Неправда. Это Алексис страдает ужасными спазмами. А у Холли почти не бывает кровотечения.
– Слушай, – вдруг говорит Сара. – Прости меня за грубость там на кухне, когда Дэниел предложил, чтобы ты осталась работать с проживанием. Просто я устала, что он все решает, не посоветовавшись сначала со мной. – Она вздыхает. – Но мне бы не хотелось, чтобы ты думала, будто не нужна здесь, потому что мне ты нужна.
Холли кивает, и внутри у нее теплеет.
– Понимаю. Хорошо. Тебе хочется иметь право голоса в тех вопросах, что касаются домашнего хозяйства, ведь это твоя вотчина.
– Да. Именно так, – подтверждает Сара и пожимает руку Холли.
На пороге появляется Дэниел. Его карие глаза превращаются в узкие щелочки, когда он видит Холли на своей кровати.
– Сегодня она останется дома, – сообщает ему Сара. – Ей нездоровится. – Она смотрит на Холли. – Я знаю, что тебе еще предстоит уладить отношения с родными, и мы будем рады помочь, если понадобится. И еще меня тревожит, что ты отдаешь нам и Джейкобу столько своего времени и сил, а у тебя меж тем есть и своя собственная жизнь. – Сара смотрит на Дэниела и улыбается. – Но все же ладно. Как Дэниел предложил ранее, если ты сама того хочешь, мы с удовольствием приглашаем тебя остаться работать няней с проживанием хотя бы на короткий срок.
«Остаться работать» – Холли не совсем нравится такая формулировка, но в остальном все устраивает.
Забыв о том, что надо изображать страдание от боли, Холли бросается Саре на шею.
– Да! Я бы очень этого хотела! О боже, спасибо вам.
Сара смеется и тоже обнимает Холли.
– График мы подстроим под твою учебу.
«Я тебя люблю», – чуть было не вырывается у Холли, но она вовремя себя останавливает.
– Мне нравится здесь. Я чувствую себя как дома.
Сара радостно улыбается.
– Значит, решено. Завтра скажем об этом Джейкобу. Сначала нам надо будет обсудить организационные моменты, вроде твоей оплаты и обязанностей, а потом, думаю, нам с Дэниелом надо будет поговорить с твоим отцом и Лизетт.
– Я могу поговорить с Джоном, – предлагает Дэниел, перехватывая взгляд Холли.
Может, он все-таки не совсем конченый идиот. Ведь ни Дэниел, ни Холли не заинтересованы в том, чтобы вмешивать сюда Джона.
– Прекрасно, – отвечает Холли. Еще одна полнейшая ложь.
– Замечательно! – Сара встает с кровати. – Чувствуй себя здесь как дома до нашего с Джейкобом возвращения. Поспи. Посмотри телевизор. – Она жестом показывает на шкафчик напротив кровати, открывает дверцы и откидывает плоский экран. Пульт управления Сара бросает на кровать.
Вот, наверное, как чувствуешь себя в раю, думает Холли, когда Сара с Дэниелом выходят из комнаты. Она ждет, слушая, как снизу раздается топот ног Джейкоба и звук закрывающейся входной двери. Ей вообще не хочется покидать эту уютную спальню, но через полчаса у нее уже не остается никаких сомнений в том, что все ушли: Сара с Джейкобом к Натану, а Дэниел, возможно, на вымышленное гольф-мероприятие. Тогда она встает с кровати и осторожно отправляется в бунгало.
Все, чем она располагает, это снимки экрана с защищенными паролем приложениями «Монеро» и «КаверМи» и честное слово Дэниела насчет подпольных игорных домов, организованных Чарли. Если она собирается помочь Дэниелу выпутаться из долгов и цепких лап Чарли, ей нужны подробности.
Шесть часов вечера, и солнце светит еще ярко. Холли быстро оглядывает лес, нет ли там кого-нибудь. Не заметив ничего подозрительного, она нажимает на дверную ручку в домике и оставляет дверь слегка приоткрытой, чтобы вовремя узнать о приближающейся опасности.
Теперь она внимательнее присматривается к бумагам в ящиках Дэниела на тот случай, если где-то будет записан пароль от «КаверМи» и скрытых приложением сообщений Дэниела либо данные о том, сколько задолжали Чарли другие члены клуба «Каньон». Холли так сосредоточена на своей задаче, что даже не слышит, как позади открывается дверь, и становится слишком поздно.
– Что ты здесь делаешь?
Она оборачивается. Перед ней стоит Сара с выпученными от изумления глазами.
Глава двадцать третья
«Передай маме, чтобы остерегалась».
Холли передала мне свое послание через Джейкоба. Послание, которое я получила позже, чем рассчитывала Холли, но все же оно до меня дошло. Непонятно, угроза это или предостережение, но ясно одно: она использовала моего сына в качестве посланца, и за это я ее ненавижу. И еще ненавижу за то, что так бездушно бросила его, оставив маленького ребенка совсем одного без присмотра. С ним могло произойти все что угодно. Абсолютно все.
Наверное, у меня на лице отражается мой малодушный страх, поскольку Джейкоб спрашивает:
– Я сказал что-то не то, мамочка? Что случилось?
– Ничего, родной. Все хорошо. Может, посмотришь передачу, а я доделаю кексики? – Я быстро обнимаю сына. – Люблю тебя больше всего на свете.
Когда до меня долетает звук включенного телевизора, я возвращаюсь на кухню и останавливаюсь, опустив голову, из-за внезапного приступа головокружения. Хлопает входная дверь.
