Обращаюсь к Вам, Илья Григорьевич, с просьбой сделать то, что только возможно, чтобы узнать о судьбе моего брата[1178]. Люди, знающие, как я стараюсь узнать, что с ним стало, указывают на Вас. И это потому, что Вы пишете в мемуарах: «пошел в Красную армию и был убит белыми»[1179]. Я бы этого не сказала. Быть может, Вы знаете больше, нежели я. Вот что я знаю:
6-го июля 1919-го г. он действительно писал из Харькова, где он тогда жил, что мобилизован и идет на фронт.
Письмом от 11-го августа 1920-го года (неизвестно откуда) он сообщает, что этот год (в течение которого мы никаких сведений не имели) был на фронте, вернулся, болел тифом, жил 5 месяцев в Александровске[1180]. Мы больше никогда не получали от него писем.
<Далее вклеена машинописная копия — два абзаца письма И.Л.Эренбурга:>
«11-го августа 1920-го г.
Вы все должны были считать меня погибшим. Было недалеко до того, но все-таки эти известия оказались, как говорил Марк Твен[1181], сильно преувеличенными. Правда, я был на фронте, и на самом фронте, а не в тылу, получил награду за боевые отличия (серебряные часы), был близок к смерти, но… она меня миновала. Был болен сыпным тифом.
Выздоровел и даже поправился пуще прежнего. Нужно сказать, что поход мне, как туристу, ничего, кроме пользы, не принес. Там, где остальные падали от изнеможения, для меня было моционом. Пришлось на фронте также режиссировать и играть; так что можете меня видеть в новой роли — актера. Теперь продолжаю от времени до времени эту профессию. Сейчас пять месяцев жил в Александровске».
Как жил в Александровске и про нападение на поезд мы знаем из письма Варламова (копию прилагаю[1182]). Говорю «мы знаем», потому что мы с Вами вместе читали его в Берлине. Кроме нас обоих об этом письме никогда никто не знал, ибо я хотела скрыть от родителей, что Илья погиб. Правда, что последнего листка Варламовского письма мы не читали: он затерялся по прибытии письма и я нашла его только на днях! Теперь все меняется. Из конца письма Варламова — страницы 5 и 6 — выясняется, что он сам не был уверен в смерти Ильи.
За неимением окончания письма я не знала ни фамилии, ни адреса отправителя и даже не могла ему ответить. Досадно, ибо он предлагал дополнительные сведения. Письмо его пришло через три года после последнего письма Ильи, и я не сообразила тогда (а теперь грызу себя за это), что Илья писал на месяц позже своего исчезновения, т. е. когда его решительно все считали убитым. Установив, что он тогда остался жив, надо допустить версию Лещинской[1183]: возможно, что он и сейчас жив.
В свое время я ни перед чем не остановилась, чтобы напасть на след брата. Я тщетно искала все возможности поездки в Москву, а сейчас я слишком стара, не в состоянии даже передвигаться одна. Если я порывалась ехать разыскивать его следы тогда, когда считала его погибшим, то можете себе представить, как мне горько, что не могу заняться этим сейчас, когда есть надежда узнать, что с ним стало, какова его судьба и даже, быть может, разыскать его самого.
Очень прошу Вас сделать это вместо меня. Только Вы один можете (никто другой на свете не смог бы) добиться необходимых справок по списку Лещинской. За давностью лет это, конечно, не легко. Надеюсь, что не откажете помочь. Извиняюсь, что утруждаю, но как мне быть?
Привет Любе и сестрам. Не отсылайте мне этого повествования, а передайте лучше им, которым это будет интересным[1184].
Впервые (в сокращении) — Б.Фрезинский. Скрещения судеб, или Два Эренбурга (Илья Григорьевич и Илья Лазаревич) // Диаспора. Вып.1. Париж-СПб., 2001. С.176–177. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1868. Л.1–5. Наталия Лазаревна Эренбург-Манатти — искусствовед, собиратель и исследователь русской народной игрушки; двоюродная сестра ИЭ, с дореволюционного времени жила в Париже. Ответ ИЭ от 7 окт. 1965 г. — см. П2, №564.
Ленинград, 20/12 <19>65
Дорогой Илья, не помню, ответил ли ты на мои письма, но это не имеет значения. У меня был очень трудный год, и я стараюсь держаться как могу.
Вчера девятнадцатого декабря мы отмечали день рождения Шуры, ему должно было исполниться семьдесят лет[1185]. Как мало он сделал из того, что мог, что было задумано, сколько ему пришлось воевать со всякой дрянью, чепухой. Даже некролог в журнале «Театр» мне пришлось пробивать сильно действующими средствами![1186]
Как известно, когда похороны по четвертому разряду, то покойник сам правит.
В этом году мне не пришлось попасть в Москву, жаль, что не удалось повидаться с тобой.
