Я всхлипываю и мелко дергаюсь, когда его нос прижимается к моей промежности. Чувствую, как он втягивает и выдыхает горячий воздух, опаляющий меня. Ноги подкашиваются, дрожа от напряжения.
— Маррру, — тихо рычит Джер, и вибрации отдаются в судорожно сжимающемся лоне.
Язык скользит по набухшим складкам, пробуя. И голова моя падает на ковер от разливающейся по телу томной слабости. Жалобное поскуливание вырывается из приоткрытого рта, веки тяжелеют, опускаясь на глаза. Вязкая темнота поглощает меня. Есть только его тягучий запах, забивающий легкие, и медленно исследующий промежность язык. Джер целует меня там жадно, втягивает в себя, проникает внутрь. Пульсирующие стеночки инстинктивно сжимают его, не отпуская. Я в каком-то бреду подаюсь навстречу его рту, подставляясь сильнее.
Я боялась его зверя, а теперь… Я и сама словно зверь, подчиняющийся более сильному, желающий этого подчинения. Сейчас мне хочется перевернуться, сдаваясь. Подставить мягкий живот, горло. Показать, что Ансгар может загрызть меня, если хочет. И просто ждать своей милости, заглядывая в янтарные глаза. Уже отклоняюсь было от него, ложась. Но Джер резко подхватывает мои бедра, зло рыча, когти больно впиваются в бедра. Одна рука, или лапа, я уже не понимаю, отпускает на несколько секунд. Слышится возня, заставляющая меня поскуливать от нервного ожидания. Обе ладони опять ложатся на ягодицы, с силой растягивая их в стороны.
С искусанных губ срывается жалобный стон, выбитый горячим членом, погрузившимся в меня. Снова безвольно роняю голову на ковер, прогибаясь в пояснице. Удушающе жарко и хорошо. Словно раскаленным прутом выжигает все внутри. И сразу такой темп, что меня ведет от болезненной наполненности. Влажные звуки оглушают, я постанываю, но даже не слышу. Когти, впивающиеся в бедра, отвлекают от распирающего члена в лоне. Сжимаю его в себе, но он такой большой, что не понимаю насколько сильно.
Джер рычит, ускоряясь, ведет когтями по изогнутому позвоночнику, ловит раскачивающуюся грудь, сминая горячей грубой ладонью. Прокатывает горошинку соска между пальцев. Его рука подбирается к горлу и медленно, но неотвратимо сжимает его. Сильно. Я хриплю, дергаюсь в его стальных объятиях. Член начинает с бешеной скоростью таранить меня, вызывая судорожные спазмы внутри. Мои руки вцепляются в его ладонь на шее, пытаясь расцепить захват. Животный ужас охватывает все мое существо. Доигралась. Перед глазами темнеет. Но в то же время лоно как-то странно расслабляется, а потом жадно втягивает его в себя, плотно обволакивая. Пульсация внизу живота нарастает с безумной скоростью, словно тело боится не успеть получить разрядку.
Джер резко дергает меня на себя, не отпуская шею, не давая нормально вздохнуть. И мои руки вытягиваются вперед, но хватают лишь воздух, а потом падают безвольными плетьми, колышась в такт его глубоким толчкам. Поясница выгибается так, что кажется, сейчас хрустнет. Его губы у основания шеи, обжигающие, влажные. Пальцы руки, вцепившейся в горло, поглаживают кожу так издевательски нежно. Я лопатками чувствую, как бешено стучит его сердце в груди. Таранящий меня член будто становится еще больше, разрывая меня. И мне кажется, я ощущаю каждую набухшую венку, различаю налитую кровью головку, ритмично скользящую внутри. Вторая рука Джера отпускает мое бедро и перемещается на влажные складки. Несколько легких шлепков по набухшему клитору, и меня скручивает сильнейший оргазм в моей жизни. Сладкий, опустошающий. Хриплю, дергаясь, и не могу вздохнуть. Перед глазами окончательно плывет. Это смерть.
