Хойт посмотрел на Вэнса.
– Слушай, ты въезжаешь, про что это он?
Вэнс отрицательно покачал головой – пожалуй, несколько излишне энергично, чтобы поверить в его искренность.
Хойт взглянул на «ботаника»:
– Губернатор Калифорнии… Слушай, а что там случилось с губернатором Калифорнии?
– Дело было как раз накануне вручения дипломов, – освежил его память «ботаник», – за день или два. Надо будет поднять подшивку газеты и уточнить, когда именно состоялся концерт «Сворма»… да, да, нужно будет проверить… Вот почему я и решил, – парень умоляюще вскинул брови, давая понять, что вся его жизнь зависит от того, согласятся ли они с ним сотрудничать, – расспросить вас обо всем напрямую. Нет, в общем-то то, что рассказали моему редактору – а ему не один человек об этом говорил; я хочу сказать, что, если бы эти сведения поступили из единственного источника, на них бы вообще не обратили внимания, – так вот, вроде бы это такая история, о которой все много слышали, но толком и наверняка никто ничего не знает… и я бы хотел…
– Короче, короче – что там случилось-то? – перебил «ботаника» Хойт. Он покрутил перед собой ладонью, словно подбадривая собеседника выложить все побыстрее.
– Ну… в общем, люди говорят… ну, те студенты, про которых я вам уже сказал, – а они все наши студенты… то есть я сам с ними не разговаривал и не знаю, точно ли все они студенты, но мой редактор так мне сказал, – а он, кстати, сам ничего не выискивал специально, да и никто не выискивал… в общем, эти ребята сами к нам пришли и… – На этом «ботаник» споткнулся и замолчал. Некоторое время он пытался собрать в голове разбегавшиеся обрывки фраз, которые накануне, мысленно репетируя эту встречу, произносил про себя с необычайной легкостью. – Так вот, эти ребята рассказали нам, что все случилось после концерта группы «Сворм» в Оперном театре. Дело шло к полуночи, и вы вдвоем решили вернуться в кампус через Рощу, и там вы и увидели губернатора и девчонку, которая делала ему минет… – В этом месте парень сделал паузу и выжидательно посмотрел на Хойта и Вэнса. – Все правильно?
– Bay! Ну ты, блин, горазд байки травить, – сказал Хойт, умело напуская на лицо скептическое выражение в сопровождении иронической улыбки первого типа. – И что дальше было?
– Ну… дальше, судя по тому, что нам рассказали… хотя я не склонен считать ни один источник нашей газеты единственно заслуживающим доверия… я, в общем-то, потому к вам и пришел, чтобы выяснить, как все было… – он опять сделал паузу, чтобы улыбнуться самой теплой и, как ему казалось, внушающей наибольшее доверие улыбкой, – …так вот, судя по тому, что нам рассказали, губернатора там, в Роще, прикрывали два телохранителя. Нет, вы сами понимаете, эти ребята не держали свечку над своим боссом и не подсматривали, чем он там под кустом занимается, но зато они заметили двух студентов, решивших не делать крюк по дорожке, а пройти к своему общежитию напрямую, и они решили преградить путь этим парням, но они, то есть вы, ребята, налетели на них и отправили обоих в нокаут.
– Двоих, значит, – вырвалось у Вэнса, – уже двоих, и оказывается, это мы на них налетели…
«Вэнс, – подумал Хойт, – ну како-о-о-о-о-о-ой же ты все-таки тормоз».
– Вот почему я и решил спросить вас лично, – пояснил на всякий случай мудак-«ботаник». – Или дело было не так? Вы же понимаете… мне же интересно… то есть я хотел бы выяснить… как это было на самом деле.
Мудак – не мудак, но этот «ботаник» явно понял, что пришел к Хойту с Вэнсом не напрасно. По крайней мере, след оказался не ложным. Теперь главное было не упустить добычу.
– Вэнс, – обратился к другу Хойт, вновь изобразив на лице ироническую улыбку первого типа, – я всегда знал, что ты парень неслабый, но неужели ты дошел до того, чтобы расшвыривать губернаторских телохранителей? Да ты, оказывается, опасный ублюдок. – Затем он обернулся к «ботанику», решив уточнить: – Значит, по-твоему, это и называется приколоться?
– Ну, не знаю, – замешкался тот, – может быть, «прикол» не самое точное слово, которым нужно описывать происшествие в Роще в тот вечер. Но прикольной эту ситуацию можно назвать, если посмотреть на нее под другим углом. Ну, сами посудите: вы же не собирались ни ввязываться в драку, ни искать неприятностей на свою задницу, да и на чужую тоже, шли себе и шли домой после концерта, а тут – хоть стой, хоть падай – губернатор Калифорнии собственной персоной, у которого милейшим образом берет в рот какая-то девица. Редактор уже даже название предложил для большой статьи: «Ночь трахающихся черепов». Так что прикол – это, скорее, жанр газетной публикации. Ну согласитесь: если описать все это в таком тоне, то получится очень прикольно. Если, конечно, так оно все и было. Ну так колитесь, ребята: правильно я все изложил?
Хойт почти физически чувствовал, как взгляд Вэнса буравит ему голову… Что ж, оставалось вести бой в одиночку. На помощь не слишком сообразительного союзника рассчитывать не приходится.
– Вот что я тебе скажу, – обратился Хойт к «ботанику». – Позвони-ка ты лучше самому губернатору – из какого, говоришь, он штата? Из Калифорнии? Спроси у него, что он об этом скажет.
