– Мне нужно снова навестить отца! – кидаюсь я к ней, как только слышу щелканье ключа в замке. – Я только что разговаривала с ним, и голос у него не слишком здоровый.
– Боже. – Она хмурит брови. На милом, добром лице озабоченное выражение. Раньше я считала, что прекрасная кожа Бетти почти неподвластна возрасту. Свекровь клянется, что это благодаря маскам для лица из авокадо и йогурта, которые она делает сама. Но в последнее время у нее появились морщины на лбу.
– Я вернусь к концу дня. Ты не возражаешь, как обычно, остаться на хозяйстве?
Я всегда чувствую, что нужно спрашивать, хотя домашние дела и без того в основном на плечах Бетти.
– Конечно, любовь моя.
– Спасибо большое! – Я торопливо обнимаю ее и хватаю с кухонного стола сумочку и телефон. И тут вижу сообщение от Мэтью:
«Надеюсь, ты не передумала, Поппи.
На твоем месте я бы уже начинал ловить мышей.
У тебя осталось два дня».
На сей раз никакого фамильярного «Попс». Обращение «Поппи» свидетельствует о том, что он настроен по-деловому.
Я удаляю сообщение, быстро прощаюсь с Бетти и сажусь в машину. Прежде чем включить двигатель, пробую набрать номер клиники Стюарта. Практически невозможно дозвониться до моего мужа, когда он работает. Дантист не может так просто бросить все, чтобы ответить на звонок жены.
– Вам повезло, – произносит секретарша, словно делает мне одолжение. – Пациент только что отменил визит, и у доктора есть свободные десять минут. Я вас соединю.
– Что случилось? – спрашивает Стюарт. Он знает, что я не стала бы его беспокоить, если бы не что-то срочное. Мое сердце колотится. Я должна очень осторожно подбирать выражения.
– Мне нужно поехать к отцу, – объясняю я. – Ничего серьезного, но я немного волнуюсь.
– Сочувствую. Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.
Я ощущаю нетерпение мужа. С его точки зрения, это не чрезвычайная ситуация.
– Тут еще кое-какая проблема, – продолжаю я. – Одна моя клиентка… Дорис… та, что выдвинула иск к агентству из-за перелома плеча. Она… она хочет пятьдесят тысяч фунтов или подаст на меня в суд.
– Что? Это совершенно нелепые требования! – Стюарт обычно всегда спокоен, но сейчас я чувствую, как его охватывает возмущение. – Она просто прощупывает почву.
– Адвокат считает, что судебное дело может обойтись нам гораздо дороже, а также повредит репутации агентства. Он советует нам расплатиться с ней.
– Но это все наши сбережения!
– Я знаю. Мне очень жаль.
– Мы не можем на это пойти, Поппи. У вас ведь есть страховка профессиональной ответственности, верно?
Сейчас самое время признаться, что она не распространяется на клиентов, которые посещают дом, и наша домашняя страховка тоже не распространяется. Однако я не могу так поступить. И чувствую себя из-за этого глупо. Совсем как прежняя Поппи, из которой не получилось актрисы. Вероятно, я и стала успешным агентом. Но в глубине души все еще считаю себя неудачницей. И мне невыносимо выглядеть так опять.
– Да, – произношу я. – Конечно, есть.
– Ну, вот. Тебе просто придется ею воспользоваться. Я знаю, что это может повлиять на будущие взносы, но тут уж ничего не поделаешь.
Я нажимаю «отбой», ощущая свинцовую тяжесть в груди. Должно же быть какое-то решение, повторяю я себе, пробираясь сквозь лондонские пробки. Но какое? Как мне остановить Мэтью? Будет ли он все еще там, когда я доберусь до Уортинга? А если я найду отца лежащим на полу…
Я пытаюсь дозвониться до Реджа, но вызов переключается на автоответчик.
Я так расстроена, что едва не проезжаю на красный и резко бью по тормозам. «Соберись! – приказываю я себе. – Иначе, не дай бог, будешь в ответе за чью-то смерть». Раньше я удивлялась, как кто-то может жить с этим. Но это было до того, как Мэтью начал угрожать мне.
Я выезжаю на шоссе и позволяю мыслям вернуться к прошлому. Как люди могут так сильно измениться? Или Мэтью всегда был таким? Мы были вместе в течение трех долгих лет в театральной школе. Я считала, что знаю его. Но, опять же, он бросил меня ради Сандры. Получается, ничего я не знала. Но никогда не предполагала, что Мэтью способен на шантаж. В нем чувствуется огромный скрытый гнев. Я помню, как он злился на свою мать. Наверное, в глубине души Мэтью зол на всех женщин вообще.
Мне нужно время, чтобы найти способ получить деньги. Но у меня нет этого времени, если только я не сумею убедить Мэтью подождать – а я не думаю, что он согласится. Наши со Стюартом сбережения лежат на совместном счете. Означает ли это, что требуются подписи обоих, чтобы снять наличные? Если так, то взять деньги без ведома мужа – это подделать его подпись. Но я не смогу. Или смогу?
На дорожке возле дома отца нет машины, замечаю я, когда подъезжаю. Правда, Мэтью мог добраться сюда поездом и взять такси со станции. Как только я выхожу, ко мне от соседнего дома бежит женщина. Та самая соседка с глазами-бусинками, которая рассказала, что приезжала полиция, когда папа забыл оплатить бензин.
– Извините, можно вас на минутку?
