– Дэн, видеоняни – это совершенно нормальное явление. Миллионы родителей так делают, – объяснила я. Потом я показала ему видеозапись.
Он посмотрел несколько секунд, а потом отпихнул телефон.
– Не хочу на это смотреть, – буркнул он.
Но я сказала, что ему придется, потому что мне хотелось знать, кто этот человек с Холли. Он снова взял телефон и присмотрелся к его лицу.
– Не знаю его, – сказал он. – И слава богу.
Потом Дэниел отмахнулся от видеозаписи, сочтя ее содержимое необдуманным поступком молодой женщины, получившей в свое распоряжение весь дом на целую ночь. Он дошел даже до того, что сравнил это безобразие с нашими первыми свиданиями.
– Ты разве забыла, как мои родители застали нас во время секса у них в гараже?
– Ты надо мной издеваешься? Этот мужчина ей в отцы годится. И это у нас в доме! Наш сын в этот момент находился этажом выше прямо над ними!
– Я согласен, что это глупо, но она молодая и бестолковая. Люди ошибаются. Не стоит из-за этого втаптывать ее в грязь.
– Ладно. Но мы не можем позволить ей дальше оставаться у нас в доме. Я ей больше не доверяю. Мне и в голову не приходило, что она на такое способна, но вот ведь оно – доказательство.
– Просто я не считаю, что это какой-то конец света.
Я не верила своим ушам. Неужели ему приятно, когда нянька сношается со стариком у нас в гостиной в непосредственной близости от нашего сына? Кто этот человек, за которого я вышла замуж? Тогда я и решила спросить у него прямо:
– Ты тоже с ней трахаешься? – Я была вне себя от злости и страха.
Глаза Дэниела чуть не выпрыгнули из орбит.
– Ты это на полном серьезе спрашиваешь? Совсем рехнулась?
– А ты не увиливай вместо ответа. Я видела, как вы общаетесь и тут же замолкаете при моем появлении в комнате. Я не дура, Дэн.
Муж в ужасе поднял руки и запустил в свою шевелюру, как делает всегда, когда нервничает.
– Я не сплю с нянькой, Сара.
Я схватила его за руки и сжала в своих.
– А хотел бы? Ты бы хотел трахнуть Холли? Она тебе предлагала? Скажи мне правду.
– Нет! Господи, конечно, не предлагала. Мне нужна только ты. Как ты только додумалась до такого?
Мне хотелось бы поверить ему. И до сих пор хочется. Тогда он предположил, что Холли переживает девичью влюбленность или что-то вроде, но даже это было слишком.
– Холли не школьница. Она двадцатидвухлетний кукловод, – возразила я. А потом я приняла решение, которое считала для себя невозможным. – Давай сделаем это. Давай переедем в Торонто. Я хочу начать все сначала. – Я цепенела от ужаса при мысли о том, что Дэн мне лжет и что, даже если у них с Холли ничего не было, эта молодая ведьма может найти способ соблазнить моего мужа. Но если мы будем жить в другом конце страны, это будет уже сложно.
Дэниел посмотрел на меня, потрясенный неожиданной сменой темы, но очень обрадованный.
– Правда? Ты решилась? Новый старт в новом городе?
– Я решилась, – сказала я. – Ненавижу это место. И мне здесь все равно нечем заняться. – Это было не совсем так. Здесь оставались мои родные, и я приложила немало усилий, создавая уют в нашем доме. Но в тот момент я не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы все стереть и начать жизнь с чистого листа со своим мужем и ребенком вдали от Ванкувера, дурацкого клуба «Каньон», вечными переработками Дэниела и вызывающего клаустрофобию дома, который я почти не покидаю. А еще от Холли. Чем дальше, тем лучше.
После того разговора план был приведен в исполнение. Дэниел нашел частного покупателя так быстро, что мне даже не верилось. Оставалось решить, когда и каким образом сообщить о нашем решении людям, особенно сыну, Холли и родителям. Всего через две недели мы уже летели на самолете в Торонто навстречу новой жизни.
Но от Холли я не избавилась. И вот, пока я держу в руке телефон и смотрю это мерзкое видео, мною же и записанное, и которое в насмешку прислал мне какой-то черт, до меня доходит, что это не то, что я думаю. С этим видео что-то не так. Я пересматриваю его вновь и понимаю, что именно не дает мне покоя. Лицо мужчины заснято не в профиль, как было на записи с моей видеоняни в серебристых часах на стене гостиной. Здесь он снят анфас, лицом прямо к камере и очень близко. Я могу разглядеть даже морщины вокруг его почти черных глаз и большой циферблат «Ролекса». Но я все равно не знаю, кто это такой.
И на этот раз лица Холли совсем не видно. Оно не отражается в раздвижных дверях, ведущих на террасу у бассейна. Мне вообще не видно дверей, потому что видео, судя по всему, снято из-за дивана, который стоит напротив камина и телевизора.
Эта видеозапись не с моей скрытой видеоняни. Так кто же тогда ее сделал и для чего отправил мне?
У меня стучат зубы. Есть только два объяснения, которые приходят мне на ум. Либо Холли еще не закончила со мной свои дела, либо мужчина, заснятый на видео, знает о том, что я его видела, и идет за мной.
Я уже не уверена, что Холли действует одна, и не понимаю, насколько большая опасность нам грозит. Агент по недвижимости сказала мне, что до нашего переезда в доме побывал какой-то мужчина. Когда мы приехали, дверь оказалась открытой. Ее не заперли на ключ.
