Ощущение показалось приятным, и на какое- то время оно даже заставило меня забыть обо всех остальных проблемах.
Но проблемы не заставили себя ждать. Через час я шла к своей машине, и вдруг меня кто-то грубо схватил сзади за руку.
— Что за хренотень ты там написала Лулу? — прошипел этот кто-то и встряхнул меня, как мешок муки. — Она копалась в моей электронной почте и смотрела, на какие сайты я хожу.
— Ах, это! Извини, Патрик, но ты как две капли воды похож на одного типа, с которым у меня был не очень удачный опыт общения. И я решила, что Лулу должна об этом знать.
— Ты ничего не можешь доказать! — нервно сказал Патрик. — Что, съела?
— Э-э… совсем не собиралась… Хочешь сказать, что это был ты?.. Ай, ты делаешь мне больно!
— Я не позволю тебе все испортить, дрянь! Только из-за того, что ты одна из этих чокнутых подстилок, падких на секс на одну ночь! Да, такие всегда ищут в Интернете, с кем бы трахнуться, а потом расстраиваются, что мужик на них сразу же не женится! При всем моем желании я не могу тебя вспомнить, хотя все вы, бабы, для меня на одно лицо.
— Что?! Послушай, Патрик…
— Что бы ты ей ни сказала, я буду все отрицать, — перебил меня Патрик. — Она мне верит больше, чем тебе.
Я должна была знать это с самого начала: такого невероятного внешнего сходства просто не бывает на свете. Даже у астрологических близнецов!
— Ну что, ты все поняла? — спросил otboyniymolotokЗ1. — Радуйся молча, что мой молоток хоть раз в жизни побывал у тебя между ног, и закончим на этом!
А потом он просто развернулся и пошел назад, к своей машине, где его уже ждали мама и моя сестра.
Я невольно вздрогнула. И что за сны снятся ему ночами? К его молотку я ни разу не притрагивалась даже плоскогубцами. Фу!
Но этот случай в очередной раз доказал, что мир тесен.
По дороге к Чарли я терла руку и размышляла, могло ли быть такое, что я сразу узнала Патрика, а он, наоборот, напрочь меня забыл. Либо моя внешность действительно была так скучна и непримечательна, как сказала Миа, либо otboyniymolotokЗ1 схожим образом назначал свидания такому количеству женщин, что и правда уже счет им потерял и не запоминал ничью внешность. Впрочем, уверена, что многие из попавшихся на его удочку прямо в кафе или в другом месте, в котором проходило первое свидание, заявили о полном отсутствии интереса к его молотку, как это сделала я, и что Патрику пришлось, бросив пару оскорблений, сбежать, не заплатив по счету, не от меня одной. Удивительно другое — что он, очевидно, встречал достаточно женщин, которые с ним… О-о-ох, нет, уж слишком отвратительной была эта мысль.
Лучше подумаю о тете Эвелин.
— Хорошие новости, — сказала я, когда Чарли открыла мне дверь. — Я могу вернуться к себе в квартиру.
Вид у Чарли стал крайне испуганным:
— Обратно, в эту жуткую дыру? Ты что, совсем спятила?
— Но, Чарли, я же не могу вечно жить тут, у вас.
— Неделю! — воскликнула Чарли. — Ты живешь здесь всего неделю. И мы очень хорошо проводим время, разве нет?
— Да, конечно, но ты и Ульрих…
— Ульриху ты тоже очень нравишься. Правда, Ульрих, ты ведь не хочешь, чтобы Чарли возвращалась к своей ужасной тете? На этот крошечный отвратительный чердак!
— Ульрих когда-то сам жил на этом крошечном отвратительном чердаке, — заметила я. Точнее сказать, по большей части на нем валялся.
— Я тоже считаю, что возвращаться туда, где начались все несчастья, не очень хорошая идея, — произнес Ульрих. — Эй, подруга, а почему бы тебе спокойно не поискать себе что-нибудь получше? Можешь оставаться, пока не найдешь то, что нужно.
— Точно, — согласилась Чарли. — Ты теперь больше зарабатываешь и можешь позволить себе более удобную квартиру. Где-нибудь в нашем районе!
— Пока еще не ясно, получится с работой или нет, — вздохнула я. — А поиски новой квартиры могут затянуться.
— Мы не против, — настаивала Чарли. — Правда, Ульрих, ведь нам это совсем не сложно?
— Правда, — уверенно подтвердил Ульрих.
Я была искренне растрогана, и мне опять захотелось плакать.
— Я тоже очень, очень люблю вас обоих.
— Хорошо, — обрадовалась Чарли. — Тогда, пожалуйста, больше никогда себя не убивай, слышишь?
Я просто обязана была рассказать Лулу о нападении Патрика — как потом она распорядится информацией, это уж ее дело. Если честно, в самом факте, что охваченный плотским желанием Патрик под ником otboyniymolotokЗ1 когда-то бороздил просторы всемирной паутины и принуждал женщин в кафе трогать его — боже мой! — молоток, я ничего предосудительного не видела. У всех в жизни есть свои темные пятна. Но мое мнение о нем резко ухудшилось с момента нашего разговора: я поняла, что он просто отвратительный, лживый шовинист и ублюдок.
Так что я позвонила Лулу.
— Лулу, теперь я точно знаю, что Патрик и otboyniymolotokЗ1 — это один и тот же человек, — без лишних слов выпалила я. — Он мне недавно сам об этом сказал.
