Я даже и не думала дарить ей ручку! Между прочим, это был подарок моей двоюродной бабушки Хульды, который — редкий случай — мне понравился, потому что это, наконец, были не вызывающие кожный зуд колготки. В этой ручке взад-вперед ездит маленький поезд. Она у меня до сих пор хранится. Хорошо, что вы не знаете, как я сумела получить ее назад, потому, что иначе мне пришлось бы еще сто раз написать: «Немецкая девочка не должна тыкать в другую девочку белым штрихом».
С уважением. Герри Талер
13
Дверь нам открыла Фло:
— Вы нам что-нибудь принесли?
— Почему ты до сих пор не в постели? — прикрикнула для виду Чарли.
— Потому что я еще не устала, — ответила Фло. — И потому что я хотела дождаться вас. — Она порывисто обняла меня, а потом еще раз, когда я сунула ей в ручку переводную картинку с единорогом. — Ты самая лучшая на свете, Герри!
— А если бы я тебе что-нибудь принесла, я была бы самой лучшей на свете? — ревниво спросила Чарли.
— Нет, — ответила Фло. — Но ты была бы второй самой лучшей.
— Иди спать, — сказала Чарли.
— Сегодня полнолуние, а в полнолуние дети не спят принципиально. Так что привыкай! — Каролина вышла из кухни, чмокнула нас в щечки и опять затараторила: — Чарли, дорогая, тебя все еще тошнит, да? Ха-ха, я тебе сразу сказала, что это не сахар, Ульрих, ты что, не брился сегодня, колючий, как ерш, Герри, как хорошо, что ты пришла, ты прелестно выглядишь, это что, у тебя новая футболка, да, Северин, сейчас же отпусти ее сережку, я купила лосось, стейков из тунца не было, да и не знаешь, покупать ли их… эта избыточная ловля, скоро весь тунец вообще вымрет, потому что он не успевает вырастать и размножаться, и есть им тоже нечего, Северин, я же сказала, оставь сережку, потому что маленьких рыбешек мы тоже всех вылавливаем, какой стыд, иногда мне стыдно быть человеком, а лосось специально выращивают, так что мы можем спокойно его есть, не мучаясь угрызениями совести, я подумала, может, приготовим его в сливочном соусе с укропом, и еще с лапшой, быстро и сытно, и детям понравится, Марте и Мариусу пришлось привести обоих с собой, няня не смогла, Оле и Миа уже тоже здесь, пожалуйста, ни слова не говорите о том, что мы знаем, что у них кризис семейной жизни, Оле нам об этом рассказал при условии, что мы будем молчать, притворитесь, что все как обычно, Фло, иди скорее наверх в детскую, по-моему, Одетта хочет напялить на твою Покахонта[24] платье Спящей красавицы.
— Да она спятила! — Фло помчалась вверх по лестнице.
— Отличный трюк, — похвалила Чарли.
— Но действует только на девочек, — сказала Каролина, подхватила Северина на руки и пошла вперед, прокладывая дорогу между горами тряпок, обуви и игрушек и отпихивая то, что мешало ее и нашему продвижению.
Я вдруг почувствовала, что не решаюсь идти дальше, но Чарли ухватила меня за локоть:
— Пойдем! Тебе нечего стыдиться.
Ах, Чарли, и что бы я только без тебя делала? Сегодня утром у нее было последнее официальное певческое выступление: на свадьбе в церкви Святой Агнессы она пела «Ауе Мала», а мы с Ульрихом сидели в последнем ряду и слушали. Причем не только пение Чарли, а еще и комментарии приглашенных на свадьбу гостей: «Боже, и кто только ее пригласил?» — «Наверняка она чья-то родственница». — «Неудивительно, что мать невесты плачет».
«Спасибо, — шепнул мне Ульрих. — Самое время было положить этому конец». — «Пожалуйста», — откликнулась я, хотя сердце у меня кровью обливалось, потому что как раз в этот момент Чарли с невероятным усердием брала невозможно фальшивую ноту.
— Грудь вперед, голову высоко поднять, — произнесла Чарли, и я ее послушалась. Действительно, не было никакой причины стыдиться. Особенно перед своими друзьями.
Все было как обычно, как в любую другую субботу. Мы готовили и по мере возможности старались игнорировать детей, мастерски производящих шум. Хотя, с другой стороны, конечно, все было не так, как обычно. Во-первых, потому, что Мариус и Марта очень странно на меня смотрели, говорили со мной очень медленно и слишком отчетливо, а еще потому, что Оле старался на меня не смотреть, в то время как Миа, наоборот, буравила меня взглядом.
Я даже всерьез начала подумывать о том, чтобы встать на стол и объясниться: «Я не принимаю психотропных препаратов, и у меня никогда ничего не было с Оле. Клянусь жизнью».
Но сделать этого у меня, конечно же, духу не хватило. И потом, хоть у меня и правда ничего не было с Оле, я уже начала об этом сожалеть, потому что и для Оле, и для Миа это мало что изменило бы.
У меня даже создалось такое впечатление, что Миа хотела, чтобы я заметила ее пронзительные взгляды.
— Миа, как прошли твои курсы повышения квалификации на прошлой неделе? — не выдержав, поинтересовалась я, когда мы, наконец, сели за стол, чтобы вкусить лосося с лапшой. Фло, как всегда, забралась ко мне на колени, чтобы я кормила ее с ложечки, как маленького ребенка.
— Скука смертная, как всегда, — ответила Миа. — А вот у тебя, насколько я слышала, выходные выдались волнительные.
