Я стою в полной растерянности, прислонившись спиной к стене. Как? Откуда? Ведь все кончено. Я не сделала ничего дурного. Карл и Энтони ни при чем, а значит, и я не виновата.
Сердце бешено стучит. Спокойно, надо сделать, как учил Мэтью. Я иду на кухню за резиновыми перчатками и пакетом для улик, которые мне выдала полиция. На секунду в голове мелькает мысль, не открывая, засунуть конверт в пакет. Ну нет, я должна знать, почему кто-то продолжает издеваться надо мной. В новостях же сказали… Почему я опять это получила? Почему?
Надев перчатки, распечатываю конверт. Внутри, как всегда, открытка. Я слышу собственное дыхание. Бросаю взгляд на заднюю дверь в конце коридора – задвижка закрыта. Хорошо.
Черная открытка с криво приклеенными буквами.
«Я слежу за тобой».
Смотрю на открытку. Снова и снова перечитываю четыре слова. Затем, стараясь унять волнение, достаю из сумки телефон и набираю номер Мэтью.
Глава 44Подруга
Сара ужасно боится предстоящего разговора. Она сидит за кухонным столом, нервно постукивая ногтями по кружке с кофе.
Два дня бесконечных бесед с полицией высосали из нее все соки. Кэролайн, главная в этом то ли доме, то ли приюте, то ли коммуне, оказалась очень доброй и отзывчивой. Она здорово помогает Лили, не то что Сара, которая явно недооценила последствия своего решения пойти в полицию.
Она-то думала, все будет быстро: полиция арестует отца, и он тут же расскажет им правду об Анне. А его не могут найти…
Еще Сара была уверена, что их с Лили будут допрашивать вместе и они смогут поддержать друг друга. Однако в последний момент выяснилось, что это запрещено. Одна из них может начать подстраиваться под другую. Каждая должна дать свои показания, рассказать свою историю. Для каждой отведено время в специальной комнате с мягким зеленым диваном и корзиной с игрушками. Сара с ужасом смотрела на корзину, понимая, что игрушки предназначены для маленьких детей, которым здесь задают совсем не детские вопросы…
Сначала Сару допрашивали полицейские, расследующие дело Анны. Пришлось выложить им правду. О том, что ей ужасно хотелось понравиться Энтони и она занялась с ним сексом прямо в поезде. О том, что они с Анной поссорились в клубе и Сара потеряла ее из виду. О том, что Анна хотела уехать вдвоем, но Сара отказалась, а когда вернулась в отель, подруги там не было…
Затем она рассказала им об отце. О случае с месячными. И о сообщении с предложением встретиться в баре отеля, которое она получила в тот вечер и показала Анне. Вот почему Сара так боится, что отец как-то связан с исчезновением подруги.
Когда настала очередь Лили, женщина-полицейский отвела ее в комнату с зеленым диваном, а Сара с Кэролайн ждали снаружи. Все вокруг были очень добры. Разве что суетились слишком много. Чай. Печенье. Куча журналов. Снова чай…
– Что ж, Сара, спасибо, что согласилась на этот разговор. Нам нужно кое-что решить.
Кэролайн сидит, обхватив кружку обеими руками. В воздухе витает знакомый аромат зеленого чая.
– Они нашли папу?
Кэролайн мотает головой.
– Ну или не говорят, что нашли.
Взгляд Сары прикован к браслетам на запястье Кэролайн. Нетрудно догадаться, почему именно она здесь главная.
– Так вот. Я общалась с органами социальной защиты – по поводу дальнейших шагов.
Неожиданный поворот. При чем тут органы социальной защиты? На Сару накатывает страх. Ей казалось, они здесь сами по себе, ни с кем не связаны. Иначе как объяснить странные порядки и нетрадиционные методы? Не хочешь заявлять в полицию – не надо?
– Ты ведь несовершеннолетняя, – словно прочтя ее мысли, поясняет Кэролайн. – И мама требует, чтобы ты вернулась домой. Это все усложняет.
– Я не хочу ее видеть. Пожалуйста, можно мне остаться здесь? С Лили?
Кэролайн кивает и начинает объяснять Саре, что устроит ее в местную школу, а также уладит всякие формальности. Но смысл ее слов ускользает от Сары, плачущей радостными слезами.
Кэролайн берет руки Сары в свои и, склонив голову, добавляет:
– Лили все еще борется с анорексией, и я боюсь, что суд – если дело дойдет до суда – может плохо отразиться на ее здоровье. Поэтому я прошу тебя соблюдать наши правила и не распространяться о том, для чего мы здесь собрались.
– Мне тоже придется носить браслеты и сменить имя? – Сара сама не знает, зачем задала этот вопрос. Вышло грубо и неблагодарно. – Простите…
Кэролайн смеется в ответ, и Сара чувствует, как облегчение волной разливается по телу. Достигает пальцев на руках и ногах. Окрашивает щеки румянцем.
– Тебе это кажется странным, Сара?
– Немного.
– Только если сама захочешь. Но вообще и то и другое помогает. Браслеты здорово снимают напряжение. Их можно теребить, когда не справляешься с эмоциями. В первую очередь они для тех, кто причиняет себе боль.
Сара вспоминает царапины на руках сестры.
– А имена? Почему Лили – Шафран?
– Когда твоя сестра пришла сюда, она хотела стать невидимкой. Исчезнуть. Поэтому перестала есть. А как-то раз я застала ее за рисованием и увидела совсем другого человека. Ее живая энергия выплеснулась на бумагу. Жгучая. Выразительная. Запоминающаяся. Посмотрите на меня. Тогда я поняла, какая она – настоящая Лили.
