– А что теперь?
Она махнула рукой.
– Да слишком уж он перебирает. Родители ее не понравились. Если бы хватило денег купить квартиру, вот как ты, они бы поженились. У родителей роскошный коттедж, они предлагали молодым целое крыло, но Денис заартачился: не хочет, чтобы так близко. Вмешиваться будут… Так постепенно все и стихло. Хоть одного бы из вас пристроить! Больно вы оба переборчивые…
Я поднялся.
– Проверю, что она там ему навставляла.
Комп Дениса в самом деле выглядит чересчур стильно: даже корпус, на что я никогда не обращал внимания. Внутренности хороши, чувствуется опытная рука. И материнка, и видюха, и даже шлейфы, хоть и разных фирм, но из тех, которые работают друг с другом так, будто родные.
Инет широкополосной, хорошо, а то, кто знает Дениса, ему Инет и не очень-то нужен. Поисковики на месте, аська, скайп, расширенные возможности видеоконференций… Молодец девочка. Хотя это сейчас у каждого продвинутого юзера, но чувствуется вкус даже в расположении иконок на экране. Дрова самые свежие, комп пашет бесшумно, хотя близко к разогнанным…
В три часа ночи на экран выскочило предупреждение, что через пять минут плановый рестарт. В течение часа сервер будет недоступен, постарайтесь, дескать, за это время завершить свои дела и во избежание потерь данных выйти из баймы.
Я оторвался от экрана, взгляд поймал в прицел быстро меняющиеся цифры таймера. Час – это много, чем же заняться, чтобы ни о чем не думать, а то понятно, о чем начну, пальцы подвигали мышкой, торопливо кликая на иконки, надо поскорее перейти в другую байму, у меня акк сразу в трех, две на офе, одна на шарде, но я напомнил себе, что я не дома и что сейчас уже глубокая ночь…
В спальне слабо горит ночничок, но после компа, что тоже в полумраке, привыкшие глаза сразу рассмотрели женскую фигуру на кровати.
Она ко мне спиной, память сразу же услужливо напомнила кое-что в таких ярких картинках и острых ощущениях, что сердце застучало чаще, спешно перенаправляя кровь из разгоряченного мозга вниз.
Ноги сами по себе, подчиняясь уже не мне, донесли до постели. Мое существо торопливо разделось и тихохонько опустилось рядом. Мама, укрывшись легким одеялом до подбородка, спит, лежа на боку и подогнув колени. Вряд ли притворяется, слишком долго меня пришлось бы ждать. Я тихонько приподнял одеяло, обнажив ее созревшее, спелое и сочное тело. Мама, как и я, летом предпочитает спать обнажен-ной, чтобы ничего не стесняло спокойный сон. Крупная тяжелая грудь лежит на той, что слегка распласталась на постели. Красные соски почти рядом, укрупнившийся живот тоже сместился под действием гравитации.
Абсолютно здоровое и пропорциональное, даже гипертрофированное в тех местах, которые мужчин привлекают больше всего: крупная налитая грудь, большие ягодицы, разве что талия с годами стала пошире, пошире, но там такие нежные валики, на спине и животе, что я щупаю их почти с таким же удовольствием, что и сиськи или ягодицы.
На пышных ягодицах четко выраженный целлюлит, эта чума нынешнего века, способная вогнать женщину в депрессию, но я со школьных времен помню, когда нас целыми классами водили в разные музеи, там у всех красавиц Рубенса, Тициана, Веласкеса и прочих этот самый целлюлит на заднице и бедрах заметен очень четко. И никто из тех красоток не страдал, что его видно.
Все-таки в то время естественности было больше. Сейчас только самый отчаянный мужчина признается, что на этих красоток с обложек журнала смотреть приятно, но трахать неинтересно. Нет в них женственности, а женственность как раз воплощена во всех этих сладких складочках жирка на животе и боках, в пышных формах, в провисшей от горячей тяжести груди, в широкой заднице и полных белых руках.
Ух ты, ее красные вытянутые соски почти точные копии пластмассовых детских сосок: такого же размера розовый ореол, а сам сосок сильно вытянут и с утолщением на конце. Я раньше думал, что пластмассовый кружок служит для того, чтобы ребенок не проглотил всю соску, а сейчас соображаю наконец, что умельцы не ломали голову над дизайном, а попросту скопировали верхушку женской груди.
Конечно, самую сексуальную грудь копипастили, а то есть совсем с крохотными сосками, даже с плоскими или вовсе вдавленными, так что у моей мамы грудь до сих пор идеальная, сочная и сразу реагирует на любое прикосновение.
