И живые зрачки расширяет закат,
Чтобы миг тот услышать, печатно и резко
Пролистать свою жизнь, словно критик, назад.
Это — миг угасающий… Больно, печально…
Отражается век на озёрную гладь,
Чья-то жизнь исчезает за синею далью,
И душа улетает в горящий закат.
Королева
Старфетровая шляпа на башке,
Звездою белой светит хризантема,
Но почему-то двери на замке,
Не принимает нынче королева.
Отказано и росчерком пера.
Изнанка изразца… И так надменно…
Сегодня вас, о, извините, сэр,
Не принимаем… Пыль обыкновенна.
Не хочет видеть ваш изогнутый хребет,
Не может лицезреть холопов шарки,
Сегодня нет её, даёт она ответ,
И отошлёт назад те лестные подарки.
Не любит она вас, душа слуги,
Не ценит лесть холопа и досуга,
Сегодня поднялась не с той ноги,
Её Высочество, святейшая подруга.
О, извините, сэр, запомните навек,
Что ей холоп не нужен, и довольно
Её преследовать. Вы — умный человек,
Но лишь слуга её души покорный.
Не сдирай мою кожу
На откосе оврага останется почерк,
Потечёт белым стоком чужая строка,
Чья душа расставаться с землёю захочет,
Как берёзовым цветом светится река.
А берёза стройна, но стара силуэтом,
Не скрутил паралич, всё легка её длань,
Берестою ободрано сердце поэта,
И берёзовым соком сочится на ткань.
Ну, зачем же вы рвёте кору у берёзы?
В обожжённых стволах неприглядна земля,
На берёзу мою тихо падают слёзы,
И кровавый поток на душе у меня.
Не сдирай мою кожу, была белоствольной,
А теперь мои раны болят от дождей,
Этим ветром коробит и смерчем привольным.
Ты берёзу храни от жестоких людей!
Как простить этот век
Как простить этот век, обожённая роща,
Не кричит на берёзе в чёрном бархате грач,
Вороньё расклевало, обглоданы кости,
И за пышным застольем кощунствует рвач.
Не залить соловью горло оловом, песню
Им не вычеркнуть, снова бушует трава,
Я ведь думаю, жрать нас не станут и черви,
Ведь они нам родные, как эта земля.
Горгона
Окаменели твои струны,
Змееголовая Гертруда,
На всех — безликая одежда,
И маска заслонила вежды.
Безликостью уравновешен
Мой век, и на весах он взвешен,
Паёк рассчитан и поделен,
И вырезаны гены смелых.
Ползёт, как инфильтрат захвата,
И тянет камнем, донным звоном,
Дыханья нет для перехвата —
Змееголовая Горгона.
Берегиня2
Всё пройдёт, серый прах
Жизнь развеет по ветру,
Не стянуть в переплёт
У берёзы листы.
И на дереве том
Грусть колышется ветром,
И изгибом ствола
Мне поёт о былом.
Всё сольёт в чёрный пруд
Та не звонкая речка,
И затопит овраг
Неизвестная топь.
Но богиня моя,
Берегиня сердечно
Мне кидает строку
В голубой небосвод.
Последний снег
Сегодня мне поёт апрель,
Весна летит к душе открытой.
И ты сегодня мне поверь
В метели белой позабытой.
Последним снегом — как нибудь,
Не закрывай ты окна нынче,
Вместе с метелью позабудь,
И явь, и снег, как неба притчу.
Ты разбуди, апрель, меня,
И снова кошкой строчка трётся,
И память гребнем теребя,
С весной душа не расстаётся.
Не расстаётся и зовёт
В грядущий день садами белый
И сердце, и душа поёт,
Весна летит к нам птицей смелой.
За облаками манит даль,
Иди — зовёт она с порога,
Цветёт в любви зелёный май,
И вновь легка моя дорога.
Бесконечный вестерн
Сегодня сердце налегке
Идёт строкой левобережной,
И чайка в синей пустоте
Крылом отрежет день наш прежний.
Усатый кот уже не спит,
Поёт в кошачьем он оркестре,
И отступил наш зимний грипп,
А Уошберн снимает вестерн.