Я подпрыгиваю, но тут же соображаю, что уже пять часов и это, наверное, Дэниел вошел в дом из гаража.
– Я дома! – кричит он через пять секунд, а потом заходит на кухню и вставляет в розетку зарядное устройство от телефона. Он ослабляет галстук и целует меня. – Я получил твое сообщение о Коди. Вот тебе и первый день в школе. А как остальные?
– Джейкоб в порядке. Беспокоится за друга.
– Ты не узнавала, как он там?
Я качаю головой.
– Еще не писала Таре. Но напишу. Как у тебя на работе?
Муж улыбается.
– На самом деле хорошо. Познакомился с коллегами, съездили в аэрокосмическую фирму на первую стратегическую сессию. – Он целует меня в губы. – Ты в порядке?
Я киваю, хотя еще не отошла от переданных мне Джейкобом слов Холли. Обсуждать это сейчас я не могу, потому что к Дэниелу уже мчится Джейкоб.
– Папа, идем смотреть мультики. – Он тащит отца в гостиную.
Дэниел беззвучно говорит мне одними губами:
– Позже поговорим, – и выходит из кухни вслед за сыном.
Выждав минуту, я заглядываю в гостиную, где они сидят на диване, прижавшись друг к другу. Порой я ревную из-за того, что героем Джейкоба явно остается Дэниел, а обнимашки с ним помогают сыну куда лучше моих неуклюжих попыток кабинетной терапии. Одновременно я чувствую себя виноватой за то, что завидую. Ведь я понимаю, как важно мальчику иметь перед глазами сильного мужчину в качестве примера для подражания.
Я отворачиваюсь и сосредотачиваюсь на кексах. Сунув их в духовку, отваживаюсь зайти в гостиную, усесться между своими мужчинами и взять Джейкоба на руки.
– Мы отнесем Коди кексики, когда их отпустят? – спрашивает сын, с надеждой глядя на меня.
– Если они вернутся из больницы и Коди будет лучше. Посмотрим.
Дэниел поглаживает меня по бедру; я стискиваю его руку. Беззвучное общение родителей, старающихся оградить свое чадо от взрослых проблем. Он такой красивый в своем графитово-сером костюме, волнистые каштановые волосы растрепаны ручонками Джейкоба, на волевом подбородке заметна легкая небритость. Мой муж лучше меня. А может, ему удалось меня в этом убедить.
«Передай маме, чтобы остерегалась».
Через двадцать минут Дэниел взъерошивает волосы Джейкоба.
– Пойду быстренько ополоснусь под душем. – А мне он говорит: – Скажи, когда Тара с Коди вернутся домой. – Он поднимается наверх.
Чмокаю Джейкоба в щеку.
– Можешь посмотреть телевизор еще немного. А я пойду проверю, как там кексы.
Я снова направляюсь на кухню и наклоняюсь ко встроенному в плиту таймеру. Звонит телефон Дэниела. Быстро смотрю на экран. Там высвечивается «агентство недвижимости Блоссом-Корт», и звонок переводится на голосовую почту.
Может, это насчет камер? Я не знаю пароля Дэниела, но даже если бы знала, не стала бы заходить так далеко, чтобы прослушивать адресованные мужу голосовые сообщения.
Хотя мне хотелось бы самой поговорить с агентом. Спросила бы про камеры и уточнила, кто имел сюда доступ до нашего заезда. Я решаю поискать информацию об агентстве через «Гугл» и позвонить туда. Душ еще шумит, когда я сажусь за обеденный стол и набираю номер.
– Агентство недвижимости Блоссом-Корт. Кортни Пэм слушает, – звучит в трубке.
– Здравствуйте, Кортни. Говорит Сара Голдман, жена Дэниела. Мы снимаем дом номер двести двадцать семь по Сиреневой аллее. Увидела, что вы звонили мужу, но сейчас он не может взять трубку, поэтому решила перезвонить вам сама.
– Здравствуйте, Сара, – отвечает Кортни. – Да, я только что звонила ему насчет залога за первый и последний месяц. Чек был отклонен.
Это меня удивляет, поскольку всеми нашими финансами ведает Дэниел, и так было всегда. Он сам выписывает чеки и оплачивает счета.
– Сожалею, что так получилось, – говорю я. – Наверное, какая-то ошибка. Я попрошу Дэниела выписать чек заново.
– Хорошо. Спасибо.
Прежде, чем она успевает повесить трубку, я говорю:
– Ой, я знаю, что Дэниел обращался к вам с этим вопросом, но вы точно уверены, что видеокамеры в доме были установлены предыдущими жильцами?
Повисает неловкая пауза.
– Простите?
Я не понимаю, почему ее голос звучит вопросительно.
– Дэниел ведь задавал вам вопрос о них в субботу, когда мы только переехали?
– Я еще ни разу не разговаривала с Дэниелом по телефону. До этого момента мы общались только по электронной почте. Что за камеры вы нашли?
– С-скрытые камеры, – произношу я с запинкой, поскольку уже не понимаю, что происходит.
– У предыдущих жильцов не было камер, и мы точно не заключали договора с охранной фирмой.
– В самом деле? Ладно. Что ж, наверное, мы с Дэниелом неправильно друг друга поняли.
– Хорошо. Перезвоните мне после того, как поговорите с мужем. Но мы совершенно точно не ставили ваш дом на охрану.