и заявляет:
– Нам пора.
– Ты знал, что они там? – обращается ассистентка к Натаниэлю. Затем поворачивается к Фрейе. – Хейдену это не понравится.
– Ну и ладно, – отвечает та, берет Харуна за руку и ведет ребят к лифту.
– Что мне передать Хейдену?
Харун нажимает на кнопку. Когда двери лифта открываются, Фрейя поворачивается к ассистентке.
– Передай, что искусство – это личное. А бизнес – нет.
И двери закрываются. Они спускаются, держась за руки, каждый из них купается в том, что всего несколько часов назад казалось непостижимым, – в счастье.
Глава 5Счастье
Они продолжают бежать, пока не оказываются в нескольких кварталах от офиса Хейдена, не потому, что думают, их преследуют, просто, несмотря на возможное сотрясение мозга и раненую подошву, им нравится бежать по улице, держась за руки, смеясь и заставляя пешеходов стремительно расступаться в разные стороны как голубей.
Они сворачивают направо, бегут через парк – если можно назвать парком несколько скамеек и бейсбольное поле, – как вдруг Натаниэль резко останавливается и водит носом, словно чувствует игру в софтбол. Он знает, что команды разогреваются. Питчер подает мяч, и бэттер отправляет его в фол – в сторону ребят. Левая рука Натаниэля инстинктивно взлетает, он будто видит поимку мяча еще до того, как это происходит на самом деле. Удар кожи о его ладонь звучит как поцелуй.
И только опустив взгляд, Натаниэль понимает, что поймал фол в чужой игре.
– Извините, – кричит он, удивленно глядя на мяч в руке и не веря, что поймал его. Но это так. И питчер ждет, поэтому сенсорная память снова берет верх, и Натаниэль кидает мяч, настолько точно прицелившись, что питчеру нужно лишь поднять перчатку, чтобы завершить бросок.
– Спасибо, – кричит питчер и подбегает к ним. – Ты играешь? – спрашивает он Натаниэля.
– Раньше играл.
– Зашибись. Видишь тех ребят? – Он кивает подбородком на группу игроков, что стоят на краю поля. Они старше, одеты в безукоризненно выглаженные футболки в полоску, в отличие от других команд, где парни слегка за двадцать и в обычной одежде. – Они из Лиги юристов. Кружат над нами, потому что нас меньше и без полных команд занимать поле нельзя, но наши команды набраны, просто некоторые парни опаздывают. – Он стучит по груди рукой в перчатке. – Кстати, я – Финни.
Натаниэль пожимает ему руку и представляет Фрейю, Харуна и себя.
– Сколько человек не хватает?
– Троих, все застряли в метро. Чертова MTA. – Финни качает головой. – Мы играем с парочкой парней на дальнем поле, но они наступают нам на пятки. – Он смотрит на Натаниэля, Харуна и Фрейю. – Вас трое. Не хотите выйти на поле, пока не подъедут мои игроки?
Натаниэль не играл – и не хотел играть – с того самого дня почти четыре года назад, когда тренер пригласил его побросать мяч. Но сегодня он хочет играть.
– Да! – решительно отвечает он.
– Нет! – так же решительно отвечают Фрейя и Харун.
Натаниэль не хочет давить. Но, черт побери, он хочет сыграть. Его руку все еще покалывает после того броска.
– И тебе тоже не следует играть, – добавляет Харун. – Доктор сказал, никакой физической активности.
– Я хорошо себя чувствую, – настаивает Натаниэль. – Лучше, чем когда-либо. И вы оба сказали, что тот доктор некомпетентен.
– Тогда играй, – уступает Харун.
– Нет, только вместе с вами.
– Я не играю в софтбол. Только в крикет, – отвечает Харун.
– На какой позиции? – спрашивает Натаниэль.
– Охраняю воротца.
– Не так сильно отличается от кетчера, верно? – Натаниэль поворачивается к Финни. – Вам нужен кетчер?
– Мы кому угодно рады. Мы играем на пиво, поэтому ставки невероятно низкие. Кроме того, вы в любом случае получите выпивку.
– Откуда ты знаешь про крикет? – спрашивает Харун Натаниэля. – Американцы ничего о нем не знают.
– Я смотрел документальный фильм о команде из Афганистана.
– «Из пепла»? – спрашивает Харун. – Хороший фильм.
Натаниэль кивает.
– А еще про сборную из Вест-Индии. Мой папа переболел одержимостью крикетом. Называл его единственным спортом истинных джентльменов.
Папа Харуна придерживался такого же мнения. Он часто говорил, что крикет учит правилам вежливости. «Без этого общество разваливается на части».
Харун однажды, в весьма неприятный февральский денек, пытался объяснить правила Джеймсу, но тот ничегошеньки не понял. Даже после того, как Харун показал ему фотографии Шахида Африди, даже после того, как показал фотографии молодого Имрана Хана.
Харун не хочет играть в софтбол. Но Натаниэль разбирается в крикете. Харун представляет, как Натаниэль и его папа беседуют о нем за чашечкой чая.
– Проблема в том, что я не вспоминал о правилах игры с начальной школы, – признается Харун.
– Не волнуйся. Мы поставим тебя кетчером, – говорит Финни. – Просто лови мяч и бросай мне.
Есть шанс, что Харун опозорится, что его обсмеют, что он напортачит. Но Натаниэль за весь день ничего у него не просил. И ему понравилось помогать Фрейе. Трусость и эгоизм очень выматывают.
– Слушайте, нам вообще все равно, что вы там будете делать, – добавляет Финни. – Нам просто нужно заполнить поле, пока не приедут ребята.
Харун поворачивается к Фрейе. Все или ничего. Он не уверен, когда стало именно так. Но стало.
– О нет! – восклицает Фрейя. – Не смотрите на меня. Я певица, а не спортсменка.
Была певицей.
– Я буду играть только с тобой, – заявляет Натаниэль.
– Мы поставим тебя в центр поля, – говорит Финни Натаниэлю. – А тебя на правой стороне, – сообщает он Фрейе. – Он тебя прикроет.
– Но у меня нет… как это называется? Перчатка?
– У нас есть снаряжение.
– Но я левша, – предупреждает Фрейя в надежде на чудо. – Разве мне не нужна другая перчатка?
– У нас есть перчатки для левой руки.
Натаниэль, Харун и Финни смотрят на Фрейю – три пары щенячьих глаз.
– Нечестно так на меня давить, – буркает Фрейя. Но улыбается.
– Я ради тебя пошел на преступление, – напоминает Харун.
– А я ради тебя флиртовал с той ужасной ассистенткой, – добавляет Натаниэль.
– Я только что с тобой познакомился, но ты оказала бы мне огромную услугу, – заканчивает Финни.
– Значит, ассистентка была ужасной? – спрашивает Фрейя Натаниэля, невероятно смутившись тем, какое удовольствие ей доставила эта ирония.
– Это не ее вина, – отвечает Натаниэль. – Просто она – не ты.
И дело сделано. Она пропала. Попроси он ее, Фрейя прыгнет с парашютом, хотя боится высоты.
Через несколько минут ее совершенно не узнать в чьей-то бейсбольной кепке и с потрепанной левой перчаткой. Стоя на правой стороне поля, она задается вопросом: «Как я здесь оказалась?» Только это относится не к самому полю, а к Харуну с Натаниэлем. Хотя и к полю тоже. Она никогда не играла в софтбол.