– «Государство».
– Читал.
– А мне принесете?
Он понимает не сразу. Две–три секунды думает.
– Нет. Я не собираюсь приходить сюда во второй раз.
Я опять киваю.
– Я так и думал. Так вот. Возле ворот интерната постоянно дежурят пожилые мужчины. На лице у них – желание выпить. Как вы думаете, что будет, если я попрошу кого–нибудь из них сходить в библиотеку и принести мне Платона?
Он молчит. Ему надоел этот разговор. Но меня уже не остановить. Я пытаюсь достучаться до него.
– В лучшем случае мне очень грубо посоветуют убираться от ворот. И это в лучшем случае.
Он не слушает. Вынимает из кейса бланк протокола. Надевает очки. Быстро пишет. Он закончит писать и уйдет, а я останусь. Я останусь один.
– А хотите, я анекдот расскажу из жизни. Смешной. Хотите? К нам как–то новенького привезли. Новенький как новенький, обычный дедушка. Поселили в комнату с зэком. А наутро оказалось, что он раньше на зоне охранником работал. Внутренние войска. Знаете, что с ним ночью произошло?
Он разговаривает со мной, не поднимая глаз от писанины. Цедит сквозь зубы:
– Не знаю и знать не хочу.
– Но вы ведь тоже мент.
Он поднимает взгляд от писанины. В очках его лицо кажется гораздо старше.
– Взрослый человек, а разговариваете, как ребенок. Вы хотите меня задеть? Не получится. К тому же, пожалуйста, не путайте милицию с внутренними войсками.
Он дописывает последние строчки.
– Распишитесь и поставьте дату.
– Вообще–то меня можно допрашивать только в присутствии врача.
Он стоит передо мной подтянутый и уверенный, как раньше, до разговора.
– Мне сходить за врачом?
– Не стоит.
Я читаю протокол. По моей просьбе следователь вносит в текст незначительные изменения. Дописывает слово «постоянные» перед «мучительные боли», меняет фразу «просил оставить одного» на «регулярно просил оставить одного». Я тщательно отчеркиваю поля латинской «Z». Следователь видит мое старание, снисходительно хмыкает.
– По–моему, это лишнее, – говорит он.
Я расписываюсь. Протокол в кейсе, все в порядке. Следователь смотрит на меня дружелюбно и весело. Не было нашего разговора. Не было, и все. А протокол – всего лишь пустая формальность.
– Может, все–таки сыграем в шахматы?
– Нет. У меня нет времени на развлечения.
Я так и думал. Я почему–то так и думал. Нормальный мужик не станет приходить в наш скорбный дом ради каких–то шахмат. Хороший мужик, правильный. Хоть и мент.
АКТ ТРЕТИЙ
Забор, ошейники, сенбернар. Собака не привязана, носидит в ряду с невидимыми собаками перед забором.
Табличка «Дурдом». Слева на сцене – шахматный стол.
Выбегает Рубен.
Рубен. А потом. Потом, когда все это закончится. Мне дадут немного времени. Я попрошу ангелов, и мне позволят. Я ненадолго. Мне надо только кое–кого повидать. (Вверх.) Ангелы, вы разрешите? Вы же добрые, ангелы?
Голос молодого ангела. Мы добрые?
Голос пожилого ангела (мрачно). Добрые, добрые.
Голос молодого ангела. Мы разрешим?
Голос пожилого ангела. Ну, раз уж пришел. Пусть проходит. Сам напросился.
Из–за кулис медленно выходит Миша. Он оглядывается по сторонам, не замечая Рубена. Рубен стоит в центре сцены и смотрит на Мишу. Миша уходит за кулисы, приносит стул, садится. Смотрит в зал перед собой.
Рубен. Здравствуй!
Миша. Здравствуй.
Рубен. Ты мне рад?
Миша. Допустим, рад.
Рубен. Что значит «допустим»? Ты рад или не рад?
Миша. Какая разница?
Рубен. Как какая? Большая разница. Если человек рад, то рад, это сразу заметно.
Миша. Если заметно, зачем спрашивать?
Рубен. Не знаю. Так принято.
Миша. Кем принято?
Рубен. Людьми.
Миша. Ты уверен?
Рубен. В чем?
Миша. Что так принято?
Рубен (спокойнее). Уже не очень.
Миша. Если не уверен, зачем спрашивал? Мог бы и подумать, перед тем как спрашивать.
Рубен. Я подумал.
Миша. Мало думал. Или плохо думал.
Рубен. Наверное, мало. Слушай, это не важно. Какая разница, много я думал или мало? Может, я совсем не думал.
Миша. Это важно.
Рубен. Для тебя важно, для меня не важно. Или ни для кого не важно, или для всех важно. Вариантов много.
Голос молодого ангела. Я совсем запуталась. Не важно, важно, опять не важно. Так это важно или не важно?
Голос пожилого ангела. Не мешай, дай послушать.
Голос молодого ангела. Нет. Мне просто слушать неинтересно. Мне важно знать, важно это или не важно.
Голос пожилого ангела. А мне абсолютно не важно, что для тебя важно. Мне важно, чтобы ты заткнулась немедленно.
