– Нет. Если докажу, что я не идиот, тогда ты – дебил. Согласен?
Миша кивает. Спор его забавляет.
– Какая разница, – спрашивает Миша, – идиот я или дебил? Все равно дурак.
– Не все равно. Медицина различает три основных степени умственной недостаточности: дебильность, имбецильность и идиотия. Если бы я был имбецилом, я не смог бы сварить суп, идиот не смог бы даже разговаривать о супе. Я – дебил. Ты тоже дебил. Если бы ты был нормальным, то сообразил бы, что я именно дебил. А с дебилом лучше не спорить. В следующий раз я не стану варить суп: разрежу кружок колбасы на две части, сварю пару картофелин и посолю все это при тебе.
Миша не тратит много времени на рассуждения. Он понимает мою мысль быстро, очень быстро. Никто, кроме него, не может так быстро думать.
Миша открывает рот для следующей ложки супа. Мы едим.
Вечером мы играем в шахматы. Миша не смотрит на доску. Доска нужна только таким дебилам, как я. Миша выигрывает у меня три раза подряд. В последней партии он объявляет мат в четыре хода. Я тупо смотрю на доску, я не вижу мата. Медленно продираясь сквозь варианты жертв и обменов, постепенно соглашаюсь, что партия закончена.
Миша не торопит меня, Миша терпеливо ждет, пока до меня дойдет смысл его последнего хода. Наконец я сдаю партию.
Миша не радуется. Он никогда не радуется при выигрыше, скорее, наоборот. Иногда мне кажется, что ему нравится проигрывать.
– И все–таки, почему я дебил, как ты думаешь? – спрашивает он меня.
– Я уже объяснял.
– Я спрашиваю про причину болезни, – поясняет Миша, терпеливо снося мое непонимание.
– Не знаю, – отвечаю я. – Я не врач. Скорее всего, ты дебил по той же причине, что и я. Нарушение мозгового кровообращения. Разница лишь в том, что я дебил с детства, а ты глупеешь постепенно только сейчас.
Миша не обижается. Мы уже давно не обижаемся друг на друга.
– Похоже, Рубен, ты прав. Мы с тобой дебилы. Оба.
ГАМЛЕТ
мне деньги нужны.
– Миша, – говорю я,
– Сколько?
– Мне много нужно.
– Сколько?
– Миша, я знаю, ты скажешь, что это ерунда.
– Конечно, скажу.
– Тогда зачем спрашиваешь, сколько мне нужно денег?
– Если человеку нужны деньги, он, как минимум, должен знать необходимую сумму. Как максимум, для чего ему нужны эти деньги. Пока ты не ответил на первый вопрос, я не могу задать второй. Хотя ты мог бы сразу сказать, сколько и для чего денег тебе нужно.
– Мне нужно шестьдесят рублей для курсов английского языка.
– Для чего тебе нужен английский язык?
– Хочу прочитать Гамлета в подлиннике.
– Плохой перевод?
– Перевод хороший, но в журнале пишут, что для полного понимания текста нужно знать язык оригинала.
– Почему именно Гамлета? – Миша задает вопросы быстро, но я знаю, что ему на самом деле нужны точные ответы. Миша всегда говорит, что принять правильное решение можно, если располагаешь точной информацией.
Я читаю наизусть монолог Гамлета.
– Теперь перескажи своими словами, только покороче.
– Зачем?
– Я хочу знать, что ты понял из этого набора слов.
– Гамлет думает над вопросом, почему все люди живут, а не кончают с собой.
– Потому что у них ничего сильно не болит.
– Гамлет объясняет, что люди не кончают с собой, потому что боятся неизвестности.
– Тоже глупость. Простейший выбор. Если человеку очень плохо, он вешается, если не очень, читает монологи и действует на нервы окружающим. Плохая книга. Впрочем, как и все остальные, которые ты читаешь.
– Ты думаешь, мне не стоит учить английский язык?
– Думаю, не стоит.
– Ладно, извини, ты прав, конечно.
– Рубен, я много раз объяснял тебе, что извиняться нет смысла. Если ты что–то сказал или сделал, то в тот момент у тебя были на это причины. Жалеть о том, что ты сделал, когда у тебя появились дополнительные данные бессмысленно.
Я молчу, мне нечего сказать. Миша прав.
– Рубен. Возьми двести рублей.
– Зачем мне двести рублей?
– На твой английский.
– Ты же сказал, что мне не стоит учить английский.
– Сказал.
– Почему же ты даешь деньги?
– Слушай, Рубен, а на эти курсы идиотов берут?
– Туда всех берут.
– Тогда все в порядке. Не понимаю, в чем проблема.
– Мне нужно только шестьдесят рублей.
– Если за шестьдесят рублей можно купить новые мозги, то это мало, если два комплекта, то это много. Но я сказал то, что сказал. Я не сказал сто девяносто девять или двести один. Потому что у меня есть мозги и я умею считать. Если я не умею считать, тогда другое дело, тогда тебе надо только шестьдесят рублей.
– Миша, этого я не понимаю. Почему ты даешь деньги, если считаешь, что изучение английского глупость, почему именно двести рублей?
– Тебе понадобятся тетрадки, ручки. Два словаря, большой и маленький. С большим словарем тебе трудно управляться, поначалу будешь пользоваться маленьким. Почтовые марки, конверты. Детские книжки на английском, ты же не с Гамлета начнешь. Сколько стоит хороший большой словарь?
– Много, рублей сорок.
– Вот видишь, все сходится. Двести рублей должно хватить.
– Ты не ответил на первый вопрос.
– Ответил. Если я начал подсчитывать расходы, значит, мне эти расходы выгодны. У меня был выбор, я его сделал.
