Дэниел с изумлением смотрит на нее.
– Ой, привет, Холли! – Тут он замечает ее влажные волосы. – Э, Сара у себя в красной комнате? Я и не знал, что ты сегодня сидишь с Джейкобом. Сегодня же суббота. – Он оглядывает комнату. – А где же Джейкоб?
Холли предпочла бы, чтобы его просветила Сара. Она смущенно улыбается.
– Я ночевала у вас в гостевой комнате внизу. Я… э-э… Ну… – Нельзя сболтнуть лишнего, потому что ее отец знаком с Дэниелом. – У меня вышла небольшая размолвка с папой и мачехой.
Его глаза округляются, когда на площадке второго этажа появляется Сара, вся лоснящаяся после пребывания на пляже.
– Привет, милый!
Дэниел смотрит на жену.
– Я слышал, у нас тут гость ночевал. – Он одаривает Холли приветливой и очаровательной улыбкой, но девушка успевает уловить мелькнувшее в его лице раздражение.
– Да. Холли переночует пару ночей в гостевой комнате. Джейкоб на седьмом небе от счастья. – Сара широко улыбается. – Да и я тоже. Но об этом мы можем поговорить и позже. Ты пропустил такой приятный день на пляже. Как поиграли со Стэном?
У Холли вспыхивает искорка надежды, что Сара предложит ей остаться дольше, чем просто на выходные, но вместе с тем она прищуривает глаза. Дэниел лжет. Он не мог играть в гольф со Стэном Филдингом, потому что сегодня суббота, Шаббат. Стэн хоть и не самый религиозный еврей, но поход в синагогу ни за что бы не пропустил. Ни под каким предлогом.
– Замечательно. После игры пообедали в клубе, вот я и задержался.
– Джейкоб был бы рад сыграть с тобой в баскетбол, если ты захочешь, – сообщает Сара.
Джейкоб беспечно бросается вниз по ступенькам навстречу отцу, будто ему вообще все нипочем. Но Холли успевает его удержать.
– Кто выиграл? Вы или Стэн? – любопытствует Холли, не без язвительности в голосе.
Дэниел едва заметно вздрагивает.
– Стэн.
Холли плевать на то, что он обманывает ее, но бесит тот факт, что он на ее глазах обманывает Сару.
«Почему? – недоумевает Холли. – Зачем он лжет?»
Этого она не знает. Но собирается выяснить.
Глава тринадцатая
С улицы доносится лай собаки, и я роняю Тарино ожерелье из магазина «Юник» на пол. Черт. С трясущимися руками я опускаюсь на четвереньки, чтобы его подобрать. Мне нужно успеть спуститься, прежде чем она или Дэниел начнут меня искать. Он подумает, что я свихнулась, раз шарю у нее в спальне, да и для меня это занятие не из приятных. Но ведет она себя странно. Я знакома с ней всего два дня, и большую часть времени она вьется вокруг нас. Почему? Ее действия выходят за рамки обычного поведения дружелюбной соседки. Должна существовать какая-то причина в такой ее заинтересованности нашей семьей. Может ли это ожерелье из Ванкувера служить зацепкой?
Размышлять над этим дольше у меня нет времени. Я вешаю ожерелье обратно на подставку-дерево и осторожно спускаюсь на цыпочках вниз. Бешено бросаюсь в туалет, чтобы смыть с пальца кровь. Кровь. О нет. Не накапала ли я в спальне?
– Сара?
С кухни ко мне направляется Дэниел, и я появляюсь из туалета. Он один.
Муж кладет руки мне на плечи.
– Ты бледная, как полотно.
Я прикидываю, не сказать ли Дэниелу про ожерелье, но позади него уже маячит Тара.
– Так вот ты где! Дом, конечно, большой, но я уж подумала, что придется посылать за тобой поисковый отряд. – Тара смеется, но как-то уныло. Она протягивает мне пластырь.
Я нервно хихикаю и приклеиваю его на палец, чувствуя, как по спине стекает капелька пота.
– Ужин готов. Уже довольно прохладно, так что предлагаю, чтобы мальчики поели и посмотрели кино в гостиной, а мы, взрослые, можем поесть на кухне.
– Хорошая мысль. Сейчас сбегаю гляну, как там Джейкоб, – говорю я, оставляя Тару с Дэниелом на кухне, и через комнату подхожу к тому месту, где у телевизора расположились на полу Джейкоб и Коди. Они смотрят мультсериал про Финеса и Ферба.
– А неужели не «Мстители»? – спрашиваю я у Джейкоба и целую его в макушку.
Коди трясет головой.
– Тара не разрешает мне смотреть фильмы, где много дерутся.
Тара? Не мама? Я не могу себе даже представить, чтобы Джейкоб назвал меня Сарой, но не буду ее осуждать. По крайней мере за это. В каждой семье свои взаимоотношения.
– Что ж, похоже, это смешной мультик. – Я колеблюсь, но все-таки не могу удержаться. – Но все же, может, вы отодвинетесь немного подальше? Вы очень близко к экрану.
Мальчишки отползают на дюйм. Я улыбаюсь и отстаю от них, возвращаясь к Таре и Дэниелу за белый стол в деревенском стиле. Он уставлен блюдами со стейками и жареной кукурузой, а в середине красуется миска с салатом из помидоров и огурцов.
– Ну, расскажите же про Ванкувер. Мне всегда хотелось там побывать. – Тара передает мне миску с салатом.
