— Вы куда-то собрались, Алан? — поинтересовался Майк, хотя и знал ответ.
— Послезавтра я собираюсь ехать в колледж, — сказал Кроули-младший. — Я еще успею?
— Посмотрим, как пойдет дело, — бесстрастно ответил следователь.
Потом он увидел, как парень достал из шкафа джинсы и кроссовки, и покачал головой.
— Извините, Алан. Никаких шнурков, ремня и аксессуаров.
Вернувшись в свою спальню, Джун принялась судорожно названивать в офис Лестера Паркера. Услышав голосовую почту, она от расстройства завопила:
— Это Джун Кроули! К нам пришла полиция с ордером на арест Алана! Срочно позвоните мне на мобильный.
После этого женщина направилась к шкафу и достала оттуда спортивный костюм.
Дуг в ускоренном темпе натягивал брюки и рубашку. Они успели спуститься к тому времени, когда Алан в сопровождении двух детективов уже подходил к входной двери.
— Куда вы его забираете?! — выкрикнула Джун и охнула, разглядев руки сына, скованные за спиной наручниками.
— В окружную тюрьму Бергена в Хэкенсэке, — ответил Майк.
Миссис Кроули видела, как со своих подъездных дорожек за ними наблюдают двое соседей.
— Может кто-то из нас поехать вместе с Аланом? — крикнула она Уилсону.
— Нет, но вы можете последовать за нами в тюрьму.
Джун бежала, стараясь не отставать от полицейских и арестованного. Пока Майкл открывал заднюю дверцу своей машины, она вцепилась сыну в руку.
— Алан, я позвонила Лестеру Паркеру. Он со мной свяжется. Помни, что он тебе говорил. Не отвечай ни на какие вопросы, если его нет рядом.
В глазах у младшего Кроули стояли слезы. Он не успел ничего ответить матери. Уилсон положил ему на голову ладонь и, надавив сверху, уверенно подтолкнул его в салон. На машине не было маркировки, но внутри между передними и задними сиденьями была установлена железная решетка.
Джун не сводила глаз с сына, пока полицейский автомобиль медленно выезжал по их подъездной дорожке. Глядя, как удаляется машина Уилсона, обычно сдержанная миссис Кроули разрыдалась. «Мальчик мой, ой-ой-ой, господи, мой мальчик», — всхлипывала она, пока Даг, приобняв, вел ее к машине.
Съехав с Голливуд-авеню, полицейская машина помчалась по шоссе № 17. Дорога была почти свободна, так как им удалось опередить пик утренних пробок.
Потрясенный Алан пытался осознать происходящее. Всего несколько дней назад он в этой же машине ехал в Хэкенсэк. Но тогда он сидел на переднем сиденье и без наручников. Ему хотелось верить, что все это один долгий кошмарный сон. И что когда он проснется, то поедет к Керри, помирится с ней и поспешит домой косить газон. И заканчивать сборы в колледж. Но это не сработало. Это происходило с ним на самом деле.
Ни Уилсон, ни второй детектив не пытались завязать с ним беседу. До него донеслось, как они обсуждали чудовищно длинный ран,[12] проделанный накануне вечером Аароном Джаджем из «Янки». Кроули тоже это видел. «Для них это очередной рабочий день, — подумал он. — Для меня же конец жизни».
Процесс оформления в тюрьме прошел как в тумане. Яркие вспышки фотоаппарата, пока его снимали анфас и в профиль. Еще раз взяли отпечатки пальцев. Задали целую кучу вопросов.
А потом Алана отвели в помещение без окон. Наручники с него сняли, а кроме того, ему вручили пакет, велели снять всю одежду и надеть тюремную. Он подумал, что нижнее белье можно оставить свое. Ему сказали надеть оранжевый комбинезон, который лежал тут же, на стойке.
После этого Кроули перевели в обезьянник, где находилось с десяток других людей. Вдоль стен и посередине стояли скамьи, а в глубине камеры, на виду у всех, красовался унитаз из нержавейки — скамья рядом с ним пустовала. Алан сел поближе к двери.
Примерно половина сидельцев были его возраста или чуть старше. Один человек, расположившийся поодаль от всех, ужасно смердел. Все сидели, большинство с опущенной головой.
Арестованные почти не разговаривали. Разве что один мужик делился опытом с новичками, а другой объяснял разницу между следственным изолятором и тюрьмой. «Если сидишь меньше трехсот шестидесяти пяти дней, ты в изоляторе, если триста шестьдесят пять дней и больше, ты в тюрьме».
Алан не успел позавтракать и очень хотел есть. Он поймал взгляд немолодого мужчины, сидевшего напротив.
— Скажите, а еду тут принято просить или они сами приносят, когда придет время?
Мужчина улыбнулся:
— Они приносят, но поверь, это не то, что ты попросишь.
В поле зрения часов не наблюдалось — их тут вообще нельзя было иметь. Кроули показалось, что прошло много долгих часов, прежде чем охранник отпер дверь. Вслед за охранником появился немолодой мужчина с тележкой, на которой лежали коричневые бумажные пакеты, один из которых дали Алану. Внутри он обнаружил сверток из вощеной бумаги, который положил на колени и развернул. На мякоти черствой булки лежали два куска какой-то ужасной колбасы, политой липким белым веществом. Должно быть, майонез, решил молодой человек.
