– Так будет лучше, чем бродить по дому и ждать телефонного звонка, – соглашается он.
Я и не подозревала, что Стюарт это заметил. Хотя он и настоял на том, чтобы использовать наши совместные сбережения для погашения моего банковского долга, оформление движется болезненно медленно.
Новое название, не связанное с моим именем, могло бы все изменить. А наши постоянные клиенты, такие как Дженнифер, Дорис, Ронни и Карен (которая с татуировкой), поклялись в своей верности агентству.
– Я бы положила деньги Салли сразу на наш счет, – быстро говорю я. – А как ее помощница не буду нести ответственности за какие-либо финансовые обязательства.
– Ты согласна не быть главной? – спрашивает Мелисса.
– Да. – Я никогда не думала, что скажу так, но это правда. – Это даст мне больше времени для всех вас.
Стюарт молчит, а Бетти берет меня за руку и ласково пожимает ее.
– В конце концов все утрясется, – тихо произносит она. – Вот увидишь.
Сейчас Новый год. Подснежники и крокусы пробиваются сквозь зимнюю почву. Они напоминают мне цветы в Набережных садах. И нашу встречу с Мэтью.
Мне бы хотелось сказать, что я не думаю о нем, но время от времени воспоминания возвращаются. Да, он причинил мне ужасные страдания. Сказать, что Мэтью поступал плохо, было бы преуменьшением. И все же он мог бы остаться жив, если бы не я, и я это помню.
Но есть и еще одна причина, по какой я никогда не смогу выбросить его из головы. Мэтью Гордон неразрывно связан с моим молодым «я». Маленькой пышкой Поппи Смит, с яркой улыбкой и каштановыми кудрями, которая безумно влюбилась в мужчину, не подозревая, что он разобьет ей сердце. Восемнадцатилетней девчонкой, того же возраста, что сейчас моя Мелисса, питавшей такие большие надежды стать актрисой, но чей до поры беззаботный подход к жизни был разрушен разводом ее родителей.
Раньше я вспоминала о прежней себе с грустью и разочарованием. Но теперь уже нет. Сейчас я оглядываюсь назад с признательностью. Прошлое есть прошлое. Пора двигаться вперед. Больше никаких секретов. Никакой лжи.
Вот почему мне нужно еще раз поговорить со Стюартом. Каждый день во время рождественских каникул я собиралась с духом, и каждый вечер мне не удавалось что-либо сказать. Несмотря на то групповое объятие и неожиданное предложение Салли, обстановка по-прежнему оставалась весьма напряженной. Так мы протянули весь январь и половину февраля, в то же время пытаясь выступать единым фронтом в тех вопросах, которые касались Дейзи. По крайней мере, Мелисса, вернувшись в университет, теперь присылает мне сообщения из двух строк вместо одного слова.
Если бы не работа, я сошла бы с ума. «Агентство Салли», как она его назвала, действует на удивление эффективно. Сначала я беспокоилась, что мое присутствие даже в качестве помощницы может отпугнуть потенциальных клиентов. В конце концов, разве не из-за моей испорченной репутации люди стали нас избегать?
– Память коротка, – сказала Салли. – Постоянно приходят новые режиссеры. Кроме того, ты мне нужна. У тебя гораздо больше опыта, чем у меня.
– Ты уверена, что берешь меня не из жалости? – спросила я.
– Ты сделала то же самое для меня, когда я пришла к тебе после развода, – заметила она. – Так что прекрати.
Помогло и то, что наши постоянные клиенты сдержали свое обещание остаться с нами. Дорис была в восторге, когда я устроила ее на роль в рекламе с участием двойников голливудских звезд – продвигать средства для ухода за кожей. Ронни-викарий становится все популярнее и постоянно поет нам дифирамбы. А Дженнифер наконец обрела твердую почву под ногами (или мне следует сказать – под лапами?) в рекламе зоотоваров, где все актеры в костюмах животных.
– Спасибо вам! – воскликнула она, обнимая нас обеих.
К своему удивлению, я обнаружила, что теперь мне больше нравится моя работа, чем когда я была начальницей. Я научилась выключать компьютер в шесть часов вечера и ставить телефон на беззвучный режим, чтобы «качественно провести время» с Дейзи. Но я с радостью потеряла бы работу во второй раз, лишь бы вернуть свой брак в нормальное русло.
Однажды вечером, когда дома были только мы с Бетти (Стюарт снова работал допоздна, а Дейзи ушла к подруге), свекрови пришла в голову очередная идея.
– Почему бы вам снова не съездить в Девон, дорогая? Знаешь, поначалу я была не в восторге от этого места из-за поведения Джока, когда мы жили там в наш медовый месяц. – Она запнулась на мгновение, и я успокаивающе положила руку ей на плечо, вспоминая, как Бетти описывала его жестокость в своих тюремных сочинениях.
– Но позднее, – продолжила она, – когда в нашем браке все наладилось и мы начали брать маленького Стюарта с собой, отдых у моря показался мне таким умиротворяющим. Это помогало мне собираться с мыслями. Вот почему мы выкупили этот трейлер в собственность. Попробуйте!
– Наша последняя поездка не помогла, – заметила я, думая о том, что именно там Стюарт показал мне фотографию нас с Мэтью в театральной школе. Кроме того, море потеряло для меня свое очарование, когда мама ушла из дома, запятнав этим все мои детские воспоминания о том, как мы собирали ракушки на пляже.