Свежие овощи выглядят очень аппетитно, но у меня сжимается горло. Опять она со своим назойливым любопытством, делает вид, что никогда там не бывала. Врет? Я не могу понять. Я бросаю взгляд на Дэниела и кладу себе порцию салата и стейк, хотя не представляю, как смогу проглотить хотя бы кусочек. Стейк сочится кровью, которая скапливается в середине тарелки.
– Там красиво. Форест-Вью, где мы жили, располагает к времяпровождению на улице, поэтому мы много гуляли, бывали на пляже, катались на лыжах, – рассказывает ей Дэниел и отправляет в рот добрый кусок стейка.
– Если вы любите гулять, тут есть очень симпатичная тропа прямо в конце улицы.
Тара улыбается Дэниелу и кладет себе на тарелку полную ложку салата с горкой. К стейку она не прикасается. Тара перехватывает мой взгляд.
– Я вегетарианка, – поясняет она. – Не возражаю против того, чтобы приготовить мясо, но предпочитаю не есть.
– Это полезно, – хвалит Дэниел. – Время от времени задумываюсь над этим, но слишком уж люблю мясо. – В доказательство своих слов он отправляет в рот очередной кусок.
Когда это он говорил про то, что хочет стать вегетарианцем? Может, это другая ипостась нового Дэниела, которым он стал за последний год, будто напрочь стершийся из наших отношений? Я смотрю на него: на его всегда чисто выбритом лице пробивается щетина с проседью; футболка и спортивные штаны вместо дорогих костюмов с галстуками, занявших место летних хлопковых брюк и рубашек в шкафу на Клифсайд. Будет ли он счастлив здесь, в Торонто, где некого впечатлять, кроме ближайшей соседки?
Меня осеняет, что настала моя очередь задавать вопросы.
– Ты давно живешь на Сиреневой аллее?
– На самом деле всего только месяц. – Тара накалывает на вилку помидорку черри, но так и не поднимает ее с тарелки.
– Ой, да это совсем немного.
Она кивает.
– Потому-то я и радуюсь вашему приезду, ребята. Я еще не со многими успела здесь познакомиться. По крайней мере из тех, у кого есть дети.
Я наконец проглатываю кусок стейка.
– А где вы с Коди жили раньше? – любопытствую я.
– То там, то здесь. Поносило нас немного.
Я делаю глоток вина. Она без зазрения совести лезет в нашу жизнь, задает кучу личных вопросов, а теперь, когда подошла моя очередь, ничего о себе не рассказывает. Если она считает, что такой подход может меня остановить, то ошибается.
– Чем занимается отец Коди? – с улыбкой спрашиваю я, пытаясь разжевать слоновий кусок мяса.
Тара опускает взгляд в тарелку и ковыряется в салате.
– Да всяким разным, – отвечает она.
– Он проводит много времени в разъездах? – предпринимаю я очередную попытку, прекрасно понимая по ее плотно сжатым губам, что уже напираю. Хотя это всего лишь обычный вопрос в обычной беседе с соседкой с весьма необычным интересом к нашей жизни.
– Кажется, ты из любознательных? – парирует Тара, улыбаясь во весь рот. Но меня от этого бросает в холод.
Я сдаюсь. Очевидно, что она не желает говорить об отце Коди. Если я хочу добраться до сути, то копать придется самостоятельно.
– Ну что ж, будем рады познакомиться с ним, когда он вернется. – Дэниел беззаботно попивает свое пиво, как будто ничего не происходит. – Как его зовут? – спрашивает он.
Я едва заметно улыбаюсь ему в знак признательности, хотя совсем не уверена, что он надавил на нее специально.
– Его зовут Ник, – сдержанно отвечает Тара. Она смотрит в гостиную, где смеются мальчишки. – Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом, – тихо говорит она. – У Коди тревожное расстройство, вызванное разлукой. Он беспокоится, когда мы говорим с ним о Нике. Я надеюсь, вы понимаете.
Теперь я чувствую себя ужасно. Я ни в коем случае не хотела причинить боль Коди. И я знаю, каково это, когда ребенок страдает тревожным расстройством из-за разлуки. Хотя Джейкоб не взял сюда своего мистера Блинкерса и ни разу не упомянул сегодня Холли, перед уходом он убедился, что кролик надежно спрятан под одеялом в его спальне. Мне кажется, что он так рвется к Коди, потому что ему не хватает общения еще с кем-то, помимо меня и Дэниела.
Разговор переходит на новости, книги и телевидение и протекает настолько приятно, насколько это возможно, когда три человека по разным причинам аккуратно обходят темы своего прошлого. После домашнего чизкейка без сахара, оказавшегося на редкость вкусным, мы прощаемся у двери.
Пока Джейкоб впихивает ноги в кроссовки, не развязывая аккуратного бантика на шнурках – он все еще учится завязывать их самостоятельно, – я улыбаюсь Таре.
– Спасибо тебе за ужин. Ты очень гостеприимна.
– Ну что ты! Мы будем рады снова видеть вас в любое время. Не забывайте, я прямо в соседнем доме.
Самое время сделать аналогичное встречное предложение, но я его не делаю. Мне нужно побыть одной хотя бы день.
Тара открывает дверь, впуская в дом прохладу улицы, и мы выходим на крыльцо. Еще только семь часов вечера, и солнце начинает садиться за верхушки деревьев в конце улицы, разливая по небу розовые и оранжевые ручейки. Красивое зрелище, но я отвожу взгляд, потому что лес напоминает мне о том, что пришлось оставить: дом в Ванкувере, фотографию и все, что бурлит под поверхностью наших с Дэниелом отношений. А это пока еще целая бездна; мы не откровенны друг с другом. Я совершила то, чем не пристало заниматься добропорядочной матери или жене.