Из глаз Сары ручьем льются слезы. Кэролайн тихонько сжимает ее руки.
– Будет непросто. Твоя мама настаивает на общении, и нужно тщательно обдумать, как все организовать. Но если ты согласна остаться и хочешь новое имя, – снова Кэролайн будто читает ее мысли, – у меня есть для тебя вариант – Заря. Подумай.
– Почему Заря?
– Потому что ты ненавидишь себя, Сара. А семнадцатилетние девушки не должны себя ненавидеть. Особенно если им пришлось пережить то, что пережила ты. Начни все сначала, радость моя. Ты не обязана меня слушать, но мне кажется, твое солнце должно взойти заново.
Глава 45Свидетельница
Забавная штука – мода. Все опять любят зелень. Я едва успеваю пополнять запасы. Менеджеры в ресторанах и невесты хотят видеть композиции из зелени на столах, увитые зеленью дверные проемы. Зеленое изобилие. Мы – заложники моды. Как с детскими именами. Раз – и вокруг одни Амелии. Раз – и всем подавай зелень.
Я вообще-то ничего не имею против. Перемены всегда к лучшему. Я выращиваю хосты – мне нравятся их крупные листья и то, как красиво они появляются из побегов. А еще выяснилось, что ветки, состриженные с лавровой изгороди, отлично смотрятся в больших композициях. Люблю пробовать новое, а кроме того, если честно, мне сейчас необходимо отвлечься. Опять эта проклятая неизвестность. Новую открытку я отдала Мэтью, а он передал ее своей подруге из полиции Мелани Сандерс. Они проверили открытку на отпечатки пальцев, тщательно исследовали почтовый штемпель и все такое прочее. Безрезультатно. Кто бы ни отправлял открытки, он все делает в перчатках. Выходит, мой недоброжелатель еще и умен.
Я собираю последний заказ – букет на день рождения. Покупателей в зале обслуживает Люк. Сыну гораздо лучше. Двое ребят написали ему насчет работы. Сегодня, пока я с Мэтью буду в Корнуолле, они подъедут в магазин. Люк побеседует с ними, выяснит, устраивает ли их расписание. Приходили несколько человек по объявлению в витрине, но в итоге все отказались, узнав, как рано придется вставать. Похоже, для подростков возможность выспаться в выходные – это святое.
Итак, все необходимое – ленты, скотч, булавки – под рукой, можно приступать. Багряно-розовое сочетание роз и левкоев с добавлением розмарина – для аромата. Привычными движениями я собираю букет по спирали, внимательно следя за симметрией. Имениннице сорок лет, и, вспомнив свой сороковой день рождения, я добавляю еще несколько цветков. Проверив, как смотрится, фиксирую стебли веревкой, подрезаю концы и ставлю в вазу. Обхожу вокруг и, окончательно убедившись, что всё в порядке, заворачиваю цветы в бумагу и перевязываю лентой.
Поставив букет в холодильник, выхожу в зал и напоминаю Люку, что этот заказ не нужно отправлять курьером – за ним приедет муж. Все оплачено, я записала в книге заказов.
Смотрю на часы. Люк заверяет меня, что у него всё под контролем, и напоминает насчет ребят, которые придут сегодня. Девушка и парень, оба участвовали в «Десяти вершинах» – видимо, в один год с Люком, – так что им можно доверять. К ранним подъемам они точно привыкли. Знают, что такое ответственность. Если Люку понравится, он оставит резюме и контакты на полке под прилавком, а дальше я решу – встретиться с ними или продолжать поиски. Сын хотел бы уйти не позднее Рождества и сосредоточиться на учебе. Я ведь не против?
Я улыбаюсь. Мне приятно, что Люк так старается. А еще я рада, что он лучше спит и наверстывает упущенное в школе. Бедняге пришлось нелегко.
Приходит эсэмэска от Мэтью: он ждет в машине у магазина. Я не хочу лишний раз волновать Люка, поэтому говорю, что еду в Корнуолл к потенциальному клиенту и вернусь ближе к вечеру. Поцеловав сына в лоб и получив в ответ гримасу, подмигиваю на прощание и напоминаю, чтобы он писал мне в случае чего. И пусть не беспокоится, если я сразу не отвечу – в Корнуолле может плохо ловить.
Я сажусь в машину и не могу сдержать улыбку – кругом приметы будней молодого отца. Темные круги у Мэтью под глазами. Диск с колыбельными, слюнявчики, розовое одеяльце на заднем сиденье. Наклейка «Ребенок в машине», на которой, по словам Мэтью, настояла его жена.
– Вы точно не против, Элла?
Мэтью поворачивается и, глядя в заднее стекло, выруливает с парковки. А я думаю о свете фар, так сильно напугавшем меня когда-то. Машина стояла на этом самом месте. Возможно, кто-то из жильцов дома. Я пристегиваюсь и гоню дурные мысли прочь. Хватит, Элла.
– Немного нервничаю, но все равно хочу поехать.
Если честно, я совершенно растерялась, когда Мэтью позвонил и сказал, что к нему обратилась миссис Баллард. Как гром среди ясного неба. Наверное, хочет подать жалобу, решила я. Из-за того раза, когда Мэтью по моей просьбе приезжал на ферму узнать насчет открыток. Но я ошиблась. Дело приняло неожиданный оборот.