– Надо было идти в полицию. Господи, Сара, прости меня…
– Что значит «надо было идти в полицию»? Зачем?
– Папа – плохой человек, Сара. Он… – Правая рука Лили тянется к бусинам на левой и начинает вертеть те, что покрупнее. – Так вот. Он делал со мной плохие вещи. Часто. Я боялась рассказать. – Лили сильно нервничает. Снова садится. – Но он зашел слишком далеко, и я испугалась за тебя. Хотела защитить. И рассказала маме, что с тех пор, как мы переехали, папа стал приходить ко мне в комнату. Она не поверила.
– Так ты сказала маме? Она знала…
– Да. Я думала, мама сразу пойдет в полицию, но она сказала папе, а тот… – Лили замолкает, лихорадочно перебирая бусины. – Он заявил, что я вру, лишь бы привлечь внимание, что у меня не все дома и я устроила этот спектакль, чтобы меня не ругали за прогулы. Сказал, что мне нужна помощь, и предложил отвести к психиатру.
Сара слушает, прижав ладони ко рту.
Лили вытирает бегущие по щекам слезы.
– В итоге я пригрозила, что заявлю в полицию, если папа не уедет.
Сара глядит в пол.
– Зря я тогда не пошла в полицию. Мне жаль, Сара, очень жаль. Я просто хотела, чтобы этот кошмар поскорее закончился, и правда думала, что спасу тебя, заставив папу уехать. Оказывается, он уже… После развода мама по-прежнему не верила и злилась на меня, поэтому я ушла из дома и поселилась здесь. Мне тогда было очень плохо.
Прищурив глаза, Сара оглядывается по сторонам. Она думает об обитателях этого дома. Луна, Радуга, Водопад…
– Что это за место, Лили? Кто эти люди?
– Я узнала о нем, позвонив по телефону доверия. Кэролайн помогает тем, кто… таким, как я.
– Значит, все они…
Лили молча кивает, а Сара, потрясенная, прокручивает в голове то, что видела сегодня. Луна на пороге веранды. Дрожащие руки. Тревожный взгляд.
– Да, нас считают странными – этакая коммуна чудиков. Нам плевать. Мы сильнее, когда держимся вместе.
– Почему ты не заявила в полицию, Лили?
– Я хотела, но не нашла в себе сил. А здесь никто на тебя не давит. Можешь идти в полицию, можешь не идти. Твой выбор.
– Вот почему остальные так за тебя переживают. Они знают?
– Да. Они все знают. Знают, что мне хуже, когда я думаю о тебе. О доме. О маме. Они волнуются из-за нашей встречи.
Сара снова смотрит на дрожащие, беспокойные руки Лили.
– Извини, Лили, я вправду не хотела тебя расстраивать, но мне нужно кое-что рассказать тебе о той ночи, когда пропала Анна. Поэтому я здесь и ужасно нервничаю.
– Давай.
– Я не сказала полиции, потому что… Сама не знаю, почему не сказала. Боялась, что прозвучит бредово. Я думала, это Карл и Энтони. Но теперь все больше боюсь, что в случившемся действительно виновата я.
– Что за ерунда?
– Папа написал мне в тот вечер. Мама сказала ему, что мы в Лондоне, и он предложил приехать к нему. В какой-то роскошный отель, где он остановился по работе. Ты в курсе, что он теперь менеджер в большой транспортной компании?.. Не важно. Я отказалась. Однако показала сообщение Анне.
– Ты серьезно думаешь, что Анна с ним встретилась?
– В том-то и дело. Я не знаю. Мы с Анной поссорились, и ее слова не выходят у меня из головы.
– Не понимаю.
– Мы слишком много выпили. Анна сказала, что ей не по себе. И предложила, чтобы папа приехал за нами и отвез в отель…
Глава 31Свидетельница
Я на кухне с Люком. Во рту пересохло, сердце бешено колотится.
В кармане лежит найденный у входа в магазин кусочек пластмассы. Обычный кусочек пластмассы, из-за которого я теперь не нахожу себе места. Почему Люк мне соврал? Может, в глубине души он злится? У него сложный период, а я только и думаю, что об Анне…
– Помнишь лупу, которую тебе вручили вместе с медалью на «Десяти вершинах»? – как бы невзначай спрашиваю я.
– Что?
– Пластмассовая лупа. Можно ее взять? На новых бланках заказа такой мелкий шрифт – я с трудом разбираю.
Я смотрю на Люка, однако ничего не могу понять по его лицу. Он приехал в магазин проведать меня? А потом передумал? Почему? И зачем врать? Ерунда какая-то.
– Я потерял ее сто лет назад. Почему нельзя купить нормальную лупу? Или очки? – В голосе сына слышится раздражение. – Или ты стесняешься носить очки?
– А когда ты ее потерял?
– Ну ты спросила, мам!.. Какая разница?
На столешнице рядом с чайником вибрирует мой мобильный. Эсэмэска. Я не обращаю внимания.
Телефон начинает звонить. Я подхожу и, увидев, что это Мэтью, беру трубку. Он говорит очень быстро. Я стою в оцепенении, не веря своим ушам.
– Нужно включить телевизор. – Я показываю Люку на полку над овощными лотками – там лежит пульт.
– Что случилось? С кем ты говоришь?
– Включи телевизор, Люк. Новости. Любой канал.
