— Как можно! Если будет, сразу отправлю авиапочтой…
Я заехал в гостиницу, заплатил по счету, поднялся в номер, собрал вещи и присел на свой маленький чемоданчик — перед дорогой. Мне нужна была удача.
Вроде бы все.
Встал, подошел к двери, но все-таки вернулся и быстро набрал номер.
— Элга, здравствуйте, это я. Да-да. И до свидания. Я уезжаю во Львов. Пока ничего. Ну, ладно. Спасибо вам за все. Я буду вас очень долго помнить, — и, не дожидаясь ответа, аккуратно положил трубку на рычаг, вышел из комнаты, бегом спустился по лестнице и сказал себе: «Это тоже этап жизни. И он пройден навсегда».
У подъезда гостиницы разбитная старушонка, лихо крутанув вертушку с лотерейными билетами, предложила:
— Купите билетик. Поставите тридцать копеек, а выиграть можете «Волгу» за шесть тысяч…
— Я в азартные игры не играю, — я сел в машину и помчался в Олайне…
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА Ядвиги Стасюнене
…По существу заданных мне вопросов могу показать следующее:
Я работаю старшим билетным кассиром станции Олайне, по 12 часов в смену через день. В частности, я работала с 20 часов 18 сентября сего года до 8 часов утра 19 сентября. В 21 час 15 мин. по четным дням на нашей станции останавливается на две минуты пассажирский поезд № 12 Ленинград — Рига — Львов.
Осмотрев кассовую ведомость по продаже билетов на поезда дальнего следования, могу заявить, что 18 сентября на поезд № 12 были проданы 5 билетов до Львова: один — в мягкий вагон, один — в плацкартный, и к нему три детских.
Теперь я вспомнила обстоятельства продажи этих билетов. Станция у нас маленькая, пассажиров дальнего следования бывает немного. Незадолго до прихода поезда к кассе подошел мужчина и спросил билет до Львова. Я уже взяла билетную книжку, но в этот момент к окошку кассы приблизилась женщина с тремя детьми и стала просить мужчину пропустить ее без очереди, так как она боится опоздать с детьми на поезд. Мужчина сердито сказал, что до прихода поезда еще 15 минут, она, мол, вполне успеет, а он и сам торопится. Мне пришлось оформить билет ему, а уж потом женщине с детьми. Вот он-то и взял билет в мягкий вагон, а женщина — в плацкартный.
Вопрос. Не помните ли Вы, как выглядел этот мужчина, какие у него были вещи?
Ответ. Я запомнила, что он взял билет одной рукой, а когда протянул в окошечко другую руку за сдачей, то я заметила: у него нет двух пальцев. Каких-либо вещей у него я не видела…
Львов
Лист дела 76
В эти последние дни во мне будто что-то умерло. Я носился по городу, разговаривал с разными людьми, распоряжался, получал от начальства указания, исполнял их, иногда нарушал, что-то организовывал, но все это происходило будто с кем-то другим, а я просто сопровождал этого другого человека. Я устал. Устал даже ненавидеть Бандита, и он существовал для меня как изначальная данность — его надо взять — и точка.
Биология точно выяснила размеры допустимых для человека физических перегрузок. Обычный человек спокойно выдерживает до 4 «g». Сверхзвуковые пилоты могут вынести до 12 «g». А кто посчитал допустимые для человека моральные перегрузки? И вообще сколько может выдержать следователь?..
Я утратил даже свое шестое чувство — чувство правды, и когда разговаривал с людьми, то, смотря им в глаза, меланхолично раздумывал: врет или нет? А чувство правды молчало. И еще — я с удивлением заметил, что меня не радует, если человек явно говорил правду. Может быть, потому, что за последние дни я видел слишком много хитростей и горя, правда казалась мне слишком примитивно придуманной легендой. И от этого я был противен самому себе и, закрыв глаза, подолгу бормотал: «Это пройдет, обязательно пройдет. Ведь и водолазов поднимают со дна не враз».
И, может быть, именно поэтому, не желая доверять своему пошатнувшемуся чувству правды, я решил встретить львовского абонента Бандита — Петра Березко — особенно подготовленным. Слишком ответственный разговор нам предстоял. Мне надо было хорошо познакомиться с ним — пока заочно. Во время допроса знакомиться с ним будет поздно…
РАПОРТ
Докладываю, что, по сообщению Львовского телефонного узла, абонентом № 5-37-54 является гр-н БЕРЕЗКО Петр Моисеевич, проживающий по улице Костюшко, дом № 26, квартира 5.
В результате тщательной проверки личности Березко установлено:
Березко П. М., 1929 г. р., уроженец гор. Рахова, живет во Львове с 1948 года, женат, имеет двоих малолетних детей, работает начальником караула отдела военизированной охраны Львовского железнодорожного узла.
По службе характеризуется очень хорошо. Имеет ряд наград за высокие показатели в работе и за смелые, инициативные действия при охране государственного имущества.
По месту жительства пользуется авторитетом, как человек серьезный, положительный. Общителен, дружелюбен, живет открыто, скромно, в пределах средств получаемой зарплаты. В связях с подозрительными лицами не замечен. Каких-либо компрометирующих данных о нем не имеется.
