«В последний свой вечер она светилась неземной красотой. Никто из встретивших ее тогда не сможет забыть ее чудесный образ. Похоже, над ней поработал волшебник, сделавший ее неотразимой и в то же время неприступной».
Просто жалко было хоть раз не показаться людям живой в таком платье. Ведь в отеле внизу была всего лишь пара незнакомцев, да и выйти я собиралась на пять минут, не больше. Заодно выброшу упаковки из-под снотворного. Сами таблетки я вытащила из коробочек и облаток и разложила на столе по пять штук в ряд. Рядом уже стояли приготовленные бутылка водки, бутылка воды, стакан для воды и стакан для шнапса.
Предсмертные письма я бросила в почтовый ящик отеля, одно за другим. Писем оказалось довольно много, к тому же некоторые конверты были очень пухлыми. Я целое состояние потратила на почтовые расходы. Когда в руках у меня не осталось ни одного письма, почтовый ящик был набит доверху.
В шесть вечера почту забрали, сейчас была половина восьмого. Все мои последние слова летели к своим получателям.
Все шло точно по плану. Теперь уже ничего не могло помешать его выполнению.
— У меня еще есть время, — сказала я своему отражению. Большое зеркало от пола в моем номере было обрамлено в раму с позолотой, и мое отражение в нем смотрелось просто восхитительно. — Я могу спуститься вниз и дать всем немного собой полюбоваться. А потом снова подняться наверх и начать заглатывать таблетки.
Мое отражение не стало возражать, оно даже кокетливо провело рукой по волосам и улыбнулось мне. Я улыбнулась ему в ответ. Эта алая помада мне очень идет. До сих пор я всегда пользовалась светлыми оттенками, боясь еще больше подчеркнуть свой и без того большой рот. Но ведь Джулия Робертс так делать не боится! И я решила, что сегодня самый подходящий для этого день…
Спустившись в фойе и выбросив коробки от снотворного в мусорное ведро, я не обнаружила никого, кроме двух пожилых дам, вид которых наводил на подозрение, что они забыли свои очки дома. Девушка за стойкой администратора не удостоила меня даже взглядом. Два бизнесмена в костюмах вошли через крутящиеся двери, но сразу же, свернули налево в бар. Они меня вообще не заметили. Эй, алло! Это последняя уникальная возможность полюбоваться мной живой!
Мне бы в этот момент развернуться и уйти в свой номер, но я услышала звуки рояля, доносившиеся из бара, и меня посетила прекрасная идея — выпить последний бокал шампанского, для того чтобы настроиться на нужную волну. Если эти бизнесмены и в баре не обратят на меня внимание, увидев, как я сижу у стойки, закинув ногу на ногу, — значит, им уже ничто не поможет.
И вот, стуча каблучками своих красных туфель, я прошла в бар — прямиком на свою погибель. Но сначала я ничего не заметила — я ловила кайф от восхищенных взглядов обоих бизнесменов, которые сели за столиком напротив стойки. Так, как я и надеялась! С довольной улыбкой я взгромоздилась на высокий стул, что стоял в поле зрения мужчин. Да, это все же того стоило. Официанту я, похоже, тоже понравилась.
— Бокал шампанского, пожалуйста, — попросила я, хлопая ресницами.
— Сию минуту, — произнес официант.
Я закинула ногу на ногу, разгладила платье и огляделась. Помещение с множеством ниш, обитых мягкой бархатистой тканью, заливал холодный приглушенный свет. В это время особого оживления здесь еще не наблюдалось. Кофеварка тихо бурчала, пианист играл «Когда время пройдет»[10]. А в углу, напротив бизнесменов, наполовину скрытая от глаз каким-то зеленым растением, обнималась парочка. Я не хотела пялиться, но эти, с позволения сказать, «влюбленные» обнимались так яростно, что не возникало сомнений: они пускают в ход языки, засовывая их друг другу в рот и уши — брр, гадость какая.
Женщина в узком черном платье была рыжеволосой, с руками, усыпанными веснушками. Она была похожа на Миа. Мужчина вынул язык у нее изо рта, и она улыбнулась. Улыбка ну совсем как у Миа.
Секунду! Теперь я могла разглядеть ее профиль. И точно! Это действительно была Миа, без всяких сомнений.
Но мужчина — не ее муж. Этот темноволосый и минимум на десять лет старше Оле.
— Ваше шампанское, — объявился официант.
Нет, не может быть. Миа на курсах повышения квалификации в Штутгарте, к тому же она счастлива в браке. Женщина, которая сейчас встала, тесно прижалась к незнакомцу и прошествовала с ним в обнимку мимо меня, не могла быть Миа. И все же это была она. Она подошла ко мне так близко, что я даже почувствовала запах ее духов.
Я открыла рот, собираясь что-то сказать, но Миа меня не заметила. Мужчина положил руку на ее зад, и она противно хихикнула, потом они вышли через стеклянную дверь и скрылись в фойе.
— Я сейчас вернусь, — бросила я официанту и последовала за парочкой. Я видела, как они разговаривали с девушкой на ресепшне, как получили ключ и, все так же крепко обнявшись, пошли к лифту.
Что же мне теперь делать? Не должна ли я как минимум рассказать Оле обо всем, перед тем как пойти и прикончить единственную свидетельницу этого инцидента, то есть себя саму? Бедный Оле думает, что его жена повышает квалификацию, а она на самом деле изменяет ему с типом, который любит хватать женщин за задницу и облизывать им шею! Печально.
