Днем, к которому время шло бесконечно долго, позвонила Бабочка, чтобы напомнить о завтрашнем визите гостей и попросить Марину – самую ответственную – прибраться и вместе с Маленькой Женщиной приготовить угощение. Маленькая Женщина по-детски радовалась чужим людям, и от смеха все ее тело содрогалось. Она нашла в шкафу платье цвета карамели, украшенное рядами белых точек, и долго рассказывала, как оно поселилось в доме и что к нему шла необычайно модная шляпка, но сбежала, испугавшись моли. Когда Маленькая Женщина вспоминала о прошлом, то превращалась в радио – кряхтящее и несмолкающее. Но Марине нравилось ее слушать и, сидя на полу, примерять красные туфли, слишком большие для ее пока не выросших ног. А еще – нюхать пахнувшую старостью помаду и мазать на пальцы квадратную тушь, вспоминая, что мамина жила в блестящем длинном тюбике.
Вечером, заворачивая салат из мелко рубленных яиц и сыра в простынки из ветчины, Марина думала о том, что не так плохо иногда выбираться в гости. Маленькая Женщина делилась важными девичьими премудростями, которыми Марина потом сможет похвастаться перед мамой; радио наполняло пожелтевшую от света кухню бабушкиными любимыми романсами; снаружи в припорошенной снегом темноте собаки выгоняли на прогулки своих засидевшихся дома людей. Марина выглядывала за пределы квартиры, посыпая розовые рулеты свежей зеленой петрушкой, и так ей хотелось тоже выйти, подставить еще не убежавшему морозу щеки и скатиться с горки, запачкав недавно выстиранные колготки. Но не сегодня. И даже не завтра. Но хотя бы потом – она обязательно спросит об этом Бабочку.
Ближе к ночи салаты в неаппетитной пищевой пленке спали в погасшем холодильнике, закуски, отправленные на балкон, следили через широкие стекла за подъезжающими машинами и загорающимися окнами, а толстенькие куриные ножки манили своим запахом из духовки. Марина сидела, забравшись с ногами на табуретку и положив голову на сложенные руки, пока день через тонкую трубочку выпивал из нее последние силы. Маленькая Женщина гнала ее спать, размахивая пятнистыми руками, но Марина упрямо сидела, пришпиленная Бабочкиной просьбой, и не давала глазам окончательно закрыться. И размышляла о том, что Александр – самое подходящее для принца имя.
Сказка о Бумажном Принце2
Так Бумажный Принц остался в замке. Стараниями Танцующей Королевы он снова обрел глаза – но пустые, белые, совершенно безжабные, – и теперь смотрел ими через узкое окошко на припудренную пылью дорогу. Но стоило почувствовать на себе взгляд случайного путника – и Бумажный Принц тут же скрывался, не желая показываться. Он запирал дверь, оставляя лишь небольшую щель для вкусной еды, невкусную же он швырял – в стены или из окна, в головы зазевавшихся людей.
К нему не разрешали заходить – а всех незваных гостей он гнал, бросая в спину первое, что попалось под руку. Лишь изредка Бумажный Принц покидал комнату и отправлялся в библиотеку, где теперь жила Танцующая Королева. Она сидела в окружении книг, не трогая и не открывая ни одну. Бумажного Принца Танцующая Королева больше не узнавала и, кажется, даже не видела. Когда он приходил, она просто смотрела в стену – между входом и одним из шкафов, где по камню ползла трещина, напоминавшая черную паутину под ее кожей.
Книги Бумажный Принц любил. На их страницах чужие прикосновения превращались в буквы, а те складывались в удивительные приключения. Они приятно щекотали кончики пальцев и голову. Только за чтением Бумажный Принц забывался, а затем приходили люди с едой и отбирали его у путешествий навязчивым стуком в дверь. Бумажный Принц злился.
– Не трогайте меня! – кричал он, отправляя в полет очередную красивую тарелку, от которой оставались совсем не красивые осколки.
Чернота, некогда жившая в его глазах, настигла и Танцующую Королеву – теперь, стоило ей надеть платье, как оно превращалось в усыпанный дырками грязный мешок. Но она продолжала верить, будто носит наряд, достойный правительницы. И улыбалась, водя руками по трещащей ткани.
Чернота была тем единственным, что не оставляло Бумажного Принца. Он прогонял ее, смахивал с себя, но она проникла слишком глубоко. Тогда Бумажный Принц смирился. Он сделал из нее оружие – тяжелое копье и круглый щит: так было легче отгонять любопытных слуг и людей, невовремя приносивших еду. Поначалу он хохотал – как смешно удирали непрошеные гости, роняя свои тяжелые ботинки и грохоча подносами! От смеха уголки глаз размывали большие круглые слезы, таких не было у настоящих, не сделанных кем-то людей.
Но вскоре смех скрылся внутри Бумажного Принца, отказавшись появляться. Оружие, верная защита от всего раздражительно громкого и неуместного, стало врастать в тело, заменив собою руки. Бумажный Принц больше не мог переворачивать страницы любимых книг. Слуги – те самые, потерявшие у его покоев немало ботинок, которые теперь трофеями покоились на полках, – отказывались читать ему вслух. А Танцующая Королева медленно порастала настоящей паутиной – пауки плели сверкающие нити, даже когда она привидением парила по замку в своих лохмотьях.