Я просто с ума сойду, если не расскажу Дэниелу про все: как по ночам подглядывала за Холли через окно спальни, про фотографии, запертые в ящике в красной комнате, про другие полученные сообщения и про это последнее видео.
Так что, когда муж и сын, все в песке, заходят со двора через раздвижные двери, я вручаю Джейкобу набор цветной бумаги и маркеры.
– Джейк, солнышко, нам с папой надо немножко поговорить наедине. Можешь пойти к себе в комнату и сделать Коди открытку, чтобы поскорее поправлялся?
– Мы его навестим?
– Надеюсь, что уже скоро.
Дэниел озабоченно морщит лоб.
– Давай, Джейк. Я помогу тебе расположиться в комнате. Как думаешь, какой у Коди любимый цвет?
Они выходят из гостиной, и у меня в груди все сжимается. Я боюсь, что отношение Дэниела ко мне больше не будет прежним.
Через несколько минут, в течение которых я уже успеваю обкусать себе все ногти, сидя на диване в гостиной, Дэниел подходит и садится рядом.
– Что такое, Сара?
Я достаю из кармана свой телефон и поворачиваю экраном к нему.
– Сегодня кто-то прислал мне вот это. Ты должен посмотреть. – Я нажимаю воспроизведение.
У Дэниела возмущенный вид. На висках у него появляются мелкие бисеринки пота. Я заставляю его досмотреть видео до конца. Потом я объясняю, что это снято не моей видеоняней, а совсем под другим углом и с другого места в нашей гостиной на Клифсайд.
– Мне прислал это анонимный отправитель, Дэниел. Зачем?
Муж качает головой.
– Я… Понятия не имею. Ты думаешь, Холли сама это сняла?
– Да. – Я снова запускаю видео и ставлю на паузу в ту секунду, когда в кадре отчетливо видно самодовольное лицо мужчины с зачесанными ото лба седоватыми волосами. Меня передергивает от отвращения.
– Я помню, что на первой видеозаписи ты его не узнал. А сейчас не узнаешь?
Дэниел всматривается в застывшее изображение и снова качает головой.
– Не могу понять, кто это.
– Судя по «Ролексу», он богат. Может, кто-то из клуба «Каньон»? Никак нельзя посмотреть фотографии членов?
– Нет. Информация о членах конфиденциальна.
Я сникаю. Я надеялась, что Дэниелу, наконец, удастся понять, кто этот человек. Мне невыносимо жить в постоянном страхе, что-то постоянно скрывая от мужа. Пора во всем сознаться.
– Я должна тебе кое о чем рассказать, – говорю я и срывающимся голосом выкладываю все, начиная с полуночных фотоохот на Холли и припрятанных в красной комнате снимков и заканчивая зловещими сообщениями. Я рассказываю о том, что направила камеру на окно Тары и выяснила, что она Коди не мать, а тетя. В конце я признаюсь, что беспокоюсь насчет преступления, совершенного отцом Коди, Ником.
Дэниел сидит молча, понурившись от недоверия, а возможно, и от отвращения.
– Ответь что-нибудь, пожалуйста, – заклинаю я.
– Ты фотографировала нашу няньку без ее согласия? – произносит он.
– На фотографиях не содержалось ничего недозволенного. Не то, что эти видео. Они были сделаны со вкусом и в сдержанной манере. И по ним даже нельзя было понять, кто там в окне.
– Но она не давала согласия, Сара. Она не разрешала тебе снимать ее.
Я тру себе живот. У меня все свело от напряжения.
– Ты прав, – признаю я. – Мне не следовало этого делать. Но фотографий больше нет. Я уничтожила их все до единой.
Дэниел смотрит на меня. На его лице застыла гримаса недоумения.
– Мне просто не верится, что ты могла сделать такое. – Потом он берет мою руку в свою. – Сара, прости, что я был не таким мужем, как тебе хотелось. – Глаза его увлажняются. – Но это не оправдывает твоих фотографий. Или видеоняни.
Он смотрит на меня так внимательно, что я продолжаю выкладывать все начистоту.
– Когда я поняла, что могу смотреть на Холли в окне через объектив фотоаппарата – молоденькую женщину с мужчиной, который, как я предположила, был ей ровесником, – то не могла отвести взгляд. Не из-за секса. Мне хотелось запечатлеть наэлектризованность атмосферы, лежащие перед ней бесконечные возможности. Ее смелость, что тайком привела его к себе в родительский особняк. Тогда я не знала, что снимаю пожилого человека и молодую женщину. Я связала два этих события, только увидев запись с видеоняни.
Я замираю в нерешительности, но понимаю, зашла уже слишком далеко и уже не могу остановиться.
– Мне кажется, что я начала подглядывать за ней из своего рода любопытства и зависти к тому, что у нее было. Я думала, что наблюдаю за молоденькой девушкой и ее парнем. А потом, когда она стала жить у нас, я следила из-за тебя.
– Потому что думала, что я с ней сплю?
Я убираю от него руку и закрываю ею лицо.
– Да. Я видела вас вместе. Вы заговорщицки шептались, стоя рядом. А потом, когда я застала ее у тебя в бунгало, я решила, что она, возможно, ждала там тебя. – Я начинаю плакать. Жгучие слезы вины и сожаления изливаются наружу.