Он возится с пультом к небольшому телевизору, который стоит на этажерке с кулинарными книгами и папками. Наконец телевизор включается – правда, без звука. Люк листает каналы в поисках новостей. И вот во весь экран – знакомая фотография Анны из «Фейсбука» с бегущей строкой внизу. Господи. Прямо как тогда в отеле…
– Включи звук. Быстрее.
Я читаю бегущую строку, пока Мэтью рассказывает то немногое, что ему известно.
На экране возникает имя Карла Престона – подозреваемого по делу об исчезновении школьницы Анны Баллард. Потом я читаю, что полиция оцепила квартал вокруг дома, где около часа назад прогремели выстрелы.
Появляется звук, слишком громкий поначалу. Показывают студию. Ведущая-блондинка, прижав правую руку к наушнику, перебирает листы на столе.
– Пока всё, Элла. Мне нужно идти. – Мэтью старается говорить громче, чтобы перекричать телевизор. – Я вам перезвоню, как только что-то узнаю. Полиция не хотела давать комментарии СМИ, но соседка, которая вызвала полицию, тут же позвонила на местный канал.
Я благодарю Мэтью и шепотом спрашиваю, как его ребенок. Он отвечает, что скоро поедет в больницу; если понадобится, я могу ему писать.
Слово «ребенок» повисает в воздухе… Потрясенные, мы стоим с Люком посреди кухни, пока ведущая на экране подводит итоги.
– Насколько нам известно, полиция окружила дом, расположенный в жилом комплексе в двух милях от Марбельи. Звонивший в полицию опознал одного из двух подозреваемых, объявленных британской полицией в розыск по делу Анны Баллард, которая пропала в Лондоне год назад.
Ведущая по телефону связывается с корреспондентом, и та подтверждает, что находится на месте событий.
– Почему ее не показывают? Корреспондента?
– Возможно, там пока нет камеры.
Люк сидит на барном стуле, зажав в руке пульт.
Корреспондент зачем-то повторяет все, что сказала ведущая, затем наконец подключают свидетельницу.
– Мы услышали выстрелы около часа назад и решили, что это террористы. Ужасно испугались, бросились на пол…
– А где стреляли и что произошло потом?
Экран делится на две части: с одной стороны – ведущая в лондонской студии, с другой – карта местности в нескольких милях от Марбельи, на которой отмечен дом. Я злюсь от нетерпения. Когда уже заработает камера?
– Стреляли над нами. Может быть, на втором этаже. Точно не знаю. Мы долго лежали на полу, я с подругой. Казалось, мы там уже несколько часов, на самом же деле прошло минут десять-пятнадцать. И тут в окне появились полицейские. Они подозвали нас, сказали, что эвакуируют людей из здания. И мы под прикрытием прошли по переходу за домом и выбрались сюда, где безопасно.
– В доме еще остались люди?
– Да, полно. Полиция вывела всего несколько человек. Там слишком опасно. Я видела, как некоторые выбегали из главного входа, но, по-моему, они просто не соображали, что делают. В смысле – те, кто стрелял, могли увидеть их из окна.
– Полиция как-то прокомментировала происходящее?
– Нет. Просто сказали, чтобы мы не заходили за оградительную ленту и что нам сообщат, когда можно будет вернуться обратно.
– Что вы сейчас видите?
– Очень много полицейских, у некоторых винтовки. Кругом полицейские фургоны, и пресса тоже здесь – я вижу их машины. Все, наверное, решили, что это теракт. Ну, потому что в наше время теракт – первое, что приходит в голову, так ведь?
– По неподтвержденным данным, это операция по задержанию Карла Престона, объявленного в розыск в связи с исчезновением корнуоллской школьницы Анны Баллард. Вы слышали что-то подобное?
– Вообще-то да. Все вокруг только об этом и говорят. Видимо, кто-то из соседей опознал его по фотографии в СМИ. Но – если я правильно поняла, о ком идет речь, – его зовут Марк. И волосы у него совсем другие. Гораздо светлее.
– Вы видели фото Карла Престона, которые распространяла полиция?
– У меня есть в телефоне, из соцсетей. Он, точно. Лицо, по крайней мере. Как я уже сказала, здесь его зовут Марк. Строитель, работает на стройплощадке нового жилого комплекса.
– Вы знаете его лично? Что вы можете о нем сказать?
– Не много. Он такой… сам по себе. Вроде живет с девушкой. Она помладше. Блондинка… Да. Мы пару раз встречались на лестнице.
Я вздрагиваю. Люк устремляет на меня изумленный немигающий взгляд.
– А вдруг это Анна?
– Откуда же мне знать…
– Тогда почему она не сбежала? Она ведь могла сбежать. Пока он на работе.
Сердце стучит в груди, в кончиках пальцев, в шее, словно кровь вдруг потекла по телу с бешеной скоростью. Я всегда предполагала худшее: Анна мертва. Новая, неожиданная мысль, что она до сих пор жива, просто не укладывается в сознании.
– Мне нужно присесть.
– Давай позвоним папе. Пусть вернется домой.
– У него столько работы…
Но Люк уже достал из кармана мобильный и ищет номер отца.
– Тебе нужна поддержка. Будет лучше, если он вернется. – Сын подносит телефон к уху и ждет ответа, как вдруг выражение его лица резко меняется. – Черт, а может, она просто убежала с этим Карлом?