От мужчины напротив не скрылось выражение его лица.
— Полагаю, филе-миньоны у них закончились, — ухмыльнулся он, откусывая от сэндвича.
Опасаясь, что обед будет не намного лучше, Алан заставил себя съесть половину своей порции. В пакете была еще бутылка воды — комплимент от штата Нью-Джерси.
Позже его вывели в зону отдыха в общей камере. Человек двадцать заключенных сидели на складных стульях и смотрели Си-эн-эн. По бокам небольшими группами устроились игроки в шахматы, шашки и карты. Время развлечений, с горечью подумал Кроули.
После полудня их строем отвели в помещение, считавшееся столовой. Вслед за другими Алан взял поднос и тарелку и направился на раздачу, где на тарелки черпаками кидали еду. Ели тут пластмассовыми вилками-ложками.
Он присмотрел полупустой стол, за которым сидели его ровесники. Они рассказывали друг другу, кто за что сел. Двоих поймали с героином, а еще один сидел за вождение в нетрезвом виде, причем уже в третий раз. Все посмотрели на Кроули, ожидая услышать его историю.
— Моя девушка погибла от несчастного случая. А меня обвинили, — рассказал он.
— Какого судью тебе назначили? — спросил один из его соседей по столу.
— Без понятия.
Когда обед закончился, их снова отвели в зону отдыха. Один из обедавших вместе с Аланом заключенных спросил:
— Ты играешь в шахматы?
— Играю, — ответил парень, и они сели за стол. За все время, что Кроули провел в тюрьме, это был единственный час, который прошел относительно быстро.
Через несколько минут после окончания игры охранники выстроились в ряд вдоль стены.
— По камерам, — объявил товарищ Алана по шахматам. — Увидимся завтра.
Тюремщик отпер камеру и подтолкнул его внутрь. По левой стене стояли нары, а в малюсенькое окошко была видна стоянка на заднем дворе суда.
Мужчина за тридцать, лежавший на нижней полке, взглянул на Кроули, когда тот вошел, и уткнулся обратно в книжку. Алан хотел было узнать, где можно взять чего-нибудь почитать, но он слишком нервничал, чтобы задавать вопросы.
Ему досталась верхняя полка, и он не мог решить, как ему поступить. Лестницы не было. Чтобы подтянуться наверх, ему придется наступить на нижнюю полку. Должен ли он спросить разрешения?
«Лучше не буду его беспокоить», — подумал молодой человек, поставив ногу на дальний конец нижней полки, и подтянулся наверх. Он с опаской ожидал выговора снизу. Но его не последовало.
Матрас был тонким и бугристым, а одеяло и простыня издавали резкий запах хлорки.
Заложив руки за голову, Алан стал смотреть в потолок. Заснуть ему удалось лишь через несколько часов. Особенно трудно было абстрагироваться от мощного храпа, доносившегося с нижней полки.
Пробудился он оттого, что рядом кто-то разговаривал, ходил и открывал раздвижные двери. Вслед за остальными парень поплелся в то же помещение, где они накануне ели. На этот раз на завтрак.
Он направлялся вместе с остальными в зону отдыха, когда один из охранников рявкнул: «Алан Кроули!»
Алан робко поднял руку.
— Пошли, — охранник жестом показал ему на выход. Его провели по длинному коридору с дверями по обеим сторонам. На каждой двери были таблички с надписью «АДВОКАТ-КЛИЕНТ», после которой следовал номер. Конвоир открыл комнату номер 7. За столом Кроули увидел Лестера Паркера, рядом стоял его портфель. Юноша сел напротив.
— Как вы тут, Алан? — спросил Паркер, пока они пожимали друг другу руки.
— В шахматы меня не обыграли, — криво усмехнулся его клиент.
Юрист улыбнулся.
— Я разговаривал с помощником прокурора. Мы прошлись по обвинениям против вас. Завтра в одиннадцать вас доставят в зал суда. Я буду там.
— А после суда завтра я смогу отсюда выбраться?
— Я не буду с уверенностью утверждать, что это произойдет завтра, но я намерен настаивать, чтобы вас отпустили домой.
— А мои родители придут в суд?
— Да, и они не меньше вашего хотят, чтобы вы вернулись домой. Увидимся завтра. И помните, дело ни с кем не обсуждать.
35
Новость об аресте Алана разлетелась к полудню. Эйлин видела, как ученики читали в раздевалке на переменах сообщения на своих телефонах. Первым выступило интернет-издание NorthJersey.com. Мисс Даулинг достала было телефон, чтобы позвонить матери, но передумала.
К дому она подъехала без пары минут шесть, почти одновременно с отцом. Когда они уже вылезли из машин, Эйлин сказала:
— Уверена, об аресте Алана объявят сегодня по телевизору.
— Да уж. Я тоже об этом думаю, — кивнул Стив.
Открыв дверь дома, он крикнул жене:
— Я пришел!
Отец с дочерью поднялись в кабинет, где Фрэн смотрела новости на Втором канале. Они в молчании посмотрели повтор сюжета из пятичасового выпуска.
Мистер Даулинг подошел к супруге и обнял ее.
— Ты в норме? — спросил он.
— Да, — ответила женщина. — Я даже… — Она запнулась. — Рада, но это не то слово. Я никогда не успокоюсь. Но когда Алан сядет, у меня хоть будет ощущение, что справедливость вост