— Такое иногда происходит.
Эйлин подумала, а потом добавила дрожащим голосом:
— Теперь он женат, у него двое детей и хорошая работа на Уолл-стрит. Он продолжает жить счастливо.
— Как же вам удалось пережить это? — мягко спросил Майк.
— Поначалу я злилась и возмущалась. Поэтому и уехала в Лондон, в Международную школу. Мне хотелось оказаться как можно дальше от всего этого. Долгое время мне было очень горько. Но однажды я проснулась и осознала, что, не принимая случившееся, я просто разрушаю себя. А потом я поняла, что горечь и злость ничего не изменят. Как бы все ни было несправедливо и сложно, мне надо двигаться дальше, или я сойду с ума.
— Я рад, что вы сделали этот выбор. Я уверен, что ваш жених хотел бы, чтобы вы поступили именно так.
— Согласна. — На минуту Эйлин задумалась, а затем ее лицо прояснилось. — Я сейчас кое-что поняла. Как только я вас впервые увидела в нашем доме, мне показалось, что я вас знаю. В тот год, когда я перешла в старшие классы, мы с девчонками ходили смотреть весеннюю постановку «Вестсайдской истории»[14] в Сент-Джо. Это не вы там, часом, пели?
— Я только что встретил девушку по имени МаРИИ-я! — приглушенным голосом пропел детектив.
— Так это были вы! Я очень люблю эту песню. Вы так замечательно ее исполняли! У меня приличное сопрано. Я бы спела вместе с вами, но не хочу, чтобы нас выставили из бара.
— Ну, если эта им не понравится, мы затянем «Дэнни Бой».
Даулинг засмеялась искренним смехом. В тот момент она поняла, что впервые за долгое время ей действительно хорошо.
40
На следующий день после заседания суда Алан проснулся как с похмелья. Ему снился сон про Керри и те последние минуты, что он был с ней. Обойдя вокруг дома, он на мгновение останавливается в нерешительности. Поцелуй на прощание. Похороны. И Керри спрашивает его: «Алан, почему ты в наручниках?» Репортеры. Ему в лицо выкрикивают вопросы.
Когда он открыл глаза, было без четверти восемь. Но как только его сознание прояснилось, на него обрушилась реальность. Что будет дальше? Завтра он должен ехать в Принстон.
Кроули взглянул на свои полусобранные вещи. «Смогу ли я закончить сборы?» — думал он, направляясь в душ.
Когда Алан спустился вниз, мать с отцом уже сидели за столом на кухне и пили кофе. Оба выглядели неважно, как после плохо проведенной ночи. «Переживают за меня», — с горечью подумал молодой человек. Перед Дагом лежал открытый лэптоп.
Оторвавшись от компьютера, он встретил сына вопросом:
— Алан, ты уже проверял сегодня почту?
— Нет, а что?
Супруги Кроули переглянулись.
— Алан, — сказала Джун. — Мы с папой получили письмо из Принстона. Ты стоишь в копии. К нам обратился председатель приемной комиссии. Они предлагают сегодня провести телеконференцию.
— Сегодня? — спросил юноша. — Значит, они хотят переговорить с нами до того, как я уеду. Скорее всего, они скажут, что передумали и отказывают мне.
— Алан, — произнес его отец, — давай не будем забегать вперед. Я ответил, что мы готовы связаться с ними в девять утра.
— Не стоит ли нам пригласить Лестера Паркера? — предложила Джун.
— Давай сначала послушаем их, а потом уже будем думать о привлечении адвокатов, — сказал ее муж.
Алан был уверен, что завтра ехать в Принстон ему не придется. Родителям он не стал озвучивать свои опасения, хотя по их лицам видел, что они думали о том же самом. Он вспомнил, как они вдалбливали ему, что нужно хорошо учиться: «Все потому, что образование, полученное в Лиге Плюща, определяет твою судьбу». Но Принстон теперь сделал ему ручкой.
Мать предложила приготовить ему французский тост, его любимый. Таким же тоном она предлагала ему мороженое, после того как ему удалили гланды. Несмотря ни на что, молодой человек испытывал голод.
— Хорошо, спасибо, — ответил он.
Завтрак прошел в молчании. Без одной минуты девять Даг набрал присланный номер и присоединился к телеконференции, после чего включил громкую связь.
Председатель приемной комиссии Принстона Дэвид Уиллис произнес:
— Я также хочу вас познакомить с Лоренсом Ноллсом, главным юрисконсультом Принстонского университета.
Они поздоровались, и Уиллис перешел к делу:
— Алан, нам известно о неприятных обстоятельствах, в которых вы оказались. Мы пришли к выводу, что в интересах всех сторон лучше будет, если вы отложите ваше поступление до того момента, когда ситуация будет благополучно разрешена.
— Но мы планируем завтра привезти Алана на регистрацию первокурсников, — сказала Джун.
— Я знаю, миссис Кроули. Поэтому мы с вами и разговариваем сегодня.
— Вы сказали: «Если вы отложите поступление», — вступил в разговор Даг. — Значит ли это, что у Алана есть выбор или же это необходимость?
— Прошу прощенья, если я выразился недостаточно ясно. Будет неудобно при сложившихся обстоятельствах, если Алан все-таки займет место в аудитории первого курса.
— Что это значит? — потребовала ответа миссис Кроули.
На этот раз заговорил юрист:
— Это значит, что после того как с Алана будут сняты все обвинения, он сможет снова подать заявление о допуске к занятиям.
— Я говорила, что следовало позвать Лестера Паркера, — перебила его Джун, испепеляя мужа взглядом.
— Мы компенсируем вам сумму, которую вы уже заплатили, — добавил Уиллис.
— Как вы узнали про то, что со мной произошло? — поинтересовался Алан.
— Мы прилагаем определенные усилия, чтобы наблюдать за теми, кто собирается к нам поступать, — ответил Лоренс Ноллс. — Однако я не стану раскрывать наши источники.
После окончания телеконференции Ноллс позвонил Уиллису. Тот сразу же поднял трубку.
— Дэвид, — сказал он, — полагаю, все прошло как нельзя лучше.
— Вы считаете, они не опротестуют наше решение?
— Сомневаюсь. Любой юрист, который проверит наши правила приема, увидит, что пункт о нравственных принципах дает нам возможность широко интерпретировать наши права в отношении того, кто может быть принят в университет, а кто нет.
— Кстати говоря, — добавил Уиллис, — наш сервис по мониторингу новостей, кажется, работает. Сегодня утром я получил письмо от пиар-агентства. В приложении была статья из газеты северного Нью-Джерси о «принятом в Принстон Алане Кроули, которого арестовали за убийство».
— Ну что ж, это обнадеживает, — отреагировал Лоренс.
— Да, — согласился его собеседник.
Хотя в данном случае мониторинг им не понадобился. В приемную комиссию поступило два звонка, касающихся Алана Кроули. Первый звонок был вежливым, почти извиняющимся, а вот второй звонивший не скрывал недовольства и требовал объяснить, какого рода абитуриенты становятся теперь студентами Принстона.
41
Шли дни, и Мардж все больше беспокоилась за Джейми. Обычно бодрый по утрам и всегда рвущийся на работу, он стал очень молчаливым, а ее попытки разговорить сына неизменно сводились к Керри: «Керри на небе с папой. Я тоже хочу к ним».
— Однажды ты попадешь туда, но это случится не скоро. Ты нужен мне здесь, Джейми, — ответила на это его мать.
— Но ты тоже можешь быть там с нами, — возразил юноша.
А в другой раз он ни с того ни с сего спросил:
— А на небе люди плавают, как Керри?
— Может быть, — сказала Мардж.
«Господи, пусть он перестанет упоминать имя Керри!» — взмолилась она про себя и попыталась сменить тему разговора:
— Начался футбольный сезон, ты хотел бы опять смотреть тренировки?
— Они тоже здоровяки.
— Кто-нибудь называл тебя Здоровяком, Джейми?
— Папа.
— Это я помню. А кто-нибудь еще называл?
— Я сам себя так называю, — улыбнулся молодой человек.
Мардж с отчаянием подумала, что он в любой момент заговорит с кем-нибудь об этом и попадет в беду.
42
Эйлин Даулинг начала втягиваться в школьный ритм. Выполняя обещание, данное Майку, она попыталась поговорить с несколькими девушками, которые были на вечеринке у Керри, но отказались говорить с полицией. Дело шло крайне медленно, однако подмога пришла с неожиданной стороны — от Пэт Тарлетон, которая как-то утром заглянула к ней в кабинет.
— Доброе утро, Эйлин. Как дела дома?
— Нормально, — вздохнула Даулинг.
— Что-то случилось? — насторожилась Пэт.
— Вчера вечером за ужином мы с мамой повздорили, — призналась девушка и, немного помолчав, уточнила: — Скажем так, мы откровенно обменялись мнениями.
— Вот как? О чем же?
— Мама сообщила, что позвонила в Принстон и высказалась по поводу того, кто теперь поступает к ним учиться. Естественно, она имела в виду Алана Кроули. Я сказала ей, что она не права. Его пока только обвинили в преступлении. Он не был осужден. Я попросила ее не вмешиваться в это дело. Нет нужды говорить, что она была категорически со мной не согласна.
— Эйлин, мне жаль.
— Ничего, Пэт. Мы уже помирились.
— Да нет, Эйлин, мне жаль, что я не сказала вам, что это я звонила в Принстон, чтобы сообщить им об аресте Алана.
— Я вас не понимаю, Пэт. Чего ради вы?..
— Потому, Эйлин, что у меня долг перед нашей школой и перед нынешними и будущими ее учениками. В этом городе каждый родитель спит и видит свое чадо в Лиге Плюща, или в Нотр-Дам, или в Джорджтауне. Вам хорошо известно, какая там конкуренция за места. Для школы Сэддл-Ривер важно сохранять хорошие отношения с университетами, в том числе и с Принстоном. Если мы не предупредим их, что один из наших учеников, который был принят к ним, способен испортить им репутацию, они могут очень существенно усложнить поступление для других наших выпускников. — Директор ненадолго замолчала, а потом заговорила снова. — Мне это не доставило удовольствия, но я должна была им позвонить. Однако, скажи я вам раньше, я бы избавила вас от ссоры с матерью.
— Я об этом не подумала, Пэт. Полагаю, мне еще многому предстоит научиться.