— Думала, — продолжаю осипшим голосом, делая вид, что не замечаю, как он откровенно прижимается ко мне меж разведенных ног, — Что оборотни- счастливчики. Вы не ошибаетесь. У вас не бывает…Ох…
Его пальцы ложатся на мою промежность и начинают едва ощутимо поглаживать набухшие складки. Будто перышком. Я моментально покрываюсь гусиной кожей, и хочется тихо застонать.
— Продолжай, — будничным тоном советует волк, улыбаясь, — Я тебя внимательно слушаю.
— Не бывает… — Черт, о чем я там говорила? Хватаюсь за его плечи с такой силой, будто боюсь, что меня сейчас лавина снесет.
— Не бывает несчастной любви, — еле выдавила из себя- Ваша пара всегда отвечает взаимностью. Я так думала…
— Ты тоже моя пара, Марру, — тихо рычит Джер мне в ухо, и его палец одновременно с этим погружается в меня, заставляя сладко замереть, — Моего зверя. Жаль, не волчица. Но…
Он прижимается к моему рту. Бесцеремонно просовывает сквозь приоткрытые губы язык, и я инстинктивно втягиваю его в себя, представляя совсем другой орган. Джер отстраняется резко. Глаза его уже звериные, затопленные янтарем. Ноздри хищно дрожат, даже запах меняется на более тяжелый, мускусный. Но мне нравится это сейчас. Нравится его страсть, которую я оказалась способна вызывать.
— Но ты ведь тоже чувствуешь эту парность, — хрипит волк, пожирая меня золотистым взглядом, а пальцы внутри уже откровенно трахают меня, отчего смысл его слов беспощадно ускользает.
— Просто слабее…Вы, люди, не ощущаете своей природы, боитесь ее. Но все же я безумно нравлюсь тебе, не могу не нравиться. Потому что физически ты создана для меня, Марру.
Он вдруг хватает меня за подбородок и заставляет взглянуть ему в глаза, приближает свое лицо так близко, что я вижу только янтарную радужку и двоящуюся бездонную тьму зрачков.
— Знаешь, как люди выбирают себе партнера? Знаешь? — шепчет Ансгар проникновенно, обжигая дыханием, — Вас тянет к вашей физической паре, но вы боитесь ее, не можете ужиться. Слишком много страсти, ревности, боли. Все на грани. И вы, устав от пожара, соглашаетесь на суррогат, специально ищете его. Кого-то наполовину подходящего физически, наполовину эмоционально. Этакий компромисс между разумом и телом. Идеальный брак, идеальный выбор. Но оборотни не могут так…Зверь слишком силен…
И Джер проводит языком по моей щеке, по телу проходит сладкая судорога. Его пальцы выскальзывают из пульсирующего лона, и ко входу прижимается упругая головка, толкаясь вперед.
— Но я бы хотел…так… уметь, — шепчет волк едва слышно и медленно растягивает меня собой.
Я выдыхаю ему в шею и обвиваю собой, пытаясь прижаться каждой клеточкой. Он сейчас так невыносимо томно все делает. Так сладко…. Что хочется выть.
— Ты…пометил…меня, — хрипло шепчу ему в ухо. Продолжающийся разговор возбуждает не хуже прикосновений. Вибрирующие интонации задевают слух, томными отголосками разливаясь по телу.
— Да… ты теперь моя…Маррру, — его пальцы зарываются мне в волосы, оттягивают пряди, заставляя подставить шею под влажные поцелуи.
— Я и так…была…твоей…,- Боже, как он это делает, внутри словно лава течет. Так горячо становится.
— Нет… — ему уже сложно говорить связно, и это чувствуется. И это пьянит.
— Я не… понимаю, — я хочу узнать. Прямо сейчас.
— Позже… — рычит недовольно Ансгар и затыкает мне рот поцелуем.
Когда все заканчивается, волк целует меня во влажный висок и встает, начиная методично одеваться. А я лежу, как пьяная, сминаю машинально грудь, поглаживая соски, тяжело дыша. Ансгар сказал, я тоже чувствую эту чертову парность. Тоже чувствую. Прикрываю глаза, пытаясь прийти в себя. Иначе я себе объяснить, почему меня так трясет от Джера, просто не могу. Перевожу на него рассеянный взгляд, наблюдая, как волк приводит себя в порядок.
Ансгар — уже полностью человек. Я вижу это по неуловимо изменившимся чертам лица, по холодной отточенности движений. Другой. Но такой он мне тоже нравится, или это просто влажный жар между ног топит мозги?
Волк кидает на меня изучающий взгляд, застегивая запонки.
— Тебе пока придется пересмотреть гардероб, Мару, — сообщает деловым тоном, — Лучше бы никому не знать про метку как можно дольше. Особенно Белинде.
— Почему?
— Она приревнует, устроит скандал, перестанет тебя с собой брать. Начнет придираться…как минимум, — пожимает плечами Джер.
Я хмурюсь. Ну, спасибо, наградил.
— Ты так и не сказал, что эта метка означает.
Ансгар молчит, застегивает часы на запястье.
— Ты — моя официальная пара. Так как у меня есть жена, то что-то вроде вашей любовницы. Больше не сосуд.
— Но ведь я все равно так же умру, — шепчу тихо.
Джер как-то странно смотрит на меня.
— Даже если бы ты была женой, Мару, ты бы умерла, — его голос неожиданно глухой и надломленный. И я отвожу глаза. От внезапного осознания, что ему все-таки не все равно, к горлу подступает ком. Это не отменяет эгоистичность его выбора, но, по крайней мере, волк осознает весь его ужас.
