«Не знаю, – отмахнулся отец от моего вопроса. – Не могу точно вспомнить».
В моей голове прозвучали тревожные звоночки. В конце концов, деменция – тема, которая волнует всех, у кого есть пожилые родственники или друзья.
С тех пор случались и другие неприятности. Отец стал выглядеть довольно неряшливо. В прошлом месяце, когда я его навещала, рубашка была заляпана яичницей. «Кажется, моя стиральная машина не хочет крутиться», – объяснил он.
Когда я проверила, то обнаружила внутри банку бобов. Открытую. В другой приезд я почувствовала запах гари и увидела забытый на гладильной доске утюг. «Я оставил его там лишь на несколько минут», – оправдывался отец.
Мои предложения обратиться к врачу по поводу проблем с памятью он отвергал. Тогда я связалась с администратором клиники сама. Приходил доктор общей практики и деликатно предложил пройти «полный осмотр». «Ни за что! – заявил отец. – Со мной все в порядке».
И что тут было поделать?
Но сейчас он действительно просит меня о помощи.
Я перезваниваю.
– Только не за столом! – просит Стюарт.
– Это чрезвычайная ситуация! – возражаю я. – Ты бы взволновался, если бы это была твоя мать.
Отец отвечает сразу:
– Эйлин?
Это имя моей матери.
– Нет, это Поппи, – мягко произношу я. – Что случилось, папа?
– Ничего. С чего ты это взяла?
– Но ты только что надиктовал мне сообщение, что у тебя какие-то проблемы.
– Я? Не помню. Я в порядке.
Я представляю отца в бунгало, где он остался один после маминого ухода. Там может происходить все что угодно. Утюг снова может оказаться горизонтально на доске. Стиральная машина – отжимать печеные бобы. Уже не в первый раз я жалею, что рядом нет доброй соседки, которой я могла бы позвонить. Но отец сам всех оттолкнул – либо пресекая их романтические поползновения, либо своим эксцентричным поведением.
– А почему у тебя другой номер?
– Я испортил последний телефон. Реджи купил мне еще один с новой симкой.
– Как?
– В магазине, естественно.
– Как испортил, я имею в виду.
– Утопил в толчке, как еще? Чертова хреновина вывалилась у меня из кармана.
– Послушай, пап, – говорю я, кидая взгляд на Стюарта. – Я скоро приеду.
У мужа вытягивается лицо.
– Я успею до вечера, – продолжаю я, глядя на часы и прикидывая расписание поездов. Мне так даже проще, потому что я смогу работать во время поездки, чего определенно не могу делать в машине. – Привезти тебе чего-нибудь?
– Молока, – быстро отвечает отец. – Его никогда не бывает достаточно, верно? Только обязательно с зеленой крышкой.
Мы каждый раз говорим об этом. И каждый раз я прихожу с двумя обещанными пинтовыми коробками молока с зеленой крышкой лишь для того, чтобы убедиться, что дверца холодильника уже забита ими.
– Спасибо, Поппи.
Теперь его голос мягкий. Почти как у ребенка.
– Но я думал, что у нас будет семейный вечер, – замечает Стюарт, когда я заканчиваю разговор. Его укоризненный тон меня раздражает. Его-то мать живет с нами! И хотя мы не справились бы без нее – Бетти тоже нуждается в нас. Так же, как отец нуждается во мне. У меня нет братьев или сестер, которые могли бы помочь.
– Я должна заботиться об отце, – отвечаю я. – Если хочешь, можешь поехать со мной.
Стюарт качает головой, будто это предложение нелепо.
– Завтра с утра я на дежурстве.
– Неужели ты совсем за него не волнуешься? – с упреком спрашиваю я.
– Волнуюсь, конечно. Но если бы он согласился на соответствующее лечение, с ним все было бы в порядке.
Я откладываю нож и вилку.
– Вероятно, у него деменция, Стюарт. Когда такое случается, голова у людей не та, чтобы принимать правильные решения.
– Или же он просто упрямец.
Стюарт никогда не любил моего отца – после того как случайно услышал его фразу, обращенную ко мне. Когда я их только познакомила, отец сказал: «Этот твой новый парень не такой весельчак, как прежний».
«Какой еще прежний?» – потребовал ответа Стюарт, но я отмахнулась от его ревности, пробормотав: «Да там один, встречались недолго», – даже не назвав Мэтью по имени. Я не чувствовала себя тогда достаточно уверенной, чтобы вдаваться в наши отношения. И с тех пор не представлялось подходящего времени упомянуть об этом.
Это произошло много лет назад, но Стюарт из тех мужчин, которые затаивают обиду, если чувствуют, что ими где-то пренебрегли. Бетти предупреждала меня об этом в самом начале. «В этом отношении он немного похож на своего отца», – шепнула она. Сама я такого не замечала. Джок умер, когда девочки были совсем маленькими, еще до того, как я успела узнать его получше. Однако я чувствовала, что он был скрытным человеком.
– Как ты можешь такое говорить? – возмущаюсь я. – Я бы не сказала так о твоей матери.
– Это потому, что она добрая и много делает для детей. Твой отец никогда особо ими не интересовался.