– Да звонил уже, – деловито ответил «ботаник».
Вэнс, естественно, не мог сдержать изумления:
– Звонил губернатору?! И что он тебе сказал?
– Ну, положим, с ним лично меня так и не соединили, – сообщил «ботаник», – пришлось говорить с кем-то… вроде пресс-атташе. Он, то есть она, эта тетка, которая отвечает за связь с прессой, сказала – вы только представьте себе, – что комментариев по этому поводу не будет. Прямо так и сказала: «Без комментариев». Уж поверьте мне как журналисту, сказать: «Без комментариев» – это вовсе не то же самое, что сказать: «Ничего такого вовсе не было».
Беспокойство явно грызло Вэнса изнутри, и он, утратив осторожность, проявил нездоровый интерес:
– Значит, теперь губернатор в курсе, что ты собираешься написать об этой истории?
– Ну… в общем-то да, – пораскинув мозгами, признал «ботаник». – Я им об этом сказал.
«Вэнс, ты все-таки ужа-а-а-а-а-асный тормоз».
Затем Хойт обратился к мудаку-«ботанику»:
– А что за девчонка замешана в этой истории? Кто же такая, как ты говоришь, делала минет губернатору Калифорнии?
– Как ее зовут, я не знаю, – признался «ботаник», – но один из наших источников… в общем, я, кажется, раскопал, как зовут ее нынешнего бойфренда.
– И как же? – словно невзначай поинтересовался Хойт.
– Что-то вроде Кроуфорд. Вы, кстати, не знаете, кто бы это мог быть?
«Кроудон Маклеод, – подумал Хойт. – Как же, знаем мы его. Вот только, оказывается, плохи наши дела. Какой, спрашивается, хрен продажный мог расколоться и выдать этой своре журналюг, мудаков и «ботаников» информацию про Кроудона и Сайри?»
– Кроуфорд?… Не знаю никакого Кроуфорда, – словно покопавшись в памяти, сказал он.
– Эй, погоди-ка минутку, – вдруг влез в разговор Вэнс. – Что-то я не врубаюсь. Вот ты пришел сюда… а откуда ты узнал, кто мы такие? Ну, в смысле, откуда ты узнал, где нас искать?
«Эх, Вэнс, Вэнс, старина Вэнс…»
– Ну, я… я позвонил в Сент-Рей и попросил администратора соединить меня с кем-нибудь из вас, – объяснил «ботаник». – И мне и сказали, что, скорее всего, вас в это время можно найти здесь.
– А откуда ты узнал, как мы выглядим?
– Да поспрашивал кое-кого. – Он мотнул головой в сторону входа в кафетерий. – Вот меня на вас и навели. Похоже, ребята, недостатком популярности вы не страдаете! Вас, наверно, каждая собака в университете знает!
На лице «ботаника» расплылась широкая улыбка Широкая, подобострастная, льстящая самолюбию собеседника улыбка чуть-чуть не пробила брешь в обороне, выстроенной Хойтом. Его начали одолевать сомнения. С одной стороны, уже давно было пора дать понять этому «ботанику», что он-то как раз – настоящий мудак, но не на мудаков нарвался… и здесь ему ни хрена не обломится. А с другой стороны, в конце концов, так ли уж плохо… когда тебя все знают, тобой восторгаются, тебе завидуют? Неужели так уж страшно… стать еще немного более известным? «Чем мы тут занимаемся? Да смотрим, как делают минет какому-то мудаку с обезьяньей рожей, – вот чем занимаемся!» Что такого плохого в том, чтобы эта бессмертная фраза оказалась увековечена в печатном виде?
– Я никогда не читал «Дейли вэйв», – сказал Хойт «ботанику». – Вэнс, а ты часом «Дейли вэйв» не почитываешь? – Этот вопрос он сопроводил саркастической улыбкой третьего типа.
– Я? Да ты что! – отмахнулся его товарищ. Впрочем, его «ты что» прозвучало, пожалуй, немного слишком эмоционально. Можно было подумать, что Вэнс не то на кого-то за что-то злится, не то чересчур взволнован. – А ты, значит, пишешь для нашей школьной газетки? – поинтересовался он у «ботаника».
– Ну да, типа того…
– Слушай, всегда хотел узнать: как вы поступаете, когда выходите на потрясающе интересную тему, статья могла бы получиться просто охренительной, но при этом – ни одного гребаного факта, ни одного свидетеля у вас нет, – что тогда?
Ботаник явно не ожидал, что разговор перейдет на повышенные тона, и у него от волнения, а может быть, и от страха, начали дрожать губы. Похоже было, что ему больше не удастся справиться со своенравными лицевыми мышцами и растянуть физиономию в улыбке.
Вновь оробев, «ботаник» осторожно сказал:
– Ну, нам остается только надеяться… на то, что факты мы все-таки добудем. Понимаете, – в его глазах снова появилась невысказанная мольба, – я ведь потому к вам и сунулся! Мне нужно было поговорить лично с участниками событий. В статье, где затрагиваются острые темы либо приводятся… гм… не самые типичные факты, все должно быть выверено до мелочей. Главное – точка зрения самих участников. Впрочем, комментарии других свидетелей тоже нельзя оставлять без внимания. Я, кстати, очень надеюсь, что нам и в этом случае удастся разыскать других свидетелей.