— Я знаю, о чем вы с ним говорили, — спокойно откликнулась Лулу. — Патрик мне сразу же обо всем рассказал.
— Да что ты? Странно. Мне он заявил, что все будет отрицать и что ты веришь ему больше, чем мне.
— Герри, ты моя младшая сестра, и я очень хорошо к тебе отношусь, но тут ты заходишь слишком далеко. Одно дело, что тебе нравится Патрик и что ты клеишься к нему, и совсем другое, когда ты наговариваешь на него такие ужасы, чтобы нас с ним разлучить.
— Что? Да я никогда не стала бы клеиться к этому типу, ты что, спятила? Не знаю, что он там тебе наговорил, но это… — Это была такая чушь, что я не смогла сдержаться и расхохоталась. Но — сейчас о главном, не время вдаваться в подробности. — Знаешь, Лулу, Патрик — настоящая скотина. Он снимал женщин в Интернете, а потом их — уж не знаю, с какими целями, — заманивал в постель размером своего молотка, а теперь не хочет в этом признаваться. — От воспоминаний, которые все еще были свежи в моей памяти, у меня опять разболелся зуб.
— Прекрати, — рассердилась Лулу. — Я знаю, что у тебя сейчас в жизни сложный период, но это — просто извращение какое-то!
— Правильно, извращение. Он меня вообще не узнал — со столькими женщинами он встречался. Он даже не помнит, отношусь ли я к тем, с которыми он переспал, или к тем, кто ответил ему отказом. Последних, наверное, набралось немало потому, что этот номер «Потрогай у меня здесь», который он проделал в кафе, был просто отвратителен.
— Все, я кладу трубку, — заявила Лулу строгим учительским тоном. — Я на тебя не сержусь, но хочу прекратить этот разговор.
— Бьюсь об заклад, он в длину не тридцать один сантиметр, — добавила я, но Лулу уже повесила трубку. — И до отбойного молотка ему наверняка тоже далеко.
Когда я рассказала об этом Чарли, она только посмеялась:
— Твоя сестра — взрослый человек, и, если она хочет в мужья этого гнусного интернет-трахальщика, это ее выбор.
Ну ладно, хорошо. Значит, с этим мы разобрались. Остается тайная встреча с Оле.
Когда я на следующий день ждала его в кафе «У Фассбиндера», зуб у меня все еще болел. До этого неприятная тянущая боль всегда быстро прекращалась, но теперь я не могла больше обманывать себя, выдавая зубную боль за какой-то фантом.
Несмотря на это, я положила в свой латте макиато пол-ложки сахара, нервно оглядываясь по сторонам, не сидит ли где-нибудь в засаде Миа, готовая выпустить в меня ядовитую стрелу. На улице стоял прекрасный майский день, и я устроилась за столиком на улице с видом на церковь Святого Апостола.
Оле влетел в кафе с опозданием всего в пять минут. Его кабинет был совсем близко, практически за углом.
— Маленький упрямец отказывался открывать рот, — запыхавшись, произнес он. — Его мать водила его уже к трем зубным врачам, и ни у одного из них он рот не открыл. А у меня получилось. Ну, как, хорош я, а? Извини, я искренне хотел быть пунктуальным. Кстати, ты потрясающе выглядишь. Ты что-то сделала со своими волосами?
— Я их помыла, — честно ответила я. На самом деле я собиралась более основательно привести себя в порядок, но после того, как мне пришлось надеть джинсы и футболку с надписью «Подольски, я хочу от тебя ребенка», ведь ничего другого не было, — я расслабилась и не очень-то волновалась о том, как выгляжу, потому, что это было уже бесполезно.
— Жаль, что я не Подольски, — пошутил Оле, несмотря на все вышеупомянутое. — Но скажи честно, ведь я намного привлекательнее его?
— Это футболка Чарли. И я подозреваю, что в этой надписи скрыта изрядная доля иронии, — пояснила я. — Подольски для нас слишком молод. Или, точнее, мы слишком старые для него. — Зуб заболел по-настоящему, так что я схватилась рукой за щеку. — А ты, наконец, поговорил с Миа?
Оле кивнул:
— Все кончено.
Я на секунду забыла о зубе и вцепилась Оле в руку:
— Оле, мне так жаль. Значит, у Миа с ее любовником все серьезно?
— Не знаю. Об этом типе мы с ней не говорили.
— Ты хочешь сказать, Миа не захотела о нем говорить?
— Я не захотел, — произнес Оле. — Я вообще не стал ее о нем спрашивать. Знаешь, мне до него нет никакого дела.
— Да ладно, брось, ведь это именно из-за него ваши отношения пошли наперекосяк.
— Нет. Нам вообще не надо было жениться, теперь мне это стало совершенно ясно.
— Оле, я… ты не делаешь слишком поспешные выводы? Меньше двух недель назад ты был счастлив в браке… Ой!
— В чем дело?
— Зуб болит, — призналась я. — Сильно.
— И как давно? — поинтересовался Оле.
— Пару дней. Но до этого боль всегда прекращалась сама собой.
Оле поднялся:
— Пошли! С этим мы сейчас разберемся. — Он махнул рукой официантке и заплатил за мой латте макиато, не обращая внимания на мои протесты. — С твоего последнего посещения прошло уже полгода.
— Может, само пройдет? — сказала я, но Оле уже ухватил меня за локоть и вытащил на улицу.
— Который зуб болит? — спросил он.
— Предпоследний внизу слева. По-моему. На самом деле у меня такое ощущение, как будто везде болит.