Я бы объяснила это тем, что отец боялся сближаться с кем-либо после того, как мама ушла. У Стюарта нет права критиковать его. Он понятия не имеет, каково это – происходить из разрушенной семьи. Не понимает, как ему повезло, что у него такие родители. Я не могла бы обойтись без Бетти. Не только потому, что она нам очень помогает, но и из-за того, что я по-настоящему люблю ее.
Домой мы едем в молчании. «А Мэтью бы меня понял», – думаю я. Он тот, кто утешал меня, когда мои родители расстались. Ездил со мной навещать отца и даже водил его в паб, чтобы «подбодрить». Они хорошо поладили.
Я пытаюсь забронировать номер в отеле, в котором обычно останавливаюсь в Уортинге, но мест нет – там, кажется, конференция, как и в двух других.
Я иду в ванную. Снова достаю свой телефон. «Не надо!» – убеждаю я себя. Но ничего не могу с собой поделать.
«Как у тебя дела? Я немного психую. У отца кое-какие проблемы, и мне нужно сегодня вечером навестить его. Я не могу заночевать у него, потому что в комнату для гостей даже не войти из-за хлама, который он накопил за годы! Сейчас пытаюсь найти в Уортинге отель, в котором еще остались места».
В конце, стараясь, чтобы сообщение выглядело немного небрежно, в манере «просто хотела поделиться с другом», я добавляю смайлик, закатывающий глаза.
Ответ приходит почти сразу:
«Бедняжка. Вообще-то я ночевал там однажды. До сих пор помню название отеля. Хочешь, я наведу справки для тебя? У меня есть несколько свободных минут. Сандра задремала, храни ее Господь».
Какой заботливый. Я чувствую облегчение (и немного ревность, по какой-то нелепой причине) из-за того, что он упомянул Сандру. Это делает наш «разговор» открытым и честным. Каким он, конечно, и является. Тем более что на самом деле мы не разговариваем. Текстовые сообщения более непринужденны. По-моему, в наши дни голосовые звонки приберегаются для важных бесед. А эта не такая. Или такая?
«Все в порядке, спасибо. Не хочу тебя беспокоить».
В течение минуты ничего не происходит. Затем появляется ответ:
«Я все выяснил! Вот подробности. На сайте сказано, что у них пока есть ограниченное количество номеров. Надеюсь, это поможет».
Далее следует ссылка на сайт отеля.
«Это так мило с твоей стороны!»
«Нет проблем».
Неожиданно кто-то стучит в дверь.
– Ма-ам! – Это Мелисса. – Мне нужно в туалет, а в другом бабуля. Ты там надолго?
– Почти закончила! – отзываюсь я, поспешно сохраняя номер Мэтью в своих контактах и засовывая телефон в карман. Место в отеле я забронирую позднее.
Я выхожу, убеждая себя, что не сделала ничего плохого. Просто пообщалась с другом, который мне помог.
Глава 8Бетти
Крови было так много, что доктор вызвал скорую. Меня вынесли на носилках, и все соседи высыпали на улицу поглазеть. Это казалось нереальным, будто происходило с кем-то другим.
– Я тоже хочу поехать! – заявил Джок, пытаясь влезть вслед за мной.
– Боюсь, здесь нет места, сэр.
Лицо Джока побагровело от ярости.
– А я сказал, что поеду! Я ее муж.
– Правила есть правила, сэр. – Водитель практически перегородил ему путь. В представлении Джока, никто не смел с ним так поступать. – Я дам знать в больнице, что вы приедете.
Двери захлопнулись.
– Не волнуйтесь, – произнес добродушный санитар, сидевший рядом со мной и щупавший мой пульс. – Скоро мы выясним, что с вами.
Когда мы доехали, огромная гигиеническая прокладка, которую мне дали, промокла насквозь.
– На мой взгляд, дорогая, – сказала одна из медсестер, – у вас угроза выкидыша.
– Нет! – выдохнула я. – Я не могу потерять ребенка! Просто не могу.
У одной девушки на фабрике случился выкидыш. Она тоже была на третьем месяце. Это произошло в прошлом году, и она до сих пор не могла забеременеть снова.
Сестра успокаивающе сжала мою руку:
– Может, и нет. «Угроза» – это еще не значит «непременно». Я наблюдала других пациенток, которые потеряли больше крови, чем вы, и дальше их беременность протекала в полном порядке. Мы скоро все выясним, когда доктор осмотрит вас.
Передо мной забрезжил луч надежды.
– Вы принимаете какие-нибудь таблетки? – продолжила сестра.
– Нет.
– Вы с мужем накануне занимались сексом?
Я кивнула, и у меня пересохло во рту, пока я смотрела, как она что-то записывает.
– Это может быть связано? – спросила я, чувствуя тошноту.
Сестра избегала моего взгляда.
– Считается, что лучше отказаться от половых контактов в те дни, когда у вас обычно бывают месячные. Вы сказали, что беременны двенадцать недель, это как раз три пропущенных срока.
– Значит, это могло быть причиной?
– Вероятно. Но не обязательно.
– А что, если… если мой муж был довольно груб?
Медсестра внимательно посмотрела на меня:
– Он жестокий?
– Нет! – быстро ответила я. – Это просто… просто его манера, когда мы… когда мы занимаемся любовью. Я думаю, что это…