[1162] мерзкая и идиотская полицейская провокация, и больше ничего (что, впрочем, не помешало и «другой» стороне, в те же самые годы, писать про меня невообразимую чертовщину!).
Ну, слава богу, все это — дело прошлое. После 1953 года, когда я перешел на университетскую и книжную работу, все стало как-то легче. Моя последняя поездка в Москву меня особенно порадовала. Все было как-то лучше, чем в прошлом (1964) году. Желаю Вам и Любовь Михайловне много лет здоровья и дальнейших творческих успехов, как говорится. Главное — не перестаньте писать. Вы — не только удивительный писатель, но и настоящий учитель целого нового поколения. Благодаря Вам молодежь многое понимает, особенно в искусстве, чего раньше не понимала.
Еще раз спасибо Вам за все.
Я написал о Вас (еще до поездки в Москву) большую статью в Saturday Review; пришлю, когда выйдет.
А американцы совсем взбесились. Я начинаю ненавидеть этого Джонсона[1163] (за чью победу на выборах мы, как дураки, молились) почти так же, как, в свое время, покойного Гитлера. Разве Вьетнам — не та же Испания, и не будет ли Куба второй Чехословакией?[1164] На Западе Де Голль еще умнее всех, только силенки маловато.
Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1368. Л.1–2. С английским корреспондентом Александром Вертом (1901–1969) ИЭ познакомился в СССР во время войны (см. 15-ю главу 5-й книги ЛГЖ); А.Верт о значении военной публицистики ИЭ и его роли в те годы написал в книге «Россия в войне. 1941–1945» (М., 1967).
<Москва, конец июня 1965>
Дорогой Илья Григорьевич, не скрою, я был очень обрадован тому, что Вы вспомнили обо мне в заключительной части своих мемуаров[1165]. В связи с этим упоминанием у меня в памяти воскресли довольно драматические эпизоды, о которых теперь уже можно рассказать спокойней.
Однажды один из моих следователей потребовал признания не только в том, что я то ли запасный правый, то ли запасный левый[1166], но и член какого-то подпольного еврейского правительства, связанного с зарубежной разведкой. Как вещественное доказательство он мне предъявил подшитые в разных делах «документы». В их числе была глава из одного из романов графомана Н.Шпанова[1167], письмо, адресованное мне бывшим директором издательства «Дер Эмес» Стронгиным[1168] и еврейский алфавит, напечатанный большими буквами на большом зеленоватом листке бумаги. Теперь я Вам должен разъяснить сущность этих «документов».
Первое. Как-то раз пришел ко мне[1169] человек, отрекомендовался Н.Шпановым и попросил, чтобы я ему выплатил гонорар за какой-то роман, рукопись которого он сдал в «Новый мир». Я ему разъяснил, что если бы это касалось материала, сданного в газету, то я мог бы выполнить его просьбу. Но в отношении «Нового мира», который только издавался нами, выплата могла быть произведена по распоряжению редактора журнала. Он не хотел внять моим разъяснениям и стал хамить. Разумеется, я попросил его оставить комнату. И вот в главе романа, приобщенной к делу, был примерно абзац следующего содержания: ввели в кабинет генерала женщину со следами былой красоты на лице. Она села в предложенное ей кресло, развязно закинула ногу за ногу и спросила: «Где ваш кофе и сигареты, генерал?» Это и была шпионка мирового класса Элиза Ляндрес. Фамилии этой оказалось достаточно для следователя, и он стал добиваться чистосердечного признания, так как вся моя родня — сплошные шпионы, и шпановский роман свидетельство этому.
Вторые два документа имеют косвенное отношение к Вам: товарищ Стронгин обратился ко мне с предложением написать предисловие к Вашей книге, переведенной на еврейский язык. Я ответил ему, что, к сожалению, еврейского языка не знаю, а писать предисловие по русскому тексту к еврейскому изданию не считаю целесообразным, так как не могу судить о качестве перевода. В ответ на это товарищ Стронгин прислал мне милое и остроумное письмо, пожурил за незнание языка и вложил в письмо разрезной еврейский алфавит. Как видите, очень убедительные вещественные доказательства.
Ну что ж, все это было и, как принято, списано мной за счет культа <Сталина>. Но вот совсем недавно я стал героем другого произведения.