Наташа[1187] приезжала ко мне и на похороны Шуры и еще раз прошлой осенью. Она тоже одна, и мы решили поехать вместе в Комарово на январь-февраль.
О Париже я написала, но пока никто не хочет печатать. У меня выйдет маленькая книжка стихов в Гослите и редактор порядочный человек, но немного запуган[1188].
Вот собственно и все. Да, какое твое произведение возвещает «Новый мир» на 1966 год?[1189]
За привет через Веру Сергеевну Гарину-Кузнецову — спасибо.
Будь здоров, желаю тебе непокоя и приятных встреч. Обнимаю тебя.
Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2056. Л.31.
<Москва, декабрь 1965>
Дорогой Горошек, будьте здоровы и благополучны в новом году, обнимаю Вас от всего любящего Вас нежно сердца, и еще раз Вам большое спасибо за Ваше выступление[1190], которое было бесконечно дорого мне и вызвало большой отклик среди молодежи и даже в самых заскорузлый сердцах.
Обнимаю Вас с любовью.
Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1708. Л.15.
1966
471. Д.Ибаррури
Москва, 24 января 1966
Илье Эренбургу. Москва.
Позвольте мне поздравить Вас в день Вашего рождения и пожелать Вам прожить столько лет, сколько я сама себе желаю.
С сердечным приветом
Vale[1191].
В память об Испании прошу принять прилагаемую бутылку хереса и толику тепла.
Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1601. Л.4. Свое 75-летие ИЭ отмечал во Франции (он был там в январе-феврале 1966), не желая участвовать в официальных московских мероприятиях по случаю круглой даты.
Ереван, 26.1.1966
В ДЕНЬ ВАШЕГО СЕМИДЕСЯТИПЯТИЛЕТИЯ ОТ ВСЕГО СЕРДЦА ПОЗДРАВЛЯЕМ ВАС ДОРОГОЙ ИЛЬЯ ГРИГОРЬЕВИЧ ЖЕЛАЕМ ВАМ ДОЛГОЙ ЖИЗНИ НА РАДОСТЬ НАМ ВСЕМ ОБНИМАЕМ ВАС И ДОРОГУЮ ЛЮБОВЬ МИХАЙЛОВНУ = ВАШИ ЛУСИК И МАРТИРОС САРЬЯНЫВпервые. Подлинник — ГМИИ им. Пушкина. Ф.41. Оп.1 Д.1. Л.55. Лусик Лазаревна Сарьян (урожд. Агаян) — жена М.С.Сарьяна.
Москва, 27 I 1966
Дорогой Илья Григорьевич!
Горячо поздравляю Вас с 75-летием. Желаю Вам доброго здоровья, дальнейших больших творческих успехов. Крепко жму руку.
ФЭ. Ед.хр.2391. Л.7.
Москва, 27 января 1966
СТАРОМУ ДРУГУ ВМЕСТЕ С ПОЗДРАВЛЕНИЕМ ВЕТКУ ЛЮБВИ И ДУШЕВНОЙ ПРИВЯЗАННОСТИ = ЛИДИНРГАЛИ. Ф.3102. Оп.1. Ед.хр.255. Л.9.
<Москва,> 27.I.<19>66
Поздравляю Вас, дорогой Илья Григорьевич, не с 75-ю годами, а с тем, как много хорошего Вы успели сделать для людей.
Торопливость в «Воспоминаниях» («Годы и люди») — встревожена. Но теперь — Вы можете спокойно продолжать насаждение того замечательного сада, который столько раз пытались вырубать и выжигать.
Не выйдет! Пишите много и… много лет.
Будьте благополучны!
Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1626. Л.4.
Ленинград, 27 января 1966
ДОРОГОЙ ИЛЬЯ ГРИГОРЬЕВИЧ ЗПТ К ХОРУ НЕЖНО ЛЮБЯЩИХ ВАС ХОТИМ И МЫ ПРИСОЕДИНИТЬ СВОЙ ГОЛОС И ЛУЧШИЕ ПОЖЕЛАНИЯ = ПАНОВА ДАРФЭ. Ед.хр.2017. Л.2.
Москва, 27 января 1966
Дорогой Илья Григорьевич!
Знаю, что Вы не очень любите торжественные даты и юбилеи. Но это только повод, чтобы лишний раз выразить Вам чувство глубокой симпатии и восхищения Вашим мужественным и благородным талантом.
Много, много лет, когда я думаю о Вас, радуюсь, что Вы — мой большой и смелый современник.
Будьте здоровы!
Всегда Ваш
Впервые. Подлинник — собрание составителя.
<Москва,> 28. I <19>66
Если не ошибаюсь, дорогой Илья Григорьевич, где-то на днях Вам исполнилось 75 лет. Находясь в больнице, точной даты проверить не мог, помню лишь, что день рождения приходится примерно на неделю позже моего.