– Перестань, – сказал я себе трезво, – за придурка сочтут. В городе на небо могут посмотреть разве что в белых тапочках. Да и то вряд ли…
Съехал с магистрали на свое шоссе. На обочину выходят гуляки, возжелавшие «поймать машину»: парочки, группки ребят, реже – одинокие девушки, то ли профессионалки, то ли любительницы острых ощущений, мол, изнасилуют – не изнасилуют, а если изнасилуют, то как и сколько их будет?
Я старался даже не смотреть на них, неловкое чувство, как будто отказываю нуждающимся в услуге. Дело в том, что никто из этих, голосующих, не считает, что это я им оказываю услугу. Напротив, каждый уверен, что это они облагодетельствуют меня, давая подзаработать. Забодаешься объяснять, что денег не надо, я просто довезу, если по дороге. Или до ближайшей станции метро.
Звякнул мобильник, свободной рукой я выудил коробочку и ногтем поддел крышку.
– Алло?
– Привет, Славик, – донесся голос Люши. – Слушай, у меня что-то комп стал вырубаться…
– Сам?
– Сам, гад! Р-р-раз – и перегружается!
– Проверь на вирусы, – прервал я. – Люша, извини, я в дороге. Иду в левом ряду, машин много. В другой раз, хорошо?
– Ладно, – ответил он. – Щас попробую антивирем… Дома во сколько будешь?
– Через час, – соврал я.
– Я перезвоню, – пообещал он.
– Лады, – ответил я обреченно и отключил связь.
Мокрый асфальт блестит, в нем отражаются оранжевые огни дорожных фонарей, машины мчатся загадочно-непроницаемые, словно монолитные. Обогнали поливочную машину, многие водители чуть-чуть подают руль вправо, чтобы попасть под тугие струи и смыть грязь.
Я попытался думать о будущем мире, обетованном, как сказал мой школьный учитель, но мысли то и дело возвращались к Люше и его компании, что вообще-то и моя компания, как ни крутись.
Люша горд, что научился пользоваться компом, хотя пользуется, как няня Пушкина электрической соковыжималкой. Но ему показали, как включать, выключать и загружать тетрис. Вот для Люши приемлемо только то будущее, в котором компы будут включаться сами по команде голосом, сами проверять себя на вирусы и сами находить тетрис.
Во все века не просто находятся люди, а их всегда абсолютное большинство, которые искренне уверены, что «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» – совсем неплохо бы, а светлое будущее воспринимают, как слегка улучшенное настоящее.
Но все во Вселенной развивается от примитива до высших форм. Если тупые не знают, что эволюционирует все, начиная со Вселенной: усложняется структура пространства, галактик, появляются новые частицы, то пусть увидят хотя бы на примере Земли, где пошло от амеб до человека… и почему-то должно остановиться, как считает Вася Пупкин, на нем самом!
Правда, Вася Пупкин еще режется в спинномозговушки, но родители Васи доминируют в обществе, оно все из этих пупкиных, полагают, что и через десятки тысяч лет человек будет вот таким же, как сейчас, а васи пупкины с дипломами докторов наук делают прогнозы, что через тысячу лет человек будет жить уже сто сорок лет и строить город на Нептуне. А еще через пять тысяч лет, конечно же, летать на звездолетах и драться световыми лучами с космическими пиратами.
К неудовольствию и непониманию вась пупкиных, человек создал каменный топор, паровую машину, компьютер, а теперь создает… и создаст!.. наноагрегаты, что позволят менять уже самого человека, сперва тело, а затем уже убирать кое-какие инстинкты, так усложняющие жизнь мыслящей обезьяны с дипломом университета.
Новый звонок, я спросил сквозь зубы:
– Алло?
– Славик, – прощебетала Лариска, – как ты там, милый?
– Терпимо, – ответил я.
– Давно не виделись, – пропела она намекающе.
– Давно, – согласился я, но не сказал, что за рулем разговаривать опасно, перед женщинами мы стараемся выглядеть круче некуда, да и брякни такое, она без всяких прелюдий сообщит, что щас приедет. – Жаль, что взял работу на дом…
– То-то тебя неделю не видела, – сказала она щебечуще. – Ничего, я сама к тебе загляну, милый. Пока!
Прозвучал сигнал отсоединения, я ругнулся, подумал с подозрением, не ощутила ли по моему голосу, что хочу отделаться, женщины очень чувствительны в этих вопросах, потому так взяла меня за рога.
– Ладно, – пробормотал я, убирая мобильник, – че-нить придумаю…
Конечно, сейчас даже мне дико представить, что еще до перехода в сингулярность, где-то в фазе трансчеловека, я уже начну терять половые инстинкты, как и сами половые органы. То есть я готов без борьбы с собой принять идею о вмонтировании разных технических приспособлений, благодаря которым стану сильнее, быстрее, выше, дальше и чаще, но вот отказаться от пениса как-то совсем уж стремно.
С другой стороны, пенис как-то совсем уж не к месту в теле из кремнийорганики. Да и само тело вряд ли будет телом нынешней прямоходящей обезьяны, коровы или даже насекомого. А потом, когда перейдем на управляемые силовые поля, смешно будет сохранять подобие прежних тел животного происхождения. Вот мне музеи древностей уже сейчас по фигу!