Примерно два года тому назад я обследовал по поручению Союза писателей издательство «Радяньский письменник» в Киеве. Я обнаружил существенные просчеты в редакционно-издательской и финансовой деятельности издательства и умолчать об этом, разумеется, не мог. Директору и главному редактору крепко влетело. Оказавшись на творческой работе, главный редактор А.Димаров[1170] написал, прямо скажу, национал-социалистический роман «Шляхи життя» и опубликовал его в журнале «Днипро» №10 за 1963 г.[1171] Главному герою этого романа, выходцу из богатой еврейской семьи, примазавшемуся затем к Дзержинскому и к революции, как выгодному «гешефту», он дал имя Соломон Ляндер. Ляндер этот, как и все его предки, изощренно издевался над бедным украинским народом и т. д. и т. п.
Так бы я и прошел по нашей литературе как отрицательный персонаж, если б не Ваше доброе упоминание.
Доброго, доброго Вам здоровья!
Впервые. Подлинник — собрание составителя. Семен Александрович Ляндрес (1907–1968) — журналист, секретарь Бухарина в редакции «Известий», отец писателя Ю.Семенова. Отвечая Ляндресу на это письмо, ИЭ написал 6 июля 1965 г.: «Ваше письмо заставило меня вспомнить много смешного и трагического из того, что было пережито нами. В фантастическое время мы с Вами жили».
Алма-Ата, 27 июля 1965
Многоуважаемый Илья Григорьевич!
У редакции «Простора» возникла мысль: в ближайших номерах журнала опубликовать «По ком звонит колокол».
Редакция исходит из того бесспорного факта, что никаких запретов — ни цензурных, ни политических на это — может быть, лучшее произведение Хемингуэя — не наложено, и о нем упоминается во всех статьях и работах, посвященных покойному. Следовательно, речь может идти (и идет!) только о чьей-то личной неблагожелательности.
В Москве и Ленинграде дело, конечно, осложнено присутствием, звонками и хлопотами известной Вам особы[1172]. Здесь этой трудности — нет.
Редакции представляется далее, что публикация романа именно в «Просторе» может быть принята Москвой — даже с известным удовлетворением.
Если эти рассуждения в основе Вами разделяются, то отсюда просьба: не согласитесь ли Вы предварить эту публикацию хотя бы кратким вступлением? Это была бы неоценимая услуга! (Конечно, говоря совершенно откровенно, хотелось бы получить от Вас нечто иное — очерк в духе Вашей великолепной эпопеи[1173], но это уж самый предел желаний.)
Очень просим Вас поделиться с редакцией Вашими соображениями по этому поводу.
Вот на всякий случай телефон редактора (служебный) — 9-63-19.
Привет Н.И.С<толяровой> — она, наверно, уже в Москве. Итальянцы меня тоже зовут, но толку от этого мало[1174].
За «Europa letteraria» — огромная благодарность[1175] — очень забавно! Жму Вашу руку и благодарю за все.
Впервые. Подлинник — собрание составителя.
Москва, 28 августа 1965
Дорогой Илья Григорьевич!
Летом 1944 г. молодой офицер, приехавший на побывку с фронта, попросил Вас послушать стихи[1176]. Вы назначили ему встречу в «Красной звезде». Юноша подготовил сжатое, но весомое вступление: кто он и что он. Оно так и осталось при нем. «Садитесь. Читайте», — услышал он, едва переступил порог. Потом он понял, что это была единственно верная форма знакомства с человеком, пишущим стихи. Выслушав, Вы сдержанно одобрили строки и безудержно ободрили старшего лейтенанта, сочинявшего их. Близился комендантский час, и офицер распрощался с Вами. Внизу его ждала девушка. Взглянув на него, она поняла, что принесла ему эта встреча, и поцеловала его в губы. Они пошли пешком через военную Москву, прячась в подъездах от ночных патрулей, мешая стихи с поцелуями. И слышали бы Вы, как они говорили о Вас…
Так 21 год назад Вы сделали меня счастливым. Срок этот считался прежде сроком совершеннолетия. Книжечка, которую я Вам посылаю[1177], может, на мой взгляд, подтвердить его стихами. Вместе с Семеном Гудзенко и Борисом Слуцким я являюсь одним из Ваших поэтических крестников. Я буду рад, если некоторые стихи в книжечке придутся Вам по сердцу. В те редкие, но значительные для меня встречи с Вами Вы могли почувствовать, насколько я ценю каждое сказанное Вами слово.
Мне бы хотелось, чтобы Вы прочли стихи «Пес, девочка и поэт», «Волчонок», «Утверждение», «Улица Камилля Демулена».
От всей души желаю Вам здоровья.
Впервые — ВЛ, 1993, №1. С.281–282. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1957. Л.3.
<Париж,> 1-го октября 1965-го г.