– Простите, мистер Баллард.
– Ты не виноват, Тим. Не слушай его. – Дженни переключает каналы, бросая недовольные взгляды то на Генри, то на Барбару. – Заткнитесь оба, хватит ругаться. Надоели ваши ссоры. А вдруг Анна сейчас там? В той квартире, в Испании, перепуганная до смерти… Только и знаете, что выяснять отношения и орать друг на друга.
Барбара встает, подходит к Дженни и садится рядом на диван. Гладя дочь по голове, она поворачивается к Генри и глазами умоляет его прекратить.
– Я лучше пойду, Дженни. – Тим пытается нащупать в кармане ключи от машины.
– Не уходи, Тим. – Барбара касается его руки. – Останься, ради Дженни.
– Нет. Извините. Мистер Баллард прав, – дрожащим голосом выдавливает из себя Тим. – Я должен был поехать тогда. Поэтому так разозлился на Сару. Пытался свалить вину на нее.
– Боже, Сара! – Продолжая одной рукой листать каналы в надежде услышать что-то новое, Дженни выхватывает из кармана телефон. – Кто-нибудь общался с Сарой? Как бы ее опять не накрыло после такого…
Глава 33Подруга
В детстве Сара жутко боялась темноты. Однажды, увидев в фильме, как злодей спрятался под кроватью, она упрашивала маму поставить в детскую вместо скрипучей железной кровати диван – под ним нельзя спрятаться. Дивана Сара так и не дождалась, поэтому каждую ночь, приподняв сползающее одеяло, проверяла, не притаился ли кто под кроватью.
Тогда они с Лили еще спали в одной комнате, и Сара часто просыпалась посреди ночи – ей снились кошмары. Она живо представляла себя героиней фильма ужасов. И хотя знала, что все это выдумки, боялась по-настоящему. Лили отказывалась спать со светом, и они вечно воевали. Сара шепотом умоляла включить лампу, а услышав в ответ сердитое «ни за что», начинала проситься к сестре в постель. Ну пожалуйста, Лили. И даже когда полусонная Лили наконец уступала, Сара боялась идти – вдруг из-под кровати высунется рука и схватит ее.
– Помнишь, как ты на ночь ставила между кроватями стул, чтобы я после кошмара могла перебраться к тебе, не касаясь пола?
Она смотрит на сестру, повзрослевшую, исхудавшую, такую хрупкую. Они словно поменялись ролями, и теперь Сара должна заботиться о Лили.
– Ага. Столько хлопот с тобой было, – улыбается Лили, расправляя юбку.
– Все началось позже?
– Да. Когда у меня появилась своя комната… – Лили отворачивается к окну, и некоторое время они молчат.
Сара с ужасом вспоминает, как радовалась после переезда, что у нее теперь своя комната и можно оставлять на ночь свет. Если б она только знала, чем это обернется для Лили…
Сара смотрит на сестру и думает об отце.
На столе вибрирует мобильный. Эсэмэска. А вдруг это полиция?
– Наверняка опять мама. Не отвечай, Сара.
Потом приходит еще одно сообщение, и еще, и еще…
Сара хочет выключить телефон, но тут оказывается, что сообщения не от мамы. Они от друзей, самых разных друзей.
Включи телевизор…
Видела новости?..
Ты в порядке?..
Офигеть! Набери мне…
– Нужно включить телевизор.
– Зачем?
– Не знаю.
Лили тянется к полке внизу журнального столика и берет пульт.
Может, это мама постаралась и поставила всех на уши? Убедила-таки полицию, что Сара пропала, и теперь ее показывают по телевизору?
Наконец Лили находит новостной канал. Нет, Сара здесь ни при чем.
На экране – Анна. Опять Анна. Фотография из «Фейсбука», где она стоит на фоне Сент-Майклз-Маунт, и ее красивые светлые волосы развеваются на ветру.
– Полиция подтвердила, что находящийся в здании вооруженный мужчина разыскивается по делу об исчезновении школьницы Анны Баллард.
– Господи, что происходит? – Зажав в руке пульт, Лили подается вперед.
– Меня тошнит. – Сара ощущает во рту вкус кофе. Теперь он мерзкий. С привкусом желчи.
– Дать что-нибудь? Таз?
Нет времени. Сара озирается по сторонам и, заметив рядом с диваном мусорное ведро, едва успевает схватить его. Ее рвет. Один раз, второй… Выходит только жидкость. Снова и снова.
– Я принесу воды. – Лили уходит на кухню.
Сара сидит в обнимку с ведром и, затаив дыхание, ждет. Сейчас скажут, что обнаружено тело Анны. Скажут, что она мертва…
Нет. Показывают свидетельницу, которая якобы видела девушку-блондинку. И что? Они не говорят прямо, лишь намекают, что это Анна.
Сара листает каналы, и на каждом версия событий пусть незначительно, но отличается от других. На одном свидетель говорит, что слышал пять выстрелов. На другом – что выстрелов было всего два. Бегущая строка сообщает, что из местных жителей никто не пострадал, хотя целый квартал по-прежнему оцеплен.
Сара снова берет телефон. Нужно посмотреть в сообщениях. Вдруг друзья что-то знают. В «Фейсбуке» все словно с ума посходили. В «Твиттере» тоже.
Она ищет номер Дженни – Баллардам точно известно больше остальных – и уже заносит палец над кнопкой «вызов», но в последний момент решает не звонить и возвращается в «Фейсбук».