– Боюсь, что я немного спешу, – отвечаю я, глядя на ужасно грязные старые занавески, которые отец не разрешает мне постирать, потому что «вполне способен» сделать это сам. – Мне нужно проверить, все ли в порядке с отцом.
– С ним все нормально, дорогая. Я только что видела его через заднюю дверь. Кажется, он стоял с чашкой чая.
Это уже кое-что, но где Мэтью? До сих пор с ним?
– Видите ли, в чем дело, – продолжает она, – я случайно заметила, что у вашего отца сегодня был гость.
«Как будто я и без вас этого не знаю, – хочется мне сказать. – Гость, который может причинить вред моему отцу прямо сейчас, если вы не дадите мне пройти».
– Вообще-то я видела его здесь и раньше. И мне просто показалось это странным. Ваш отец всегда говорит, что вы единственный человек, который его навещает, не считая приятеля. Реджа, по-моему.
Теперь она полностью завладела моим вниманием.
– Вы видели здесь этого мужчину раньше? Простите, когда это было?
– В тот день, когда ваш отец повредил лодыжку во время гололеда. Помню, я еще подумала, не окликнуть ли его, но решила, что этот парень скорее всего просто торговец. Знаете, из тех, что ходят от двери к двери. А потом, когда я снова увидела его здесь сегодня… Ну, я решила, что вам следует знать.
Мое сердце начинает бешено колотиться. Мэтью был здесь в тот день, когда отец упал?
– Спасибо, – киваю я. – Это действительно полезно знать.
– Лишняя осторожность не повредит, не так ли? Моя дочь говорит, что у меня слишком богатое воображение. Может, она и права. Все эти сериалы с убийствами по телику наводят на разные мысли. Но что-то в выражении лица этого человека мне не понравилось, хотя он и симпатичный, надо отдать ему должное.
– Я ценю вашу заботу. – Я достаю свою визитную карточку и вкладываю ей в руку. – Если вы в будущем заметите рядом с отцом кого-нибудь подозрительного, позвоните мне, пожалуйста, по этому номеру, ладно?
Женщина выглядит довольной.
– Позвоню, конечно! Я знаю, ваш отец считает меня назойливой, но предпочитаю быть начеку – мало ли кто бродит вокруг. Просто кажется, что так правильно, если вы понимаете, о чем я.
Я иду по папиной дорожке, дрожа от страха и гнева, а слова Мэтью вертятся у меня в голове. «Я немного присмотрю за твоим отцом, хотя мне нужно вернуться в Лондон, чтобы заняться кое-какими делами. А ему следует лучше беречься, не думаешь? Иначе с ним может произойти еще один несчастный случай».
Мэтью подстроил падение отца?
Если он это сделал, я убью его!
– Поппи!
Папа стоит в дверях.
– А я гляжу в окно – вроде ты. Что ты тут делаешь? Если приехала встретиться со своим другом, то вы разминулись.
Мы идем в гостиную, где я помогаю отцу сесть на диван.
– Твоя соседка, – осторожно начинаю я, – сказала, что Мэтью Гордон был здесь не только сегодня. Ты мне этого не говорил.
Отец опускает голову. Внезапно он превращается из сварливого старика в ребенка.
– Он просил тебе не сообщать. Мол, что это часть сюрприза для тебя и что я все испорчу, если что-нибудь ляпну. По-моему, это как-то связано с твоей работой. – Папа поднимает голову. – Мы чудесно поболтали. Он спросил, как у тебя сейчас дела, и я рассказал ему все о твоих успехах. – В его голосе слышится трогательная нотка гордости. – Он очень заинтересовался. Задавал всякие вопросы.
– Какие, например?
– Я всего не помню. Вроде что-то о твоих клиентах, но тут я могу ошибаться. Хотя помню, как мы говорили о девочках.
Я чувствую, как волосы у меня на голове встают дыбом.
– И что он сказал?
– Долго разглядывал их фотографии. – Отец машет рукой в направлении каминной полки, где в рамочках выставлены снимки Дейзи и Мелиссы в школьной форме. Мелисса выглядит скорее на двадцать один год, чем на семнадцать. Дейзи еще по-детски пухлая, с милым, добрым лицом. Моя кровь кипит от возмущения. Как смеет Мэтью так нагло втираться в доверие к моим близким?
– Он спросил, в какой школе они учатся. Я ответил, что в разных, но не смог вспомнить названия. – Папа озабоченно морщит лоб. – Я думал, что вспомню позднее, но мне так и не удалось. Потом он сказал, что ему пора. Я проводил его до двери.
– Папа, а Мэтью был рядом с тобой, когда ты упал? – мягко спрашиваю я.
– Ну да, вот тогда-то все и случилось. Он просил не провожать его, потому что на улице холодно. Я ответил, что, может, я и стар, но у меня еще остались хорошие манеры. Мэтью придерживал меня под руку, чтобы я не поскользнулся на льду. Он так расстроился, когда я споткнулся о тапочки и повредил лодыжку. Это он вызвал мне скорую. Но не смог поехать со мной в больницу, потому что спешил вернуться домой, чтобы заботиться о своей жене. Представляешь, она в инвалидном кресле.
Меня бросает в жар от ярости. Я почти готова выложить отцу правду о Сандре, но не хочу отвлекать его от основной темы.
– Тогда почему ты мне наплел о каких-то детях, стучавшихся в дверь, и о том, что тебе помог случайный прохожий?