С другой стороны, ну какое мне, до это дело? Может быть, это был единственный раз, и Оле никогда об этом не узнает и счастливо состарится вместе с Миа…
В этот момент кто-то положил руку мне на локоть. Я испуганно взвизгнула.
— Тсс, — сказал кто-то. — Не пугайся, это всего лишь я.
Это был Оле.
Я уставилась на него как на привидение. Но это действительно был он. Светлая прядка ниспадала на его лоб, и весь он распространял легкий запах зубоврачебного кабинета.
— Что… что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Я сидел вон там. — Оле показал на дальнюю нишу. — Глазам своим не поверил, когда ты вошла.
— Да, но… Миа… — промямлила я.
— Да, Миа тоже здесь, — сказал Оле. — Со своим любовником.
Я уставилась на него, разинув рот.
— Да, я сначала тоже пребывал в легком изумлении, — поделился Оле. — Пойдем, бери свое шампанское, сядешь со мной там, в уголке. И я поведаю тебе эту грустную историю. Длинную грустную историю о том, как я превратился в человека, шпионящего за своей женой.
— Ты… нет, так не пойдет, у меня… у меня другие планы.
Хотя Оле явно был не в себе, я понимала: он очень скоро спросит меня о том, а что, собственно говоря, я делаю в этом отеле. И тогда мой план окажется под угрозой.
Оле откинул волосы с лица:
— Ах да, извини. Ну конечно. У тебя же свидание. Его зовут Джо, так? Ты, наверное, его здесь дожидаешься, правильно?
Я кивнула.
— А, тогда понятно. У тебя сейчас голова занята совсем другим. Тебе не до разговоров с каким- то жалким неудачником о его разваливающемся браке. Я понимаю. — При этом у Оле был такой вид, будто он сейчас расплачется.
— Сейчас и правда неподходящий момент, — признала я, чувствуя себя виноватой.
— Разумеется. Конечно. Понимаю. Просто, когда ты вошла сюда, я подумал: это, наверное, судьба, ну или что-то в этом роде… знакомое лицо! Кто-то способный помочь мне найти луч света среди всего этого сумасшествия… Жаль. Ну, ты уж прости.
— Ничего, — сказала я.
— Это все равно было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. — Оле посмотрел на часы. — Еще только без пятнадцати восемь. Знаешь что? Я просто посижу тут рядом с тобой, у стойки, и постараюсь напиться до того, как придет твой друг. На сколько вы договорились?
— Э-э… ну, честно говоря, на восемь. — Я снова опустилась на стул у барной стойки и постаралась привести мысли в порядок. Господи, ну и как же я теперь отделаюсь от Оле? Ох, если бы только мне не пришла в голову эта безумная идея — выйти из своего номера! — Э-э… ты на меня не злись, ладно? Но будет как-то немного странновато, если мы будем его дожидаться вдвоем. Я не думаю, что…
— О, понимаю, понимаю, — сказал Оле и опустился на стул рядом со мной. — Я совсем не хочу испортить тебе свидание.
— Хорошо.
— Не волнуйся, я слежу за дверью и, как только зайдет твой бойфренд, сделаю вид, что не знаю тебя. Притворюсь, что я просто нажравшийся тип, который сидит рядом с тобой в баре. Дайте мне, пожалуйста, виски. Двойной. Или тройной, если такой имеется. Безо льда.
Я потягивала свое шампанское. Какое неприятное стечение обстоятельств. Раз в жизни человек собрался себя убить и…
Может, мне просто крикнуть: «А, вон же он!» — выбежать в фойе и свалить в свой номер прежде, чем Оле поймет, в чем дело. Это был единственный способ убежать от него, который мне пришла в голову.
Я посмотрела на стеклянную дверь. В фойе торчала целая группа японцев. Отличный повод. Мне жутко хотелось выбраться из бара.
— А, вон же… — начала я, но тут Оле разрыдался. Он положил голову мне на плечо и стал плакать. Официант поставил перед нами стакан с виски и окинул меня сочувственным взглядом.
— Вот дерьмо… — сказала я.
— Да-а-а, та-ак впо-о-олне можно выразиться, — всхлипывая, произнес Оле. Какое-то время я не мешала ему плакать. Но, почувствовав, что мое платье промокло от слез, и ощутив на коже соленую влагу, я мягко отодвинула от себя Оле.
— Ну-ну, — сказала я. — Все не так уж плохо. По данным статистики, шестьдесят процентов женщин изменяют своим мужьям. А семьдесят процентов мужчин изменяют своим женам.
Оле засопел:
— Я не думал, что попаду в число тех, кому изменяют. Я всегда полагал, что у нас с Миа нечто особенное.
— Но это так. Несмотря на…
— Ты думаешь? Вот что я тебе скажу. Это продолжается уже несколько лет. Она уже не первый год мне изменяет, теперь я в этом абсолютно уверен. А я-то, дурак, совершенно ничего не замечал. И дальше продолжал бы в том же духе, если бы вчера не вышел на пробежку к Ахенскому пруду и не встретил случайно коллегу Миа.
— Да-да, все эти совпадения, — сказала я.
— Действительно, обычно я бегаю в Штадт-парке, — откликнулся Оле. — Ну, как бы там ни было, мы очень мило пообщались с коллегой Миа, и из нашего разговора выяснилось, что эта самая коллега ничего не знает ни о каких курсах повышения квалификации в Штутгарте. Она думала, что мы с Миа месяц назад ездили в Париж.