— Миа! — прошипел Мариус, но Миа сделала вид, что не слышала его шипения.
— Открывай ротик, паровоз на подходе, — сказала я Фло.
— Мне даже любопытно, Герри, ну, и как это было? — Миа чуть подалась вперед, и в свете лампы ее рыжие волосы стали переливаться огненными бликами. — Ты хотела наглотаться снотворного, но тут что-то тебе помешало, да? А можно поинтересоваться, что именно? Или, может быть, кто?
— Миа, прекрати немедленно! — рявкнула на нее Каролина. — Я ужасно рада, что она этого не сделала. И пожалуйста, не забывай, что здесь дети!
— Мне просто интересно. На месте Герри я бы порадовалась интересу к своей персоне. Это уж точно лучше, чем делать вид, что ничего не случилось. Или ты со мной не согласна, Герри? Ну же, расскажи нам, как все было.
— Обычно люди сначала спрашивают «почему», — произнесла я и отправила очередной груженный едой вагон-ложку в рот Фло.
— А, ну если ты серьезно хочешь это сделать, то я тебя прекрасно понимаю, — кивнула Миа. — Ты живешь в жалкой однокомнатной квартирке в доме твоей жуткой тети, пишешь порнороманчики, и у тебя задница, которой с легкостью хватило бы на двоих.
— Миа, у тебя что, совсем крышу снесло? — воскликнул Берт. — Герри пишет не порнороманы! Как ты можешь так говорить с подругой, которая чуть не пошла на само… Ты же знаешь, через что она прошла?
— Действительно! — фыркнула Марта.
— Жизнь Герри объективно нисколько не хуже твоей или моей, — сказала Чарли.
— А что такое порно? — услышала незнакомое слово дочка Марты и Мариуса Одетта.
— Ну, вот видишь, что ты наделала? — упрекнула Каролина Миа, а потом пояснила Одетте: — Дорогая, порно — это интересные истории про пони, так их называют.
— Жалко, что ты не пишешь порно, Герри, — расстроилась Одетта.
Мне вдруг пришло в голову, что никто не высказался в защиту моей задницы. А ведь она совсем не превышала среднестатистических размеров, чтобы вот так громогласно можно было об этом заявлять. А в последнее время моя попа стала еще меньше, потому что я почти ничего не ела.
— О, прости, Герри, я совсем не хотела тебя обидеть, — слащаво протянула Миа. — Конечно же, у тебя были какие-то свои личные причины.
— Придержи язык, Миа, — тихо, но внятно проговорил Оле.
Миа последовала его совету, по крайней мере до тех пор, пока дети не поели, не встали из-за стола и не затеяли свою обычную буйную игру, в ходе которой каждые пять минут кому-нибудь делали больно и этот кто-то с воем прибегал жаловаться. Я с удовольствием вытянула ноги — они порядком затекли от давившего на них некоторое время веса Фло — и украдкой бросила взгляд на Оле. Он в ответ тоже украдкой взглянул на меня. Я хотела было ему улыбнуться, но тут мой взгляд упал на Миа, и улыбку пришлось сдержать.
Миа пересела на свободный стул рядом со мной, причем специально пододвинула его поближе ко мне, что было, совсем уж необязательно.
— Вот я все время думаю, а как бы я все обставила, если бы захотела свести счеты с жизнью, — тихо начала она. Миа выбрала удобный момент для атаки: Чарли как раз помогала Каро убирать со стола тарелки, Марта вынимала из носа Одило, младшего брата Одетты, деталь конструктора «Лего», а остальные были заняты беседой. Один только Оле встревоженно на нас поглядывал, но явно с другого конца стола не мог расслышать, что говорит Миа. — Может быть, я бы сняла хороший номер в отеле, нацепила бы какой-нибудь суперклассный прикид и позвонила бы тому, на кого давно положила глаз.
А, ну вот, наконец, перешла к делу. Хочет закинуть удочку. По мне — так на здоровье. У меня было явное преимущество. Во-первых, я знала то, что знала она, а во-вторых, всем понятно, что она ничего не может знать, если только не откроется, что была не на курсах повышения квалификации, а со своим любовником, в том же отеле, что и мы. Ну и, наконец, в-третьих, у меня действительно ничего не было с Оле!!!
— А что, есть кто-то, на кого ты давно глаз положила? — с невинным видом спросила я. — Ну, конечно же, я имею в виду — до замужества!
— Нет-нет, ты меня не поняла. Я пыталась поставить себя на твое место, — прошептала Миа.
Ее светлые, водянистого оттенка глаза благодаря рассеянному освещению комнаты казались полупрозрачными, и зрачков не было видно вовсе, что производило жутковатое впечатление. Надо запомнить этот эффект и использовать его потом для «Ронины». — Я просто размышляла о том, как бы поступила, окажись я в той же ситуации, что и ты. Я бы позвонила тому типу, по которому давно уже сохну. А потом прорыдала бы ему что-нибудь в трубку про самоубийство, и он, конечно же, тут же примчался бы ко мне, чтобы не позволить мне себя убить.
— Ну, это было бы очень глупо с твоей стороны, — поддержала я ее игру. — Потому что тогда ты не смогла бы покончить с собой.
— Так в этом-то все и дело. Ты знала, что тридцать процентов всех попыток свести счеты с жизнью не что иное, как просто способ привлечь внимание к своей персоне! Получить похвалу и заботу, которую самоубийцы, по их мнению, заслужили!