Глава 24Бетти
Оставалось только смириться с жизнью. Так меня воспитывали. Поэтому я исправно готовила еду Джоку, убирала нашу жалкую квартирку и заботилась о Стюарте – объятия его пухлых ручек приносили утешение. Но от обиды и чувства вины я заболела. Перестала есть. Кожа под волосами начала зудеть и вскоре покрылась болезненными красными язвами. Врач диагностировал псориаз. Я постоянно вскакивала в четыре часа утра, а затем на цыпочках спешила к спящему сыну, чтобы проверить, дышит ли он еще. По какой-то причине меня охватил страх, что он может умереть. Я склонялась над его кроваткой, заранее в ужасе от того, что могу там увидеть.
Но его грудь ровно поднималась и опускалась.
Люди начали замечать мою худобу.
– Ты совсем отощала, – ворчал Джок, когда домогался меня. – Это отвратительно.
«Ничего, найдутся другие женщины, которые тебя удовлетворят», – чуть не сказала я. Однако воздержалась от комментария. Я предполагала, что их больше, чем одна, потому что запах духов от рубашек Джока всегда был разным.
И вот однажды, когда мы со Стюартом гостили у моей матери, та заявила, что желает «сказать мне пару слов».
– Не беспокойся о ребенке, – махнула она рукой в сторону внука. – Какое-то время он прекрасно посидит один перед телевизором.
Мне было любопытно, что же мама собирается сообщить. Она выглядела решительно, пока выдвигала себе кухонный стул и усаживалась.
– Я хочу сказать тебе прямо. Твой Джок был с другой женщиной.
– Знаю, – кивнула я.
Ее глаза расширились.
– Знаешь? И что ты думаешь с этим делать?
– Сохранять брак, – ответила я. – Как ты мне и говорила.
– Я не имела в виду, чтобы ты закрывала глаза на проституток.
Я уставилась на нее:
– Что?
– Его видели выходящим из той дыры на Кросс-лейн.
Я знала этот бар. Все знали. Это место пользовалось дурной славой.
Мама протянула руку и погладила мою ладонь.
– Тебе нужно быть осторожной, девочка. Ты можешь от него что-нибудь подцепить.
Я вспомнила, как вся чесалась после того, как Джок в последний раз прикасался ко мне. Он отказывался надевать презерватив (или «резиновый Джонни», как мы тогда их называли), настаивая на том, что предохранение – моя проблема. Поэтому я пользовалась «голландской кепкой». Но она была далеко не так надежна.
– Что же мне делать? – спросила я.
– Лучше проверься, на всякий случай, но не у нашего врача. Иди туда, где тебя никто не знает. Таких клиник полно.
Я была удивлена, что моя мать так хорошо осведомлена об этом. Вернувшись домой, я пролистала «Желтые страницы», едва сдерживая дрожь в пальцах. В центре Лондона нашлось какое-то медицинское учреждение под названием «Консультационный центр доктора Брук», так что я подняла трубку и записалась на прием, удивляясь себе – что же, черт возьми, я делаю. Потом запаниковала. Я почти никогда не ездила «в западном направлении». Вдруг кто-нибудь из приятелей Джока увидит, как я сажусь в 38-й автобус? Поэтому я надела старую шляпку, натянув ее поглубже, чтобы прикрывала лицо. Мама согласилась посидеть со Стюартом.
Когда я туда добралась, мне пришлось сначала прогуляться вокруг квартала, чтобы собраться с духом и войти. Вскоре я сидела в приемной, прячась за журналом. К тому времени, как доктор Брук позвала меня в кабинет, я была как один сплошной комок нервов. К своему смущению, я внезапно ударилась в слезы прямо на кушетке во время осмотра.
– Вы ничего не хотите рассказать мне? – спросила она. – Не волнуйтесь, у нас все совершенно конфиденциально.
Доктор Брук выглядела такой теплой, доброй и понимающей, что я неожиданно для себя выложила ей все, включая свою вину перед Джейн, которая заставляла меня мириться с подобным обращением Джока.
– Похоже, на вас навалилось слишком много проблем, – заметила она. – Если желаете, я могу порекомендовать вам семейного психолога.
Но я вежливо отказалась. Мне уже было стыдно, что я рассказала ей все это.
Позднее я вернулась за результатами анализов.
– Хорошие новости, – сообщила доктор. – У вас все чисто. Но я бы посоветовала позаботиться о том, чтобы ваш муж тоже прошел обследование.
Она просто не знала Джока. Он бы взбесился, предложи я ему такое.
– А знаешь, – произнесла мама, когда я рассказала ей. – Это не такая уж плохая идея. Иногда мужчины вроде твоего ведут себя сурово, но в глубине души они боязливее, чем кажутся. Скажи ему, что его видели на Кросс-лейн. Объясни, что у тебя появился зуд и ты проверилась. Сделай вид, будто у тебя что-то нашли, но это лечится. Дай понять, что, по словам доктора, у тебя это с недавних пор. Чтобы Джок не смог обвинить тебя.
– Ты о чем? – спросила я, подхватывая подошедшего Стюарта, чтобы якобы обнять, но на самом деле скрыть за ним свой румянец.
