Пенсионер посмотрел с вопросом в глазах. Я выдавил улыбку и поднялся.
– Честно говоря, – сказал я дрожащим голосом, – это мое первое выступление, так что будьте снисходительны…
В рядах заулыбались, на меня посматривали благожелательно и с чувством превосходства.
– Да и вопрос таков, – добавил я, – никто не говорил еще о таком, даже умные слова спереть не у кого. Но тема такая, что заслуживает… гм… да, заслуживает.
В зале улыбались все так же благожелательно, председательствующий повернул ко мне голову.
– Видите, как все слушают?
– Это меня и пугает, – признался я. – Я хочу сказать о том новом, что уже вошло в нашу жизнь, но мы из-за быта еще не замечаем…
– Из-за мира, – сурово сказала старушка из первого ряда. – Из-за мирской суеты!
– Абсолютно верно, – согласился я. – Спасибо, вы очень верно подобрали слово. Из-за мирской суеты, что поглощает наше время с утра до вечера и не дает возможности…
– …поднять очи горе, – вставила старушка бойко, – и вспомнить о Боге!
– Да-да, – снова согласился я. – А то смотрим в день завтрашний, а видим в нем день сегодняшний. Но на самом деле завтрашний день уже кое-где живет в нашем сегодняшнем. Я путано говорю, да?
Председательствующий заметил осторожно:
– Есть малость. Но это у вас вступление, как мы поняли.
– Да, точно! – согласился я поспешно. – Так вот, завтрашний день вторгся в наш сегодняшний и новыми технологиями, а мы из них замечаем разве что мобильники да телевизоры, что можно повесить на стенку… Но вот пришла одна из технологий, на этот раз из медицины, что абсолютно точно продлит жизнь сперва лет на сто-двести, а потом и до бесконечности!
В зале стало тихо, слушают внимательно, даже подростки в заднем ряду. Я перевел дыхание и сказал громче:
– Сейчас жить – значит только приготовляться к смерти, это верно сказал один из святых. Мы умираем как раз тогда, когда могли бы начать жить по-настоящему. Но Высший Судия говорит: «Дудки! Это-то и была жизнь». Все века мирились с этой несправедливостью… с точки зрения самого человека, как бы это ни было выгодно эволюции, но сейчас впереди забрезжила реальная возможность избавиться от такой… на самом деле, если подумать, жуткой участи.
– Жизнь после смерти? – уточнил председательствующий.
Я помотал головой.
– Нет, совсем не то. Мы же понимаем, что эти надежды рождены всего лишь страхом смерти. Можем просто не укорачивать свои жизни, можем продлить с помощью диет, лекарств и особых добавок в повседневную еду, чтобы дожить до дня Перехода. А кто не успевает по возрасту, уже сегодня может прибегнуть к крионике… И всего-то надо, – закончил я, – не прожигать жизнь, а планировать ее с учетом того, что будете жить вечно. А это налагает определенные обязанности и ограничения…
– Какие? – крикнул кто-то из задних рядов.
Я проигнорировал, а то превратим собрание в бардак, сказал с некоторой неохотой, борясь с опаской сказать нехорошие слова о людях, которые в общем и целом показались симпатичными:
– Недавно я был как-то в Клубе Долгожителей. Но это не те, «кому за сто», а те, кто намерен продлить свою жизнь так, чтобы встретиться с соклубниками в две тысячи сто седьмом году! То есть через сто лет, считая от сегодняшнего же две тысячи седьмого.
Слушали внимательно, на лицах проступил новый интерес. Так всегда, когда в уже привычной речи вдруг обнаруживается неожиданная фича, к тому же затрагивающая всех.
– Сохранение и продление жизни, – продолжил я на этой новой ноте интереса, – на самом деле не какая-то новинка, как многим кажется. В самой первой литературной вещи, дошедшей до наших дней, Гильгамеш ищет бессмертие и жутко страдает при одной только мысли, что придется умереть. Эликсир бессмертия или хотя бы продления молодости искали все ученые, маги, шарлатаны на протяжении всех веков. В сказках всех народов есть какая-нить травка, что исцеляет все раны и омолаживает. Как помните, на этом попадались все короли, начиная от Эдипа и заканчивая… Да это не закончилось и доныне! – бессмертие искали такие алхимики, как Гете, что потом написал «Фауста», Шиллер и Достоевский. Но тогда, в эпоху постоянных войн, чумы, холеры, оспы и прочих прелестей, опустошавших Европу, основная масса мечтала просто выжить, а о продлении жизни мечтали отдельные чудаки…
Пенсионер с переднего ряда громко крякнул:
– Верно! Одна «испанка» выкосила Европу так, что волки заселили даже города.
– Вот-вот, – сказал я, – но теперь, когда мир живет без войн, без эпидемий, а благосостояние выросло неимоверно, сейчас даже простые домохозяйки мечутся по магазинам в поисках эликсира молодости.
Пенсионер сказал так же громко, под сдержанный смех соседей:
– Да где они мечутся? Бегают от отдела косметики к отделу макияжа. И обратно.