– В чем выгода? Я буду постоянно слушать одни и те же пластинки на английском. Тексты уроков обычно глупые. Я буду слушать английское радио.
– Радио мне мешать не будет. Я английского не понимаю. Тексты уроков я, конечно, запомню. Они будут намного глупее того, что ты говоришь обычно?
– Нет.
– Тогда мне от твоих курсов прямая выгода. Ты будешь писать контрольные работы, слушать пластинки, то есть постоянно находиться в комнате. Дверь в комнату будет закрыта, значит, холод из коридора не пойдет внутрь. В перерывах между уроками ты будешь двигать мне ноги и делать чай. В любой момент ты сможешь позвать мне нянечку. Все сходится один к одному. Примерно такого же эффекта я мог бы добиться при помощи водки. Постоянно кто–то в комнате, всегда есть горячий чай.
Если пить водку с кем–то поздоровее, чем ты, то даже нянечку звать не нужно. Но вариант с водкой мне не нравится. Он дороже. Мы с тобой съедаем банку консервов на двоих, а человек с действующими руками съест ту же банку один. И водки при желании можно рублей на пятьдесят за один день выпить. Это только коммерческая выгода. Английское радио ты и сейчас слушаешь, только редко. По английскому радио музыку передают. Если выбирать между музыкой и пьяными разговорами, то я предпочитаю музыку.
– Миша, получается, ни у меня, ни у тебя нет выбора.
– Получается, что у нас есть выбор, и мы выбираем. Всегда есть выбор. У всех есть выбор.
– И у Гамлета был выбор?
Мишу не удивляет вопрос. Когда у Миши хорошее настроение, он готов долго разговаривать со мной. Я знаю, что Миша любит короткие и точные вопросы. Если я хочу что–то узнать, то должен сначала долго думать, перед тем, как задать Мише вопрос.
– Рассмотрим два варианта. – Миша говорит спокойно, немного лениво. – Первый вариант: Гамлет умный человек.
– Так он и есть умный. Его только принимают за сумасшедшего.
– Рубен, я убивал в детдоме?
– Нет.
– Почему?
Меня не удивляет вопрос. Миша никогда не задает глупых вопросов. Я ищу правильный ответ. Найти правильный ответ мне удается редко, но иногда все же удается.
– Миша, не все книги глупые. Я читал про волков. В волчьей стае никто никого не убивает. Если кого–то из членов стаи не устраивает ситуация, он пытается перестроить структуру стаи. Ты не убивал, потому что не видел в этом смысла. Ты даже не избивал никого сильно. Ты перестраивал структуру.
Миша редко доволен моими ответами, но на этот раз я вижу, что попал в точку.
– Рубен, Гамлет смог перестроить структуру стаи?
– Нет.
– Тогда рассмотрим второй вариант: Гамлет глупый. Он мог начать изучать русский язык.
– Почему именно русский?
– Ну, не русский, а какой–нибудь еще язык. Почему бы и не русский?
– Он и так учился в Германии.
– Ну и что. Поехал бы учиться во Францию, выучил бы французский. Все равно же дурак. А так, в пьесе, он и себя угробил, и людей.
– Миша, я такой же дурак, как Гамлет?
– Нет, ты глупее. Но у тебя есть я, а у Гамлета не было никого. Без меня ты бы быстро глупостей наделал.
Миша доволен. Я вижу, что Мише понравился вариант с английским языком. Миша редко бывает настолько доволен.
– Знаешь, Рубен, когда будешь в библиотеке, возьми для меня книгу.
– Ты же не читаешь книг.
– Я не читаю книг, к тому же ты знаешь, что я не могу переворачивать страницы. Ты будешь читать мне вслух.
– Я могу тебе сейчас почитать, если хочешь. У меня есть Шекспир.
– Ты дурак, Рубен. Зачем мне Шекспир? Я не люблю Шекспира. Когда будешь в библиотеке, возьми для меня книгу, ту, про волков.
БОРЩ
Русский борщ. Нет ничего проще и ничего сложнее борща. С одной стороны – еда как еда, ничего особенного, с другой – таинственное мистическое блюдо национальной кухни. Что такое борщ, понять сложно, если не жил в России, – почти невозможно, немыслимо.
Назвать борщ капустным супом может только иностранец, Россию не любящий и не понимающий. Назвать борщ супом из капусты – все равно, что обозвать паэлью рисовой кашей, а тортилью – картофельной запеканкой.
Борщ – это не просто суп с капустой, точнее, суп с капустой – это совсем не борщ. Суп с капустой – это суп с капустой. Борщ – совсем другое. Борщ – еда особенная, еда настоящая. Универсальная еда на все случаи жизни, совершенная еда.
Рецепт борща невозможно записать. Россия – страна огромная. На севере и юге, западе и востоке, в каждом регионе, в каждом населенном пункте, в любом месте, где живут русские люди, имеется свой неповторимый рецепт борща. Неповторимо все – от выбора мяса и сорта картофеля до степени готовности капусты. Состав борща можно определить лишь приблизительно, неточно, с натяжками и допущениями. На вопрос «как готовить борщ» можно отвечать бесконечно, можно спорить долго, доказывая истинность именно своего рецепта. Вопрос «из чего готовят борщ» правильного ответа не имеет и иметь не может. Глупый вопрос. Если отвечать на него приблизительно, поверхностно, сильно не задумываясь, не забивая голову пустяками, можно ответить просто. Борщ – это суп из мяса и овощей. Получится не менее глупый ответ на глупый вопрос. Борщ бывает разный. Постный борщ – борщ без мяса – вообще явление непонятное. Если следовать букве описания, получится, что постный борщ – это суп из мяса и овощей, но без мяса. Получится, что постный борщ – это суп из овощей.