– От меня-то не скрывай, девочка. Людям рты не заткнуть. Одна из женщин, с кем я играю в «бинго», мать той девушки, которая работала у твоего кавалера.
– Доун из агентства?
– Она самая. Доун не очень-то обрадовалась, когда ей сообщили, что она больше не нужна. Она вернулась за забытым джемпером и увидела тебя с тем парнем, Гэри, через окно. «Они стояли слишком близко друг к другу» – так Доун выразилась. Поэтому решила прийти за джемпером в другой раз. «У меня были подозрения еще до того, как от меня избавились», – теперь твердит она.
Мама многозначительно посмотрела на меня:
– Его жена была твоей подругой, прежде чем покончила с собой, не так ли?
Я покраснела еще больше:
– Тогда почему ты ничего мне не говорила?
– Наверное, потому, что видела, как ты несчастлива с мужем.
– Но ты сказала мне, что я должна сохранить свой брак.
– Это было до того, как я поняла, с каким мужчиной ты связалась. – Она шмыгнула носом. – Кроме того, времена меняются. Теперь все по-другому. Но ты все равно в итоге не захотела бы растить ребенка самостоятельно. Это чертовски сложно.
Я с трудом верила ее словам. Мама была последним человеком, от которого я ожидала сочувствия.
– А связываться с женатым парнем было просто верхом глупости. Бедная его жена.
К моему горлу подступила тошнота.
– Я не хочу об этом говорить, – прошептала я.
– Неудивительно. Эту женщину, конечно, не воскресить. Но еще есть время исправить ситуацию, в которой ты сейчас оказалась. Все, что тебе нужно сделать, это сказать своему Джоку, что доктор порекомендовала ему пройти обследование. Ему это не понравится. Но придется. Даже если у него ничего не найдут, вероятно, призадумается и впредь будет вести себя осторожнее в своих загулах. А еще можешь ему напомнить, что, если о его похождениях станет известно всем, это плохо отразится на его репутации.
Я и не подозревала, что моя мать может быть настолько расчетливой. Но, наверное, она опиралась на собственный опыт в подобных вопросах.
Впервые я почувствовала, что баланс сил в моем браке изменился. В тот вечер я приготовила на ужин одно из любимых блюд Джока – свиные отбивные с жареным картофелем. Я уложила Стюарта в постель до того, как вернулся его отец. И то и другое было маминым предложением.
После того как Джок покончил с едой, он, казалось, пребывал в лучшем настроении, чем за последние несколько недель. Я набрала в грудь побольше воздуха.
– Сегодня я была в клинике, – сообщила я мужу.
Его глаза сузились.
– В какой еще клинике?
– По вопросам контрацепции.
– Ты ведь уже получила «кепку» у нашего местного терапевта, не так ли?
Я старалась говорить спокойно, скрывая нервозность:
– Дело в том, что в этой клинике также берут анализы на половые болезни.
Муж подался вперед:
– Это что, венерологическая клиника? Ты хочешь мне сказать, что этот Гэри наградил тебя чем-то? Я найду его и сверну его чертову шею!
– Я уже тебе говорила, мы не… мы этим не занимались. Если тебе действительно интересно знать, у меня молочница. Но когда я рассказала доктору, куда ты ходишь, она настоятельно посоветовала тебе пройти обследование.
Джок вскочил, его лицо исказилось от ярости.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
– Не прикидывайся невинной овечкой, Джок! Тебя видели! Люди заметили, как ты выходил из борделя на Кросс-лейн.
Муж выглядел так, словно я только что ударила его коленом в пах. Его лицо стало ярко-красным. Он тяжело дышал.
– Только представь, что скажет главный босс фабрики, узнав, что ты посещаешь проституток! – продолжила я. – Он примерный семьянин, верно? Нехорошо, если его начальник цеха так поступает.
Джок побледнел. Я видела, как на его лице мелькнул страх при мысли, что все его планы продвижения по службе вылетят в трубу. Я знала, что самое худшее для мужа – подвергнуться осуждению или выглядеть дураком.
Но теперь сила была на моей стороне.
– Итак, вот что будет дальше, Джок, – произнесла я. – Прежде всего тебе нужно сдать анализы.
– Ни за что на свете я не пойду к какому-то чумному доктору! – заявил он. – Это унизительно!
– Будет еще унизительнее, если я расскажу отцу о том, чем ты занимаешься. Думаю, людям на фабрике только дай языки почесать, правда? Возможно, я даже получу опеку над нашим сыном, если решу развестись по причине твоего прелюбодеяния.
У него отвисла челюсть, а сам он будто съежился. Мой муж словно превратился в маленького мальчика.
– Ты можешь пойти в частную клинику, где тебя никто не знает, по моему примеру, – посоветовала я. – Там чего только не лечат.
Джок ничего не сказал, и я восприняла его молчание как согласие.
– А теперь давай с тобой договоримся.
Я выдержала драматическую паузу. Муж продолжал пристально смотреть на меня.
– Развлекайся с другими женщинами сколько душе угодно. Ради твоего же блага я бы посоветовала держаться подальше от любых борделей, однако это твое дело. Но я хочу, чтобы ты никогда, никогда больше ко мне не прикасался.
Он по-прежнему ничего не говорил.
– Это надо понимать как «да», Джок? – холодно уточнила я, хотя сердце мое колотилось.