По роду службы имеет свободный доступ к огнестрельному оружию и боеприпасам. В частности, в распоряжении Березко находятся патроны к револьверу «Наган», пистолету «ТТ», трехлинейной винтовке, малокалиберные патроны. Согласно учетным данным ни излишков, ни недостач патронов, вверенных Березко, при ревизиях не обнаруживалось.
Лист дела 77
— Он весь на виду, Березко этот, — сказал инспектор Львовского уголовного розыска Кандауров, ладный сухощавый парень с острым подвижным лицом. — Всю жизнь здесь прожил. Серьезный человек, положительный… Начальником караула военизированной охраны кого попало не назначат, — убежденно заверил он.
Я улыбнулся:
— То-то у него Бандит «маслят» просил…
— Да нет, серьезно, — горячо сказал Кандауров. — Порядочный заслуженный человек в полном смысле этого слова… Ума не приложу, что у него общего с вашим Бандитом?!
— Это я сейчас у него самого узнаю.
Я сидел в маленькой комнате Березко за столом, накрытым вышитым рушником, и дожидался хозяина. Складывал домиком рассыпанные спички, но пальцы дрожали, и домик каждый раз разваливался, и я с тупым упорством начинал складывать его вновь. Потом подумал: «Если успею сложить, то поймаю. А если…»
За тонкой дощатой стеной, у соседей, кто-то лениво переругивался. Мужской жирный голос вползал в щели, как замазка:
— Ляля, ты не стоишь тех денег, которые ты мне стоишь…
Ляля бранчливо отвечала:
— Помолчал бы! Сам хорош больно! Хоть бы букет цветов принес! Семьянин называется! От тебя, кроме едкого лука, ничего не дождешься…
Мужчина удивился:
— А что? Зеленый лук — это, может быть, мои самые любимые цветы. Чем я буду закусывать — тюльпанами?..
Жена Березко сказала за спиной:
— А вон Петро по грязюке чапает.
Я посмотрел в окно. Коренастый невысокий мужчина в вохровской форме шел через дорогу к дому…
Я аккуратно взял две последние спички, положил на домик одну, потом стал укладывать другую. Хлопнула дверь, и пальцы в последний момент дрогнули. Домик снова развалился…
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА Петра Березко
…Вопрос. Вечером семнадцатого Вы говорили по телефону с Ригой. Расскажите об этом максимально подробно.
Ответ. Недели две назад, возможно, что это было семнадцатого сентября, мне позвонил из Риги знакомый — Прохоров Василий. Мы с ним давно не виделись, и он сказал, что собирается побывать во Львове, поохотиться. Разговор, в общем, был недолгий. А четыре дня назад он приехал ко мне, как и собирался. Мы с ним посидели, поговорили, жена собрала нам ужин. Часов в двенадцать Прохоров ушел, договорились, что мы с ним созвонимся.
Вопрос. Полное имя Прохорова, отчество, год и место рождения, нынешнее место жительства и работы?
Ответ. Василий Иванович. Год рождения — 1934. Родился он и живет в Киеве, там же он и работает — разъездным механиком Киевской дальнорейсовой автобазы. Все это мне известно с его слов. А точного адреса я не знаю, мы не переписывались, и в Киев я не собирался.
Вопрос. Расскажите о вашем знакомстве с Прохоровым…
…Березко задумался. Он не выглядел ни испуганным, ни встревоженным, а только очень удивленным. И вообще он выглядел очень простым, очень честным человеком. Васильковой синевы глаза на красном обветренном лице смотрели на меня доверчиво-недоуменно — «чего это о глупостях каких-то расспрашивают?» Но ведь именно ему звонил Бандит, именно у него просил «маслят»! Что их в принципе-то может связывать, таких разных, совсем не похожих?
Березко кашлянул.
— Так вот. Было это года четыре назад, в осень. Жинка моя была тяжелая тогда и жила у матери в деревне Голованевке, километрах в сорока от Львова. Ну, зная, что у нее скоро роды будут, я взял отпуск на три дня и приехал в Голованевку за нею. Только приехал — часу не прошло — начались у ней преждевременные схватки. А в это время голованевский зоотехник, «Москвич» у него собственный, собирается в город. Вот мы и поехали с ним. До Львова уже оставалось километров двадцать — мотор у машины испортился. Вот и сели мы куковать — на шоссе живой души не видно. Водитель наш, видать, только по коровам техник — никак таратайку свою починить не может. А жене уж совсем некуда стало. Тут-то, на наше счастье, и является Прохоров — на мотоцикле чешет. Ну, естественное дело, голосую я ему, остановился. Упрашиваю его посмотреть машину. Нет, говорит, спешу я, давай, говорит, из ближнего села позвоню тебе на работу, чтобы машину прислали. Я ему объясняю, что работаю, мол, в охране, и сроду у нас машин никогда не было. Черт с тобой, говорит Прохоров, посмотрю. Посмотрел. Лопнула, говорит, пружина молоточка. Потом задумался ненадолго, но глубоко так задумался, бормотнул, что долг, мол, платежом красен, а потом снял со своей мотоциклетки какую-то штуку, достал инструменты и за несколько минут починил колымагу. А жена уже в крик заходится. Я ему пятерку протягиваю, а он смеется — не надо, мол, дружбой сочтемся, в гости к крестнику приду. Так вот и познакомились.