Правда, это экстремизьм, как говаривают ныне, а такое экстремное лучше держать при себе. И про музеи, и про отсутствие пенисов. В смысле, о добровольном отказе от пенисов: такое сказать вслух – как на тебя посмотрят все окружающие мужчины? Так что промолчим и будем делать вид, что с гордо поднятым пенисом пройдем через все галактики, как же без него, родимого!
Во всех наших романах космонавты, прилетая на какую-нибудь дальнюю планету, тут же находили что-нить для половых нужд. Благородный инженер Лосев – принцессу Аэлиту, простой красноармеец Гусев – ее служанку. И так на всех планетах, звездах, в туманностях, галактиках и параллельных или четырехмерных. А если людей не оказывалось, трахали насекомых, как у Казанцева в «Фаэтах».
Так что будет еще тот бунт… Многие только из-за пенисов и останутся в обезьяннике, политкорректно именуемом человечеством.
Машина у меня, к счастью, не мерс, без страха припарковываю под окнами. Таких, и получше, море, потому сплю без страха, что угонят. Если уж и появятся угонщики, то явно сопрут машину соседа справа или соседа слева.
Консьержка, повернувшись спиной ко входу, смотрит телевизор, ну хоть не спит. Я прошел мимо, не здороваясь и не топая, а то потеряет сюжетную нить и не поймет, почему в сто сороковой серии герои развелись, а в сто семидесятой опять вместе, но только поменяли ориентацию.
Люша как чувствовал, мобильник затрясся в тот момент, как я перешагнул порог квартиры и зажигал свет.
– Да, – ответил я обреченно, – уже приехал.
– Так вот, у меня щас…
Он пустился в подробные объяснения, что у него тормозит и почему тормозит, как он полагает, я сходил в ванную, прижимая мобильник ухом к плечу, а когда вышел и врубил свой комп, он все еще объяснял и объяснял.
– Люша, – сказал я проникновенно, – я отсюда не могу видеть, что у тебя не так. Но и приехать не могу, ко мне уже выехала Лариска…
– Так приезжайте оба! – завопил он зычно.
– Не пойдет, – отверг я. – Твою квартиру знаем вдоль и поперек, как свою. Никакой романтики не будет. Так что проверь еще другим антивирем, только не держи их оба активными, а то они дерутся…
– Вот как? – удивился он. – А у меня бдят сразу три: Касперский, доктор Вэб и Нортон!
– Отключи, – посоветовал я. – Проверяй по одному. Что один не выловит, то другой поймает… может быть. Если не получится, то на днях заскочу, посмотрю сам… Ох, извини, в дверь уже звонят! Пойду открывать, пока!
В дверь еще не звонят, но способ хорош, Люша сразу отключил связь. Пока Лариска едет, я врубил комп, засветился обновленный десктоп: в надежде на визит Габриэллы я убрал с экрана всех голых баб.
В холодильнике блестят металлические прутья решетки, в самом низу пара сморщенных пакетов с готовыми котлетами и блинчиками. Магазины подсуетились: таких ленивых и одиноких, как я, все больше и больше, на них можно подзаработать.
Пока комп ловит вирусы и удаляет трояны, я на сковороду выложил блинчики: трансчеловек не должен жрать, аки свинья бескрылая. Пока плита греется, начал прыгать по сайтам, вылавливая по ключевым словам «трансчеловек», «нанотехнологии», «биоинженерия»…
В дополнение к закону Мура, о котором все знают, хорошо звучит менее известное замечание Курцвейла, что все формы инженерных решений уменьшаются за десятилетие в размерах в пять-шесть раз. А это значит, чего многие не понимают, что молекулярная нанотехнология грянет примерно в двадцатом году, а то и быстрее, ведь даже закон Мура начал из-за тенденции к ускорению выдавать уже не привычные восемнадцать месяцев, а шестнадцать, четырнадцать, десять, а в прошлом году вообще уложился в девять!
Вообще, мне кажется, на Курцвейла должны ссылаться чаще, чем на Мура. Мощность мощностью, но именно уменьшение размеров приведет к сингулярности. Это и создание наноботов, и биотехнология, и вообще все-все, что изменит наш мир.
Прыгая, как блоха, с одной гиперссылки на другую, попал с технологической сингулярности на астрономическую, а это для меня значит: «Попал, Вован!», начал читать, хоть не то, что искал, но это ж моя астрономия, звезды, галактики…
Лариски все нет, я начал тихо надеяться, что ее по дороге заметил какой-нибудь олигарх и предложил проехаться в его бентли, от чего Лариска отказаться ну никак не сможет, однако как раз в этот момент в прихожей и прозвенел звонок.
Я потащился открывать, Лариска, свежая и румяная, словно не отработала двадцать часов в студии, а прямо с утренней прогулки по легкому морозцу, протянула мне два объемистых пакета.
– Держи!
– Эт че? – спросил я с подозрением.
– Почему-то подумала, – сказала она мило и улыбнулась, чтобы я не заподозрил, что она вообще думает, – что у тебя в холодильнике пусто. А я хочу жрать, как стадо слонов!
Я покачал головой:
– Нет, ты не блондинка точно.
Она посмотрела через мое плечо.
– Работаешь?
– Вообще-то да…
Она забрала из моих вялых рук пакеты.