Лили приносит стакан воды со льдом.
Сара пьет маленькими глотками, однако гадкий привкус во рту остается. А еще вся комната как будто отодвинулась. Сложно объяснить. Словно ее отключили от окружающего мира. Голова немного кружится. Наверное, из-за рвоты. Желудок еще не пришел в норму.
– Сара, может, вызовем врача? Ты ужасно выглядишь. Что сказали в больнице? Я позвоню маме…
– Не надо, Лили. Они сказали, я в порядке. Печень в норме. Просто слабость от того, что долго лежала в постели.
– Когда ты в последний раз ела?
– Я не голодна.
– Ладно. Не голодна так не голодна. Тогда теплое питье. С сахаром. – И Лили снова встает.
– Я пока не хочу. Побудь со мной, пожалуйста, – просит Сара, удивляясь тому, как жалобно звучит ее голос. Так просят, когда боятся.
Видимо почувствовав страх Сары, сестра садится рядом и берет ее за руку. И тут оказывается, что Лили сама дрожит.
– Сара, ты что, нарочно наглоталась таблеток? Мама сказала, это был несчастный случай. Ты просто приняла слишком много от головной боли.
– Не знаю. Ты ведь тоже когда-то делала себе больно. Нарочно?
У Лили дрожит подбородок. Крепко сжимая руку Сары, она поворачивается к телевизору.
– Ну что они говорят? Ее нашли? Выходит, папа ни при чем? Это действительно один из тех типов, которых вы встретили в поезде?
Сара не знает, что ответить. На экране – фотография Карла. Ведущая сообщает, что вооруженный мужчина в здании – Карл Престон. И?.. Опять показывают корреспондента в Испании. Ничего нового. Зачем они так делают на новостных каналах? Повторяют одно и то же по многу раз. Как заведенные.
Вот только новости ничего не меняют. Разумеется, Сара хочет верить, что Анна жива. Но даже если так, где она была целый год? Даже если ее действительно похитили Карл и Энтони, все равно виновата Сара. И ей придется рассказать правду о той ночи в Лондоне.
Перед глазами снова возникает сцена в поезде. Как Сара заигрывала с Энтони, старалась поймать его взгляд. У него была небольшая татуировка сзади на шее. Вот бы нежно провести по ней ногтем, думала Сара. Она чувствовала себя такой… живой. Как хорошо, что Тим и Пол кинули их с Лондоном, сказала она Анне, когда новые знакомые ушли за пивом. Карл и Энтони в жизни не подсели бы к ним, будь рядом эти зануды. Саре так отчаянно хотелось, чтобы Энтони выбрал ее, а не Анну…
В школе она завидовала популярности подруги. Все любовались Анной. Когда Саре нравился Пол, тот не обращал на нее внимания. Он засматривался на Анну. Казалось, она свела с ума всех парней в округе.
Сара думает о том, что сделала тогда в поезде. Чтобы Энтони точно выбрал ее. И чувствует, как по щеке ползет слеза.
– Я натворила дел, Лили. – Сара не вытирает слезы, и они капают ей на брюки, оставляя темные пятнышки. – Я – плохой человек.
– Не говори глупостей, Сара. Ты не виновата.
– Еще как виновата, Лили. Поверь мне.
Глава 34Частный детектив
Мэтью всматривается в крошечное личико дочери.
– Она мне улыбается.
– Нет. Она какает.
– Посмотри. – Он поворачивается, чтобы жене было видно. – Улыбается.
– Какает. Поверь мне. Первые несколько недель они не улыбаются. Ну что, твой первый подгузник?
– Ох. Даже не знаю…
Мэтью вдруг охватывает страх. Он ведь обещал во всем помогать жене. Быть современным отцом, без предрассудков. Но кто же знал, что новорожденные такие маленькие…
– Тут нужна практика. Дождись, когда она заплачет, и следуй моим инструкциям.
– Откуда ты знаешь, что она заплачет?
Жена смотрит на Мэтью так, словно только что все объяснила, а муж прослушал.
Он никак не может привыкнуть к этому звуку. Разве можно так громко вопить, когда у тебя легкие с наперсток?
Осторожно поднимаясь с кровати, чтобы помочь ему, Салли морщится.
– Еще болит?
– Ага. Мне снизили дозу болеутоляющих. Подстава.
– Так пусть увеличат.
– Не, порядок. Не смертельно. Итак, папочка, сперва нужно все подготовить.
Салли показывает на передвижной пеленальный столик рядом с кроваткой. Здесь все необходимое: чистый подгузник, салфетки, крем, пакет для использованного подгузника.
– Она будет плакать, пока все не кончится. Кажется, что ты делаешь ей больно. Не бойся – не делаешь.
Мэтью кладет дочь на пеленальный столик. Уже забыв последовательность действий, он дрожащими руками расстегивает кнопочки на боди.
– Задери повыше, не то боди тоже придется менять.
Так. Все внимание на грязный подгузник.
– Мама дорогая! Это нормальный цвет?
Запах просто убийственный.
– Для первых дней – да. Вчера было хуже. Какашки меняют цвет по мере того, как у нее налаживается пищеварение.
Жуть. Зеленые какашки. Зрелище не для слабонервных.
– Не зевай. Теперь салфетки. Подними ножки и, когда вытираешь, старайся не касаться ее складочки – так можно занести инфекцию.