Я опустился на постель, стараясь удержать возбуждение под контролем. От ее тела веет теплом и уютом, лаской и покоем. Я протянул руку, отыскал на той стороне грудь, взвесил на ладони эту горячую нежную тяжесть, потрогал ягодицы. Прав Дэзмонд Моррисон, автор нашумевшего бестселлера «Голая обезьяна», человека двигают только половые инстинкты, как и обезьяну, потому гомо сапиенса, дескать, правильнее именовать голой обезьяной. Все мы зациклены на половой женской щели, потому что миллионы лет наши предки ходили на четвереньках, смотрели друг другу прямо в жопы, и у всех мужчин отложилось в инстинктах, что если половая щель серая, то нечего лезть, можно схлопотать по роже, а то еще и укусят, а вот если покраснеет и надуется…
Потому женщины красят губы, чтобы привлечь внимание, ибо теперь жопы закрыты, а их место занял женский рот. Когда накрашен – мужские инстинкты просыпаются, а если в эти губы еще и впрыснуть геля, чтобы распухли, то станут неотразимо эротичными. К тому же на полную мощь заработает механизм узнавания и замещения той щели, что теперь ниже. Потому на самцов так действует, когда женщина дразнящее высовывает кончик язычка: просыпается родовая память обезьян, у которых это недвусмысленное приглашение к спариванию.
Она засопела сладенько, замурлыкала и повернулась на спину. Я осторожно вытащил ладонь из-под ягодицы. Длинные и все еще красивые ноги раздвинулись, я уловил тонкий нежный аромат, и не мог определить, то ли женские духи, в которые добавляют выделения половых желез, то ли это ее натуральный запах.
– Спи, – сказал я тихо, – до чего же ты хороша…
Не поднимая веки, она шепнула:
– Погаси свет…
Я торопливо протянул руку к ночничку. Слабый огонек погас, я сам ощутил полную свободу и, взяв этот крупный горячий сосок в рот, медленно и чувственно играл языком и губами.
Обескровленный мозг пару раз стыдливо вспикнул, но из-за недостатка кислорода дальше пребывал в полуобмороке, а то место, где насыщенной кислородом горячей крови хватает, взяло власть в свои руки.
Потом, приводя дыхание в порядок, я лежал на спине, мозг снова начал получать с притоком крови часть кислорода, ожил и сообщил язвительно, что, несмотря на всю остроту ощущений, все равно любители сексуальных наслаждений ничего нового не придумали. В пещерное время уже был этот самый промискуитет. Дикие люди жили большими семьями и совокуплялись, не вдаваясь в тонкости родственных отношений: мать с сыном, отец с дочерью, брат с сестрой, не говоря уже о дядях и тетях.
Так что все мимо, мимо… Небольшая острота, связанная с «нарушением приличий», то же самое, что трахаться на улице или в людном подъезде, ежеминутно ожидая, что кто-то войдет. Это прибавляет, согласен, перчику. Любое нарушение нам сладостно, но все-таки в сексе принципиально нет ничего нового и быть не может… по дефолту, по установкам. Это не нанотехнологии, в которых как раз все новое и только новое, а еще и новейшее без конца.
Да и вообще, новым это вот, что у меня щас, только кажется. Потому что здесь, в Москве. А в Швеции, этом доме престарелых, такое уже норма. Там совокупляются все со всеми. Промискуитет стал называться шведской семьей, в то время как греческая любовь, французская и армянская давно потеряли национальные признаки и стали называться гомосексуализмом, минетом и аналом.
Глава 16
Я еще не вынырнул из крепкого сна, а мысль уже работает, хоть и не совсем сбросила оковы. Кто-то сказал, что империи прекращают существование в момент наибольшего могущества, а наибольшее могущество обязательно сопровождается предельным развратом.
Сейчас такого понятия, как разврат, нет. Абсолютно все узаконено и оправдано даже церковью. Сейчас даже президенты стран трахают своих секретарш и практикантов почти на виду у всех, стараясь, чтобы их застали за таким занятием, потому что промах в политике простят: все мы люди, но невнимание к сексуальной жизни может стоить президентского кресла.
В поисках «равного удовольствия для всех», мы же демократы, дошли, как вижу, до промискуитета: не один же я таков, просто мне это открылось только сейчас, но в таких делах я почему-то плетусь в хвосте. Дальше идти некуда. В смысле, опускаться ниже некуда, так что сломать этот мир могут захотеть даже те, кто, подобно Зевсу, перетрахал людей, коней, коз, свиней и даже рыб.
Она сладко чмокнула губами, что-то пробормотала, не просыпаясь. Ее голова на моей руке с часами, я осторожно повернул голову, отсюда в раскрытую дверь видны часы в прихожей, но отблеск стекла не дает рассмотреть, который час. Все равно пора, я не показывался на работе почти неделю, пообещав дома подобрать варианты рекламы средства от перхоти.
Почти бездумно я потихоньку вытащил руку из-под ее щеки, мозг уже прикидывает, что скажу на службе, а ладони сами по себе мнут мягкий и такой теплый живот, где складки захватываешь уже не пальчиками, а широко растопыренными ладонями. Сладкая плоть послушно сминается, никакого сопротивления тугих мускулов, как у иной девчонки, что изнуряет себя шейпингом.
Мама снова повернулась спиной, подогнула колени. Между толстых ягодиц половая щель выступает отчетливо, все еще покрасневшая и раздутая. Представляю, какой она была вчера вечером, когда я наконец решил отвалиться и заснуть…
Мое тело придвинулось, слегка меняя угол, сейчас это уже не я, а мои десять миллионов предков, попробуй поспорь с ними. Привычно и сладостно, будто проделывал это на протяжении геологических эпох, сомкнулся в коитусе, отдался могучему древнему чувству, а когда организм затрясло в оргазме, мозг начал очищаться буквально в ту же секунду.