— Когда Белинда узнает… — Ансгар делает паузу и подхватывает пиджак, небрежно валяющийся на кресле, — Возможно, тебе придется съехать.
— Волки же не общаются с сосудами после зачатия. Только их жены, — я непонимающе смотрю на него — Я, что, буду одна всю беременность?
— Ты не сосуд, — повторяет Ансгар как неразумному ребенку, и больше ничего не добавляет.
Уже открывая дверь, поворачивается снова ко мне.
— Передай Белинде, что мы с Астором подойдем на игры к финалу сегодня, — бросает через плечо, — Хорошего дня, Мару. Вечером встретимся.
— Хорошего… — бормочу себе под нос, уставившись на захлопнувшуюся за ним дверь.
23
Стоит Джеру покинуть спальню, как в дверях появляется Уна, сверкая хитрой улыбкой.
— Доброе утро, госпожа, — щебечет служанка и раздвигает шторы, заполняя комнату солнечным светом, — Хотя уже почти полдень.
Открывает одно окно, впуская свежий воздух, наполненный ароматом цветущего сада, и косится на меня.
— Фрая Белинда уж заждалась вас за завтраком, да только вы так и не вышли…
Я, заливаясь жгучим румянцем, только неопределенно пожимаю плечами. И этим движением привлекаю внимание Уны к своей шее. Вижу, как лицо служанки вытягивается от удивления, а ее рот округляется в идеальную "о".
— Фрая… — Выдыхает она, тыкая пальцем на метку, и я вздрагиваю от другого обращения. Обращения к знати, — фрай Ансгар пометил вас?
— Уна, только не говори никому пожалуйста, — невольно натягиваю одеяло до самого подбородка, — Пожалуйста! Джер…Фрай Джервалф попросил пока сохранить в тайне. Хорошо?
— Конечно, фрая, — Уна кивает так, что ее жест больше походит на поклон.
— Фрея, — поправляю служанку, улыбаясь.
— Фрея, — подмигивает она.
После того, как весь мой гардероб был пересмотрен в связи с новыми обстоятельствами, Уна принесла завтрак прямо в спальню и предупредила, что через полчаса прибудет фрей Зигмуц, гинеколог.
Я только фыркнула недовольно. Настроение моментально испортилось. Метка- не метка, а забыть, зачем я здесь на самом деле, мне не давали. Тосты с беконом моментально показались пресными, а сок слишком кислым, и я, морщась, отставила его.
Когда с завтраком было покончено, Уна провела меня на цокольный этаж, служащий, судя по всему, для подсобных помещений. Открыла одну из неприметных одинаковых дверей и впустила внутрь. Я вошла и охнула, попав в настоящий врачебный кабинет. Белые стены, яркий холодный свет, кушетка, ширма, гинекологическое кресло и какой-то аппарат с экраном. Видимо для УЗИ. Прямо в доме? Впрочем, я же не первый сосуд здесь, чему удивляться. За столом сидел сам фрей Зигмуц по- видимому и изучал какие-то документы. Наверно, мои. Поднял светло-желтые, почти прозрачные глаза и кивнул, чтобы проходила.
— Фрея Мария, здравствуйте, — его голос звучал бесцветно и по-деловому, но тембр был приятный. Да и сам доктор, надо сказать, производил положительное впечатление. Весь такой…чистенький.
— Я — фрей Агнус Зигмуц и буду вести вас на протяжении всего пребывания у Ансгаров.
— То есть до самой смерти, — хмыкаю я, а Зигмуц делает вид, что не услышал.
— Присаживайтесь, — пробегается глазами по моей анкете.
— Очень хорошие показатели для землянки, — тянет удовлетворенно, — вы- здоровая женщина. Думаю, уже через пару недель фрая Ансгара ждут хорошие новости.
Я слушаю вполуха его, оглядывая кабинет. Поворачиваюсь на вопросительную интонацию, пропустив слова доктора.
— Что?
— Сколько у вас уже было половых контактов с фраем? — повторяет Зигмуц ровным голосом.
Я сглатываю, невольно краснея.
— Четыре, — выдавливаю из себя через секунду.
— Хорошо, — кивает доктор равнодушно и вносит запись в мою карту.
«Хорошо». Как унизительно это все.
— Раздевайтесь, — произносит доктор, кивая на ширму, — Посмотрим, как дела.
Я вздыхаю и на ватных ногах бреду к кушетке.
24
— Прекрасно, прекрасно, — бормочет фрей Зигмуц себе под нос, а я начинаю с увлечением рассматривать белый потолок. Не уверена, что вообще какие-либо комментарии уместны, когда водишь датчиком, засунутым пациентке между ног.
— У вас как раз начинается овуляция, фрая. Просто замечательно. Вот, видите? — И он ткнул пальцем в какую-то черную точку на темном экране, — Возможно, когда я приду через неделю, мы уже сможем обрадовать фраев Ансгаров.
Я отвела глаза, закусывая губы. Уже через неделю? Так быстро? Мое время утекало как песок сквозь пальцы. В сердце больно кольнуло. И что меня ждет дальше? Ведь тогда Джеру незачем уже будет…спать… Я сглотнула, сама боясь себе признаться, почему меня это так сильно расстроило. Глаза предательски защипало. Черт. Не хватало только начать привязываться к этому волку. Одно дело — пытаться ему понравиться ради призрачного спасения, другое — самой попасть в этот капкан.
Доктор тем времен взял у меня пару мазков и велел одеваться.