А он предвидел ли судьбу,
Рукой задел неосторожно,
Закинув чёрную пальбу
Пожизненно, навек в острожье.
Не дай нам бог судьбу найти
В огромном доме многоликом,
И волны чайка рвёт с тоски
О нераздельном и великом.
А у величия — гарем,
Любовей много и отравы,
Наш шаткий пьедестал сгорел,
И нет на нас сейчас управы!
Чернеет в наших никах синь,
И в строчках меркнет позолота,
Без имени наш псевдоним,
Расправим крылья для полёта.
Опять застрелен
И рад я этим дням взамен,
И на любви непостоянство
Дарует жизнь весенний день
В зелёном праздничном убранстве.
И это выше всех похвал,
Прожект готов, анонс разделен.
Но лучник смел и наповал
Амуром я опять застрелен.
Ты меня обмани
Ты меня обмани, пусть светло и беспечно
Растворяются в зеркале краски у дня,
Ты мне жизнь напиши, будто в линиях встречных,
Не стояла та боль, обнимая меня.
Не стояла я… Солнце потупило взоры,
Не горела во мне чёрным струпом судьба,
И о нас за углами плелись разговоры,
Лихорадками улицы наши знобя.
Ты меня обмани зеркалами кривыми,
Что смогла обойти я года и свежа,
Ты меня обними, и руками своими
Мне скажи, что я буду всегда молода.
Молода буду в этой строке безрассудной,
Молода буду в зелени первой листвы,
Это правда, весной молодею как будто,
Со своими годами я снова на «ты».
Ты меня обмани, что любовь не проходит,
Седину перекрась в светлый колос пшена,
Мне весну подари и зелёные всходы,
Мне скажи, что в душе у тебя я одна.
Ты меня обмани, я смогу, я поверю,
Не обманет меня ведь, наверно, весна,
Как свежа и юна, в этом празднике белом
Расцветёт пусть садами душа у меня.
Одуванчик
Мой городской подснежник-одуванчик
Как колокол весны и барабанщик,
Как яркий свет земного мирозданья,
Как совершенная звезда летописанья.
Лучистый цветик придорожной окантовки
Бодришь сильней глотка заутреннего кофе,
Ты лучик тёплый, ты волшебник белый,
Ты-яркий, дерзкий и ужасно смелый.
Ты-золотой песок всех берегов приморья,
Ты-лёгкий пух моей строки проворной,
Подснежник городской, как ветер вольный,
Я о тебе пою, цветок лугов раздольных.
Отдаю, отпускаю
Я вам душу свою продаю,
Просто даром её отдаю.
Небеса пусть мои не узнают,
Что я больше уже не пою.
Я продам вам за грош, за медяк,
Опостылела боль, и в забвенье
Улетит пусть в горящий закат,
Я останусь спокойна, в безделье
Разложу я куски рваных ран,
И заштопаю, словно на робе,
Чтоб никто никогда не узнал,
Что живу я бездушная, вроде
Всех в этом мире без мер,
Но другая, с пустыми глазами,
Без души, как легко мне теперь.
Я её отдаю, отпускаю…
Как поёт соловей курский
Ты сегодня пой мою песню,
Может быть, она не лучшая, знаю,
Городам и деревням — вести,
Разнесут её по нашему краю.
Разлетится пух тополиный,
Разойдётся жаркий
полдень июньский,
Так, давай же пой со мною и с ними,
Как поёт соловей курский.
Как судьба моя строкой дышит,
Переливы, перезвоны услышит,
И поселится наш аист на крыше,
Это счастье нам дано свыше.
Нам дана судьба
не в солнечных бликах,
Тяжела, иногда, пашня,
Но услышь соловьиные крики,
Эту песню подхвати нашу.
В незабудках, на лугу, в роще,
В эти будни на земле нашей
Пусть легка будет твоя ноша,
Пусть всегда на душе — праздник!
Безгрешна вечность
Не мне вложить последнюю печать
В твои слабеющие руки,
Рисунок жизни твой не передать
Бумаге бледной горла звуки,
Не передать блеск глаз,
Тепло в ладонь не передать,
Не сохранить объятья,
Есть смысл без смысла,