Голос молодого ангела (обиженно). Тебе трудно сказать?
Голос пожилого ангела. Мне не трудно сказать. Только ты не поймешь, молодая еще. Ты заткнешься или нет?
Голос молодого ангела. Заткнусь.
Миша. Так не бывает. То, что важно для всех, то и важно. Истина абсолютна.
Рубен. Да плевать мне на твою истину. Ты мне рад или нет?
Миша. Утверждая, что тебе плевать на мою истину, ты подразумеваешь наличие моей, твоей, или какой–либо еще истины. Это утверждение неверно.
Рубен. Что я теперь, так и буду, как дурак, стоять? Значит, я напрасно шел?
Миша. Если принесешь стул, то будешь сидеть, как дурак. Если еще и помолчишь, то будешь сидеть, почти как умный.
Рубен. Ты не ответил на вопрос.
Миша. Откуда я знаю, зачем ты шел?
Входит Балерина, вносит стул. Ставит стул Рубена рядом со стулом Миши. Уходит. Рубен смотрит на Балерину все время, пока она на сцене. Недоверчиво смотрит на стул,садится.
Рубен. Я к тебе шел.
Миша. Хороший ответ. Подразумевает направление движения. Если ты шел именно ко мне, и если я именно то, к чему ты шел, то ты шел не напрасно.
Рубен. Но ты мне не рад.
Миша. Ты шел, чтобы меня обрадовать?
Рубен. Нет.
Миша. Тогда в чем дело?
Рубен. Если я шел к тебе, то имел на это какие–то причины. И одна из причин, что ты мне будешь рад.
Миша. Это основная причина?
Рубен. Нет.
Миша. Тогда есть шанс, что ты шел не напрасно.
Рубен. Шанс всегда есть.
Миша. Не всегда. Будешь спорить?
Рубен. Не буду. Ты приведешь несколько примеров, и я окажусь неправ. Как всегда. Какой смысл спорить, если знаешь результат спора?
Миша. Какой смысл спрашивать, если знаешь ответ?
Рубен. Я не знаю ответа.
Миша. Мог знать. Мог попытаться узнать. В конце концов, мог немного подумать.
Рубен. Немного? Да я постоянно думаю. Уже голова болит от мыслей. Что толку думать? Время от времени можно, конечно, и подумать для разнообразия. Но если постоянно думать, можно с ума сойти.
Миша. И давно ты такой умный?
Рубен. Недавно.
Миша. Неплохо. Раньше ты не думал, потому что было нечем думать, а сейчас подвел под глупость теоретическую базу.
Рубен. Ну и что? Я глупый, ты умный. Не всем же обязательно быть умными.
Миша. Не всем. Но дураками тоже не обязательно всем быть.
Рубен. Тогда все в порядке. Если есть хотя бы один умный, то все в порядке. Не все дураки, не все умные.
Миша. Не все.
Рубен. Ты не согласен?
Миша. С чем?
Рубен. Что все в порядке?
Миша. Согласен, не согласен – какая разница?
Рубен. Ты меня совсем с мысли сбил. Давай сначала. Ты мне рад?
Миша. Не очень.
Рубен. То есть, как это «не очень»? Должен был быть рад.
Миша. С чего это вдруг?
Рубен. Ну, люди встречаются, радуются друг другу, если давно не виделись.
Миша. Не всегда. Обычно это зависит от многих причин. Какие люди? Когда встречаются? Где встречаются? Зачем встречаются?
Рубен. Люди всегда поговорить встречаются.
Миша. Не всегда.
Рубен. Почти всегда.
Миша. Уже лучше. Люди почти всегда встречаются, чтобы поговорить.
Рубен. Так мы что сейчас делаем? Разговариваем.
Миша. Уточни, что ты подразумеваешь под разговором. Если каждое сотрясение воздуха – разговор, то считай, что разговариваем.
Рубен. Ты все такой же логичный.
Миша. Зато ты сильно изменился.
Рубен. Правда?
Миша. Правда. Дураком стал, наверное.
Рубен. Это невозможно. В моем случае логически невозможно стать дураком. Дурак дураком стать не может, умный не может стать умным. Наоборот бывает, но редко.
Миша. Наоборот не бывает.
Рубен. Иногда бывает.
Миша. Никогда не бывает. Логические правила не делают исключений.
Рубен. Иногда логические правила не действуют.
Миша. Приведи пример.
Рубен. Не могу.
Миша. Тогда заткнись.
Рубен. Мог бы сказать: «помолчи».
Миша. В чем была бы разница?
Рубен. В эмоциональной окраске разговора.
Миша. Для эмоциональной окраски разговора необходим, как минимум, разговор.
Рубен. Что нам мешает разговаривать?
Миша. Ничего. Мне ничего не мешает. И я никому не мешаю.
Рубен. Но разговор – это, как минимум, двое. Если ты не хочешь разговаривать, что я могу поделать?
Миша. Кто тебе сказал, что я не хочу разговаривать?
Рубен. Никто не говорил. Но ты сказал, что не рад меня видеть.
Миша. Я этого не говорил.
Рубен. Но ты не сказал, что рад меня видеть.