И волк наконец резко разжимает пальцы на горле. Делаю судорожный вдох, давлюсь им. Я не думала, что воздух такой сладкий. Что может опьянить. И тут же истошно воплю от пронзившей основание шеи боли. Его клыки. Перед глазами плывут красные пятна, левую руку парализует. Сквозь бордовую пелену, окутавшую мозг, ощущаю, как член глубоко внутри меня дергается, выталкивая горячую сперму. Как язык Джера нежно зализывает рану на плече. Как волк целует меня, тяжело дыша, крепко прижимает к себе.
Я словно отравлена. Такое ощущение, что от укуса по кровотоку разливается его яд, и кровь болезненно закипает, зудя. Нервное беспокойство охватывает меня, и в то же время я так обессилена, что, если Ансгар сейчас уберет руки с моего тела, я упаду на ковер безвольной куклой.
— Что ты сделал? — хриплю, едва шевеля непослушными губами.
— Пометил тебя, Мару, — шепчет Джэр уже спокойным человеческим голосом, — Ты же этого хотела?
— Я не знаю, — честно признаюсь.
Я правда не знаю. Пометил… Что это значит? Но спрашивать нет сил. Сквозь обволакивающую дремоту чувствую, как он подхватывает меня на руки и укладывает на кровать. Сворачиваюсь калачиком и наконец выпадаю из такой странной пугающей реальности.
21
Сквозь плотно обволакивающую дремоту я чувствую, как Джер встает, покидая меня. Вернее, просто ощущаю контраст: было так жарко от его тела, и вдруг резко холодно. Неосознанно тянусь руками за ускользающим теплом, кажущимся таким надежным.
Я так пронзительно одинока. Днем мысли занимают голову, отвлекая: простые и сложные, веселые и грустные. Разные. Но ночью…Во тьме… Я одна. Мне хочется согреться, хочется защиты, хочется, чтобы кто-то сказал, что все будет хорошо. Пусть даже это будет откровенной ложью- я поверю сейчас. Мне это нужно. И я сквозь дрёму хватаю Ансгара за руку, протестующе всхлипываю, чтобы не уходил. Не оставлял меня наедине со всем этим. Волк замирает на секунду, а потом ложится обратно, сдавливая в своих объятиях. Мне душно и неудобно. Еложу, сопя, пытаясь хоть как-то получше устроиться. Его тяжелая рука давит на грудную клетку, мешая вздохнуть. И в то же время я не помню, когда в последний раз чувствовала себя настолько уютно, как в этих медвежьих объятиях. На губах расплывается детская улыбка, пальцы впиваются в его ладонь, крепко сжимая, и я снова засыпаю, умиротворенная.
Когда я вновь открываю глаза, солнце уже нещадно лупит по занавескам, с боем прорываясь в комнату. Пытаюсь потянуться и замираю от осознания, что я до сих пор не одна, и Джер лежит за спиной, обнимая меня. Сердце заходится в рваном ритме. Воспоминания о ночи вихрем врываются в голову, перемешивая там все в дикий коктейль из смущения, растерянности и…желания. Да, вопреки всему низ живота моментально сладко ноет, а лоно ощущается болезненно пустым.
— Ррр… — Джер рычит мне в ухо, прикусывая мочку, наглая рука тут же сползает с талии ниже, — О чем таком думаешь, Марру?
И я, мучительно краснея, понимаю, что он сразу унюхал мое непрошенное возбуждение.
— Доброе утро, — бормочу охрипшим со сна голосом, и высвобождаюсь из его объятий, поворачиваясь к Ансгару лицом.
Он так близко, что я могу разглядеть каждую шоколадную крапинку в янтарных глазах. Дыхание невольно срывается. Это слишком интимно- вот так лежать утром, разглядывая друг друга под пробивающимися сквозь занавески слепящими лучами. Солнечные блики на его коже. Уголок губ ползет вверх, и Джер улыбается, всматриваясь в мое смущенное лицо.