И пока королевство неизбежно вкатывалось в новые дни, перемалывая минувшие, замок застыл молчаливым каменным изваянием. О нем, как и обо всем застывшем, постепенно забывали, выстраивая вокруг себя новую жизнь, на которую с тоской смотрели из узких окон слуги. Бумажный Принц не хотел слышать человеческое счастье, но не мог заткнуть уши, не хотел видеть чужое сияние – оно слепило белые глаза. А еще – в этом он признавался себе довольно часто – он злился на Рогатую Королеву, ведь именно она сделала его таким.
Она сделала его.
Мимо замка пробежала неделя, которую почти догнала следующая, и на пороге появилась Крылатая Принцесса в своем пушистом белом одеянии. Она сверкала – улыбкой и глазами, – чувствуя на плечах приятную тяжесть родных мест. Она шла, а каблуки ее отсчитывали секунды, вновь заводя, будто давно остановившиеся часы, древний замок. Она распахнула плащ, и из-под него выскользнула девочка.
Когда-то она запачкалась – как пачкается каждый ребенок, – подняв в воздух миллионы цветных брызг и обдав ими всех, кто стоял рядом. На ее теле не было ни единого черного пятнышка: черноте не удавалось добраться до нее. Крылатая Принцесса встретила девочку случайно – она шла по ярким следам, которые не укрыла даже вечно недовольная дорожная пыль. Девочка без страха бежала сквозь города, щекоча ветер маленькой кисточкой, и желала всем доброго – не уточняя, утра, дня или вечера. И люди желали ей доброго в ответ.
– Куда ты так несешься, Маленькая Кисточка? – спросил однажды добрый фермер, прикрепляя ей на грудь это новое имя – «Маленькая Кисточка».
– Рисовать новый город, – ответила она, мазнув пальцами по блестящим щекам. – Мы с мамой и папой жили на мельнице, но ее разрушил злой ураган. Он почему-то очень не любит мельницы, – огорченно сообщила Маленькая Кисточка. – Так без дома остались мы. И наши соседи. И соседи наших соседей. Представьте: ни одной мельницы вокруг!
– Это ужасная беда, Маленькая Кисточка, – пожалел ее добрый фермер.
– Вот я и ищу красивое место – чтобы с лугами, полями и реками, – где нарисую новый город. И туда придут мама и папа. И наши соседи. И соседи наших соседей, – поделилась с ним Маленькая Кисточка. – Там будет много мельниц. И не только их. Обязательно забегайте.
Перед Маленькой Кисточкой открывались ворота в деревни, где она, конечно же, задерживалась лишь ненадолго, оставляя в память о себе буйство красок, распускавшееся цветами на деревьях и пухлой редиской на грядках. Крылатая Принцесса долго шла по полосатым следам детских ботинок, пока наконец не увидела ее – лохматую, пушистую и чумазую.
– Мне очень нужна твоя помощь, Маленькая Кисточка, – обратилась к ней Крылатая Принцесса. И, даже если бы она не знала Кисточкиного имени, то наверняка угадала бы его: оно подходило девочке, словно сшитое по фигуре платье. – Во владениях старой Танцующей Королевы, – она не решилась назвать их своими, даже название не произнесла вслух, считая его слишком хрупким и боясь разбить вдребезги, – есть один мальчик, черный, как уголек. Его нельзя касаться, иначе чернота поглотит и тебя. Внутри него живет злоба, ее поселили не намеренно, не подумав. Но с каждым днем она поедает его. И у нее настолько острые зубы, что вскоре она доест мальчика и займет его тело, надев его, точно удобный наряд.
Она умолчала, что злоба Бумажному Принцу досталась от матери, Рогатой Королевы, боясь, вдруг Маленькая Кисточка, не перечившая никогда родителям, откажется помогать. Ведь маленьким людям люди большие кажутся вечно правыми и очень серьезными. Они не могут глупо ошибаться и забывать свою злобу там, где ей не место!
– Меня зовут Крылатая Принцесса, я дочь Танцующей Королевы. И в благодарность, Маленькая Кисточка, я подарю тебе земли. Там есть и луга, и поля, и реки. А еще там очень не хватает мельниц, – добавила Крылатая Принцесса. – Я не знаю, к кому еще обратиться. Колдуны выгоняли меня за порог, едва узнав о болезни мальчика.
Ноги Маленькой Кисточки топтали пыльную дорогу, готовые вновь броситься бежать, но она умело придерживала их за шнурки, словно коней в разноцветных яблоках. И наконец она, преисполненная решимостью, ответила:
– Нет такой напасти, с которой не справится моя кисточка!
И вот, выйдя из-под плаща Крылатой Принцессы, Маленькая Кисточка взмахнула своим волшебным инструментом – и серый камень обвил сочный виноград, лозы которого тут же отяжелели от набухших фиолетовых ягод, а в коридор хлынул живым бесконечным потоком свет, разгоняя холодную темноту по углам. Пустые рыцарские доспехи уже стучали забралами, приветствуя Маленькую Кисточку, и изящно – насколько позволяла стойка – кланялись вернувшейся Крылатой Принцессе, а она кивала им, сияя белоснежной улыбкой. Хлопали дверьми комнаты, будто пытаясь проморгаться после долгого сна. Под потолком, раскрывая свое картиночное нутро, пролетела целая стайка маленьких книг, явно искавшая место для гнездован