– Как я уже говорила, – прошептала Бетти, обнимая меня, – все меняется. И у вас будет время побыть только вдвоем.
– Стюарт никогда на это не пойдет! – заявила я.
Странно, но он согласился. Возможно, Бетти приставила ему нож к горлу. Меня бы это не удивило.
И все равно едем мы туда почти в полном молчании. Ничего не получится, твержу я себе, с замиранием сердца искоса поглядывая на его застывшее лицо. Потом мы поднимаемся по крутому склону на первой передаче и снова вниз. Перед нами огромные скалы, величественно встающие из моря, которые я помню по прошлому визиту сюда. Вокруг нас простираются поля.
– Какой прекрасный вид! – восклицаем мы в один голос.
Восхищение на мгновение объединяет нас.
Затем мы со Стюартом возвращаемся к вежливым бытовым диалогам, разгружая машину и открывая трейлер. На сей раз мы договорились, что кто-нибудь со стоянки проветрит его и постелет чистые простыни. На столике букет розовых весенних цветов и горшочек местного меда, но даже теперь я продолжаю сомневаться, следовало ли приезжать сюда. Брак нельзя спасти простой переменой обстановки. Или можно?
– Хочешь, прогуляемся, прежде чем распаковывать вещи? – предлагает Стюарт.
– Неплохая мысль, – отвечаю я, стараясь, чтобы в голосе звучал энтузиазм.
Мы спускаемся по склону к пляжу. Рыбак тащит свою лодку по песку.
– Добрый день! – дружелюбно произносит он.
Если бы какой-то незнакомец так поприветствовал нас дома, мы бы заподозрили неладное. Но здесь все кажется теплым и гостеприимным.
Солнце садится. На небе оранжевые и желтые полосы. Мы со Стюартом идем рядом. И продолжаем молчать.
Странно, но ощущение удушья, которое так долго мучило меня, начинает отступать. Бетти была права насчет моря. Оно действительно успокаивает своим мягким ритмом волн, накатывающих на песок, похожим на стук сердца. Словно говорит: «Я по-прежнему здесь. Не отказывайся от меня». Я чувствую себя другим человеком вдали от всех воспоминаний о суде и прочих ужасах.
Некоторое время мы стоим в тишине. Любуемся.
– Знаешь, – наконец говорит Стюарт, – что мне нравится в море? Оно иногда бушует, а потом успокаивается. Чем-то похоже на жизнь.
Я поражена. Мой муж обычно не склонен к романтике. Я хочу еще раз попросить у него прощения. Но боюсь все испортить, поэтому мы идем дальше, хрустя галькой. Тем не менее я постепенно осознаю, что это молчание стало комфортным. Исчезло напряжение.
В тот вечер мы едем вдоль побережья в красивый приморский городок эпохи регентства и покупаем там рыбу с жареным картофелем. Мы уплетаем ее, сидя рядом на низком парапете набережной. Море простирается так далеко, насколько хватает глаз. Позади нас линия исторических отелей с голубыми памятными табличками. Из окон льется теплый, мягкий свет. При одном из баров есть открытый дворик с красивыми сказочными огнями. Мы могли бы посидеть там завтра вечером.
– Скажи, тебе нравится местная еда? – спрашивает муж.
Я киваю, вспоминая обо всех тех ужинах в лондонских ресторанах, где мы всякий раз держались скованно. Здесь мы можем слышать звук воды, шлепающей о берег.
– Да.
– Мне тоже.
Между нами что-то возникает. Я чувствую это. Но Стюарт все равно не берет меня за руку. И я не осмеливаюсь сделать первый шаг – вдруг он меня оттолкнет.
– Поехали, – вскоре говорит муж. Мы возвращаемся к трейлеру, каждый погруженный в свои мысли.
Кровать, которая откидывается от стены, маленькая. Не так-то просто лежать врозь, как у нас дома. К тому же здесь холодно. Я дрожу.
– Дать тебе еще одно одеяло? – спрашивает он.
– Нет, – внезапно решаюсь я. – Я хочу понять, к чему мы пришли.
Стюарт включает свет. Мы оба садимся, глядя друг на друга.
Стюарт потирает глаза. Под ними мешки. Я замечаю, как он постарел за последние несколько месяцев.
– Мы уже пробовали обсуждать это раньше, Поппи. Я пытаюсь примириться со всем, но это трудно.
– Понимаю. Но ведь и ты был со мной не совсем откровенен, не так ли?
На лице Стюарта мелькает тревога.
– Откуда ты знаешь?
– Значит, у тебя роман?
Его лицо проясняется. Он усмехается, будто это нечто забавное.
– Разумеется, нет.
– Тогда почему ты уже целую вечность отворачиваешься от меня по ночам? Это началось задолго до…
Я замолкаю, не в силах произнести слова «до того, как я переспала с Мэтью».
Я вижу, что Стюарт смущен.
– Не знаю. Наверное, это потому, что я сильно устаю. И… ну, это влияет на то, как все работает у мужчин. Я не всегда могу… ну, ты понимаешь.
– Что?
Он отворачивается.
– Я не всегда могу этим заниматься.
На мгновение я не знаю, что сказать. Подобное даже не приходило мне в голову.
– Это не потому, что тебе нравится Джанин? – с сомнением спрашиваю я.