— Доброе, Мару.
И мы молчим. Но неуютно, похоже, чувствую себя только я. Ансгар расслабленно скользит по мне золотистым взглядом. Протягивает руку и снова кладет на талию, комкая тонкую простынку.
— Ты не ушел?
— Ты так просила, чтобы не уходил… — многозначительно тянет Джер, и я снова мучительно краснею.
Теперь я точно знаю, почему обычно люди сначала узнают друг друга, а потом уже ложатся в постель. Чтобы не чувствовать себя потом такими идиотами, как я сейчас. И не сгорать со стыда по поводу и без.
— Я не помню, — возражаю глухо, но волк только фыркает в ответ.
Пальцы на талии крепко сжимаются, притягивая меня ближе, и я судорожно втягиваю воздух, ощущая, как в живот мне упирается уже совершенно твердый член.
— Твоей жене, — сглатываю, пряча глаза, — Может не понравится, что ты всю ночь у меня.
— Может, — произносит Ансгар бесцветным голосом и освобождает меня от простыни с таким видом, будто разворачивает конфету.
— Тебе все равно?
Рука Джера на секунду замирает, и волк кидает на меня пронзительный взгляд.
— Ты говоришь мне "ты", Мару, — криво улыбается он, и простыня летит в сторону, оставляя меня обнаженной.
— Ты сам предложил, — хочется прикрыться, и в тоже время…Он так смотрит…
— И тем не менее, раньше было "вы", — урчит Ансгар, зарываясь носом мне в яремную ямку, вдыхает глубоко, отчего кожа покрывается мурашками.
— И ты ушел от разговора… — я прикрываю глаза. Пальцы сами собой зарываются в его русые волосы, отсвечивающие золотом на солнце. Ансгар весь золотистый сейчас. И мне впервые интересно, как выглядит его зверь.
— Тут не о чем говорить, — тон Джера окрашивается стальными нотками, но руки нежно гладят по спине, вжимая в крепкое мужское тело. И мне не страшно дальше спрашивать.
— У вас плохие отношения? Почему?
Ладонь Ансгара замирает на моей пояснице, потом опускается ниже, и я взвизгиваю от резкого чувствительного шлепка, а волк смеется. Я так подпрыгнула.
Потом снова притягивает к себе.
— Ты такая любопытная, Марру.
Некоторое время мы молчим. Я просто вдыхаю его запах, замирая от ожидания. Его горячий член обжигает кожу живота раскаленным прутом, но Джер кажется не замечает своей эрекции. А меня уже начинает ощутимо потряхивать. И сложно думать о чем-то другом. Так странно. Я, было, подаюсь к нему, чуть потираясь, как вдруг Ансгар тихо произносит.
— Знаешь, вы, люди, даже не понимаете, какое счастье вам подарила природа- выбирать самим…
22
— Я всегда думала наоборот, — тихо отвечаю, пристально вглядываясь в его лицо. Волк — красивый, это невозможно не признавать. Невольно думаю, что никогда не прикасалась к более идеальному мужчине. Хочется провести пальцами по его твердой груди, очерчивая мышцы, задевая золотистые волоски. И ниже, по животу, к более темной дорожке от пупка.
Да что со мной? Все мысли только об этом. Я хмурюсь, а он лениво улыбается, и его рука опускается на мою ягодицу, по-хозяйски сминая. Будто мысли читает. Хотя, возможно, почти так и есть. По запаху. Вижу, как дрожат его ноздри. Приподнимает мою ногу, закидывает себе на бедро, и я делаю судорожный вздох, понимая, что еще мгновение, и разговор закончится. А мне так много хочется спросить. Упираюсь руками Джеру в грудь, чуть отодвигаясь.