– Верно, – поддакнул я, пенсионерам надо поддакивать, – надеются в отделе косметики купить крем, что кожу сделает вечно молодой! И вообще останутся вечно молодыми… Увы, это вы только понимаете, что даже пенсию нужно заслужить упорным трудом, а продление жизни достанется еще тяжелее! Тем более бессмертие. А они, простите за критику таких в общем-то хороших людей, рассчитывают, что вот просто растянут свои жизни до того времени, когда им, как манна небесная, упадет с неба бессмертие.
Пенсионер спросил настороженно:
– А как будет?
Я развел руками.
– А что нам доставалось в жизни бесплатно?
Они помолчали, на лицах проступили неуверенные и невеселые улыбки. Бесплатно достаются только пинки.
Мужчина из переднего ряда крикнул весело:
– Это что же, при бессмертии в ухо соседу не дашь – тыщи лет помнить будет?
– Да, – согласился я, – раньше смерть покрывала все, а теперь эта уловка будет перекрыта. Потому надо жить так, чтобы не пришлось ничего покрывать, согласны?.. Как видите, трансгуманизм требует от человека высокой морали, правильного поведения и такой жизни, чтобы не пришлось стыдиться…
Лица серьезнели, зацепил я, зацепил. Особенно старух, что так злобно смотрят на девчонок в коротких платьицах и на веселящихся парней. Я вручил им убедительные доводы, что «жить надо праведно». Неправедные стрекозки, что провеселятся всю жизнь, даже не смогут заработать на помещение своего тела в криогенную камеру.
– И еще, – сказал я, – самое главное… Вчера по жвачнику был анонс телевизора с диагональю в полтораста дюймов! Это почти на всю стену. Здорово? И стоит всего-то сто тысяч долларов…
Лица в зале вытягивались, хотя сами должны бы понимать, такое удовольствие дешево не обходится. Просто я сам всех сбил с толку, сообщив о телевизоре приподнято веселым тоном.
– Ага, – сказал я, – цена кусается? Увы, бессмертие будет еще дороже. Вон товарищ во втором ряду сверкает голливудскими зубами, думаю, что каждый зуб обошелся ему долларов по двести…
– По двести семьдесят! – гордо вставил пенсионер и орлом посмотрел на соседей. – Сынок помог…
– Видите, – сказал я, – во что влетает такое удовольствие? Зато теперь грызет даже орехи… Чтобы войти в мир бессмертия, нужно много работать, много учиться и соблюдать те нормы, чтобы вас захотели взять, а не захлопнули перед вами двери. В проблеме сингулярности еще один момент щекотливый несколько… да что там несколько, намного больше, чем несколько.
Они насторожились, я скользнул взглядом по задним рядам, где больше любопытствующих, чем сингуляров, пенсионеры всегда в передних рядах, ну без этих никогда ни одно собрание не обходится, им бы еще пообещать расстрел предателей, так на все собрания ломиться будут; двое парней и очень веселая девица, все время хихикающая, похоже, накурилась.
– Религия, – проговорил я наконец. – Некоторым кажется, что сингулярность и религия не только абсолютно не совместимы, но и крайне враждебны друг другу. Это не так… Конечно, сингулярность – дитя стремительного технологического прогресса, но если читать Библию не через задницу, то можно найти высказывания, где апостолы ну просто предсказывают ее наступление. Это я к тому, что если кто-то станет объяснять наступление сингулярности как осуществление воли Господа, то никаких проблем, никаких препятствий!..
Один из пенсионеров поднял руку, как школьник, я прервал речь, кивнул ему:
– Вы что-то хотите?
– Да, – ответил он скрипучим голосом, – вопрос можно?
– Прошу вас.
– А где, – проговорил он медленно, – в Библии предсказано наступление… какой-то вашей эры?
– В послании Павла, – ответил я незамедлительно и порадовался, что успел пошерстить Новый Завет. – В посланиях и других апостолов. Вот, к примеру: «…И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». Читайте Откровение, глава двадцать первая, абзац не помню… Мы рассматриваем эти слова как пророчество о наступлении эры сингулярности. Кто желает, тот может найти гораздо больше этих пророчеств…
Пенсионер поклонился.
– Спасибо. Возьму у соседа, почитаю.
– Человек создан по образу и подобию, – сказал я медленно, поспешно подбирая слова, ибо мысль родилась только что, а успеть вложить ее в узкое ложе слов непросто. – А вы в самом деле считаете, что Творец именно похож на кого-то из вас: двуногое существо, страдающее одышкой при подъеме на третий этаж, сутулое и с хрустом в коленках?
Они смотрели с недоумением, я перевел дыхание и продолжил:
– Он создал человека по своему образу и подобию, а потом вдохнул этот созданный им образ в глину! То есть в тот же материал, из которого созданы все существа на свете. Только человек отличается от всех тех, что он не есть эти существа!.. Он живет в них, но он не эти существа, хотя ест, пьет, совокупляется и размножается через этих существ. Но хотя человек живет в теле животного, он все-таки не животное. И когда подходит возможность покинуть человеку, созданному Богом, тело животного и перейти в другое тело, более удобное, то человек просто обязан это сделать!
Пенсионер спросил задиристо: