– И что будем теперь делать? Просто сидеть здесь и ждать следующего раза? Мне это не нравится, – выговариваю я ему.
– Мне тоже не нравится, но так уж оно есть. И, может быть, в этом нет ничего страшного.
Ничего более удручающего он и выдумать не мог.
Однако больше я ничего поделать не могу, и перед тем, как отправиться к Таре, я предпринимаю попытку уговорить Дэниела отложить это барбекю и побыть дома хотя бы пару дней.
Я беру оставленный мужем стакан, ставлю в посудомойку и поворачиваюсь к Дэниелу.
– Разве тебе не хочется провести спокойный вечер только втроем и перед тем, как с завтрашнего дня приступить к новой работе, лечь спать пораньше?
– Поздновато уже откладывать, разве нет? К тому же замечательно, что Джейкоб сразу же завел товарища. – Он пристально смотрит на меня. – А тебе разве не хочется завести здесь друзей? Общаться?
Конечно, хочется. Со временем. Но Тара не совсем тот человек, с которым мне сразу же захотелось бы подружиться. Она странная. Какая-то неправильная. Она врывается в дом и сближается слишком быстро. Но у меня есть план, как с ней быть.
– Ты прав, – соглашаюсь я. – Лучше общаться с людьми. Ради Джейкоба.
Дэниел кивает и целует меня в щеку.
Перед тем как отправиться в гости к назойливой соседке, я проверяю, чтобы все камеры были включены и работали: над главным входом, над гаражом, на заднем дворе и на доме сбоку, направленная на узкий проход между нашим и соседским домами. Я закрываю все, что можно, а Дэниел с Джейкобом изумленно таращатся на меня, будто на сумасшедшую. Я заканчиваю с проверкой. Это так утомительно, когда худшая сторона моей личности возобладает. Дом – это просто дом; не все вокруг ждут, чтобы туда проникнуть или обворовать. К тому же двое самых важных в жизни людей рядом со мной. Мне самой придется приглядывать за ними, раз уж полиция не будет.
Когда Дэниел, Джейкоб и я в четыре выходим из дома и делаем три широких шага до крыльца Тары, чтобы увидеться с нею во второй раз за день, я выжимаю из себя приятную и доброжелательную улыбку. Оборачиваюсь через плечо, чтобы посмотреть, нет ли перед домом напротив того странного человека в кресле-качалке. Но его не видно. На крыльце никого.
Мой сладкий мальчик сжимает в руке букет маргариток, а я нажимаю на кнопку звонка. На ветру раскачиваются подвешенные к кирпичной стене ветряные колокольчики. Когда дверь открывается, они мелодично позвякивают.
Коди в футболке и таких же, как у Джейкоба, спортивных штанах застенчиво нам улыбается.
– Здравствуйте.
– Это твоей маме. – Джейкоб сует ему букет.
Коди отшатывается, по его лицу пробегает странное выражение, и только потом он принимает цветы. Моя мама назвала бы его маленьким старичком: тихий и замкнутый, особенно по сравнению Джейкобом, который вечно кидается в самую гущу любой игры, не любит дожидаться своей очереди и перебивает учителей, поправляя их. Зато у моего сына большое сердце. Все, что меня волнует, это его счастье и благополучие.
Вслед за Коди появляется Тара в шикарном желтовато-красном свитере и обтягивающих черных брюках. Я уже жалею, что не надела что-нибудь понаряднее, чем черные леггинсы и свободную сине-белую сорочку в тонкую полоску. Хорошо хоть, расчесалась.
– Привет! Заходите! – Хозяйка открывает дверь шире. Ее кожа даже на ярком солнце выглядит гладкой. Интересно, насколько же Тара моложе меня.
Она трогает Коди за плечо. Он на секунду прижимается щекой к ее руке. Какая бы чернота ни скрывалась за ее внешне кипучей натурой, мама она, кажется, любящая.
Тара замечает у Коди цветы.
– Это мне?
Мальчик кивает.
– От Джейкоба.
– Ой, спасибо, Джейкоб. Ты так внимателен. – Она сует нос в маргаритки, чтобы понюхать. – Может, пойдете поиграете во дворе? У нас там есть батут, – предлагает Тара. А потом быстро уточняет у меня: – Если ты не против, конечно.
– Разумеется. – Мне не хочется портить Джейкобу удовольствие, и даже несмотря на свое волнение, как бы он не сломал себе шею в результате неправильного приземления, все-таки улыбаюсь. У меня уже ноют щеки, поскольку, улыбаясь, я скрежещу зубами.
– Здорово! – вопит Джейкоб, и они с Коди уносятся на задний двор. Тем временем мы с Дэниелом идем за хозяйкой по дому с на зависть открытой планировкой в сторону кухни. Интерьеры наших домов совсем не похожи. У нее все внутреннее пространство состоит из одного длинного помещения, солнечного и просторного, с элегантной и простой мебелью в сельском стиле, начиная от книжного стеллажа в виде лестницы в гостиной и заканчивая белым состаренным буфетом в столовой.
– У тебя очень мило, – говорю я.
За моей спиной что-то бормочет в знак согласия Дэниел.
– Спасибо. Многую мебель я переделала сама. – Тара открывает холодильник. – Что будете пить? Есть пиво, белое, красное и розовое вино.
Я не знаю, стоит ли ослаблять оборону, но при виде конденсата на холодной бутылке у меня текут слюнки.
– Розовое было бы замечательно. Спасибо.
– А мне пиво. – Дэниел опирается на кухонный островок с гранитной столешницей. Плечи опущены, он расслаблен.
Пока Тара несет Дэниелу пиво, я обвожу взглядом кухню. Она похожа на мою собственную перед началом учебного года. На холодильнике висят яркие художественные произведения, по-видимому, Коди, календарь, заполненный различными мероприятиями: баскетбол, легкая атлетика, несколько имен врачей. Один квадратик привлекает мое особое внимание – двадцать третье сентября, через неделю. Там стоит большой красный крестик. Я про себя стараюсь запомнить эту дату, а потом замечаю розовую листовку «репетитор Эмили Лоуренс».
Я показываю на листок с фотографией улыбающейся женщины с синими волосами.
– Это ведь женщина с собакой? Она на днях мне представилась.
Тара наливает мне щедрую порцию розового вина.
– Да. Эмили. Она приятная. Сказала, что давно живет в Блоссом-Корт. – Тара улыбается. – Может быть, обратимся к ней. Она занимается со многими детишками в округе. Коди не дается чтение.
– У Джейкоба сложности с математикой, – отвечаю я, поднося к губам бокал. Первый глоток восхитителен. От него теплеет в груди и отпускает напряжение, равно как и от льющихся через большие кухонные окна лучей закатного солнца. Через окна мне видно, как смеются и бешено скачут Джейкоб и Коди. Я была так взведена, что даже не осознавала, насколько мне не хватает простого удовольствия в виде бокала вина.
– Может, в этом году Джейкоб будет быстрее схватывать, – говорит Дэниел, делая большой глоток пива.
– А у тебя теперь будет время, чтобы помогать ему с домашним заданием, раз рабочий день станет короче. – Я улыбаюсь, демонстрируя отсутствие пассивной агрессии, но взгляд мужа подернут тенью сомнения.
Тара следит за каждым нашим движением.
– Вы не против ужина на улице? – спрашивает она, кивая своим острым подбородком на задний двор. – Я могу разжечь барбекю. Будем наблюдать за детьми и разговаривать. Через часок или около того станет прохладно, но на патио есть камин.
Дэниел оживляется.
– Буду рад помочь с барбекю, – вызывается он. – Я суперски жарю мясо, даю слово.
Что правда, то правда. Я готовила на плите и в духовке, пекла кексы на продажу и даже торты на день рождения Джейкоба вплоть до его пятилетия, но совсем не умею обращаться с барбекю. Газ, зажигалка, вырывающееся из сопла пламя – ото всего этого мне становится не по себе.
– Это было бы чудесно! – Тара бросает взгляд на встроенные в кухонную плиту часы. – Не рановато еще для гриля?
У Дэниела урчит в животе. Он смеется.
– Я не обедал, так что для меня любое время будет в самый раз.
Тара тоже смеется, открывает холодильник и вручает ему блюдо с толстыми стейками и четырьмя котлетами для гамбургеров.
– Раз уж так случилось, что я в доме одна, будешь у нас грильмейстером.
Я надеюсь, что дальше Тара пояснит, почему же она одна, но на этом она умолкает и поворачивается, чтобы закрыть холодильник.
Дэниел держит блюдо.
– Щипцы?
– Точно. – Тара роется в ящике возле стилизованной под деревенскую мойки.
Я смотрю на улицу, где довольные мальчишки с безудержным весельем мутузят друг друга.
– Джейкоб попал в класс к мисс Мартин. Я рада, что дети будут учиться вместе. – Наконец-то слетевшие с моих губ слова являются правдой. Я в самом деле радуюсь, что завтра Джейкоб начнет учиться вместе с другом. Не радует только то, что мамой этого друга оказалась Тара.
Тара кивает, подавая Дэниелу щипцы.
– Валери с нетерпением ждет Джейкоба, – сообщает она. – Это мисс Мартин, – поясняет Тара. – Я написала ей по электронной почте сразу после того, как мальчики поиграли в баскетбол, и спросила не в ее ли классе Джейкоб.
Я напрягаюсь. Она разговаривала с учительницей о моем ребенке – с учительницей, которую я не знаю?
– Ты хорошо знаешь Валери? – любопытствует Дэниел. И я благодарна ему за это.
Тара вынимает столовые приборы из ящика рядом с плитой. Я замечаю, что она не держит столовое серебро в кухонном островке, как мы, однако же как-то «догадалась» и нашла его у нас в доме.
– Валери? Я много разговаривала с ней на родительском собрании в первую неделю учебного года. Как жаль, что вы его пропустили. – Она улыбается нам. – Когда она подтвердила, что Джейкоб у нее в классе, я попросила ее посадить Коди с Джейкобом за одну парту. Мне кажется, ребяткам это понравится. И если честно, то Коди не так легко заводит друзей.
Я хлопаю глазами и тяну время, чтобы решить, как лучше отреагировать. Мне не по нраву, что она распоряжается тем, куда посадить Джейкоба, и наступает мне на пятки. Меня это раздражает и тревожит, но я смотрю на реакцию мужа, поскольку не уверена в правильности собственной.
Дэниел безропотно кивает. Он явно не осознает, что эта женщина вторгается на мою территорию. Но я не собираюсь реагировать бурно. Пока.
– Очень любезно с твоей стороны, – говорю я с натянутой улыбкой. – Мне самой тоже не терпится переговорить с мисс Мартин. – Да, ответ выбран верно.