— Жива, — улыбнулась я, садясь за стол и чувствуя, как от аппетитных запахов рот заполняется слюной. Желудок тут же болезненно заныл.
— Фрай Ансгар собирается взять меня с собой на Землю. Сказал, чтобы собралась. Он вернется после обеда, и мы сразу уедем. Начнешь укладывать вещи, пока я ем?
— Правда? — тянет Уна и даже оседает на стул напротив, хлопая глазами, — Но…
— А что в этом такого? — я хмурюсь. Настроение моментально начинает портиться. Неужели есть какой-то подвох.
Уна молчит, не сразу отвечая. Просто внимательно рассматривает меня.
— Да вы уже волчица, фрая. Хоть и необоротная, — легкая улыбка касается ее тонких губ, — Как быстро…Неужели так серьезно все?
— Что серьезно? — я не понимаю, о чем она. К чему клонит.
— У вас фраем? Волки свои сосуды никуда не возят, вообще кроме спальни не общаются. Фрая Белинда в бешенстве, поди. Такой удар…
И я выдыхаю. Я боялась чего-то другого. Не знаю. Я доверяю Джеру, но… Так мало времени, так много неизвестных. Мне сложно верить безоговорочно. Да и не уверена, что это нужно. Реплику Уны про Белинду я игнорирую и с удовольствием набрасываюсь на еду. Служанка еще сидит какое-то время, смотря на меня. Потом, поняв, что разговора не будет, тихо вздыхает и начинает собирать вещи.
На обед ко всем я тоже не выхожу. Просто сижу в своей комнате, ожидая Ансгара. Время тянется бесконечно. Я уже полностью готова: одета, обута, причесана, сумка собрана. И нервы звенят. Быстрей бы. Сейчас, когда возможность покинуть этот дом так близко, меня скручивает от нетерпения. Все здесь- опасность. Эти волки…Я помнила холодную ярость Белинды во время нашего последнего разговора. Презрительные, настороженные взгляды братьев Джера, когда они поняли, что он пометил меня. Невольно к каждому шороху за дверью прислушиваюсь, боясь непрошенных гостей. Но все тихо. Будто и нет меня. Так лучше. Включаю галлопередатчик на всю стену и бессмысленно щелкаю каналы, завалившись на кровать прямо так, одетой. Мне больше не спать на ней. Белье поменяют. Томительное ожидание невыносимо.
Вдруг дверь открывается, ударяя мне по нервам, и на пороге появляется Джер.
— Готова? — кривая едва заметная улыбка на его лице, быстрый охватывающий всю меня взгляд.
Я только киваю, потому что в горле встает непрошенный ком, и подскакиваю к нему.
Джер небрежно целует меня куда-то в висок и отстраняется от моих объятий. Подхватывает сумку на полу. Видно, что он торопится и напряжен.
— Это все? — русая бровь вопросительно изгибается, когда он косится на мой скромный багаж.
— Я здесь меньше недели, — фыркаю весело, — Думал, уже полгорода скупила?
— Меньше недели, — эхом повторяет Джер, задумчиво разглядывая меня, потом трясет головой, будто мысль сбрасывает.
— Пойдем, мы на корабль опаздываем, — и теплая ладонь ложится мне на поясницу, подталкивая к двери.
Идем молча по пустынным коридорам. Никого нет, никто не провожает. Будто вымерли. Джер хмурится, но поворачивается ко мне, и улыбка расцветает в уголках губ. Наверно, домашние не одобряют его поступка. Возможно, был скандал. Я не знаю наверняка. Но то, как напряжен Ансгар сейчас и не хочет это показывать, выдает волка с головой. Вряд ли мнение братьев для него важно. Или Белинды. А вот отец…
— Что-то не так? — Все-таки спрашиваю осторожно, когда мы уже выходим на улицу.
— Не бери в голову, — отмахивается Джер.
И молча направляемся к ангару с летмобилями на заднем дворе. Заворачиваем за угол, и Джер замирает на секунду, завидев Рабана Ансгара у своего шаттла. А потом решительно идет к нему. Так быстро, что я не поспеваю. Да и не хочу. Суровое лицо старшего волка мрачнее, чем обычно. Губы плотно сжаты, жёлтые глаза сверлят нас насквозь, руки скрещены на груди. Он весь- олицетворение неодобрения. Мое сердце в пятки уходит. Он может запретить Джеру уезхать со мной? Если да, то очевидно, что именно это он и сделает. Нервы натягиваются, звеня. Я бы на колени бросилась перед старым альфой, если бы это хоть как-то помогло. Но чутье подсказывало, что лучше вообще сделать вид, что меня тут нет. Потупила взор, остановившись чуть в отдалении, чтобы не мешать их разговору. И замерла в напряженном ожидании.
Джер подошёл к отцу и крепко обнял его, хлопая по спине. Тот рыкнул что-то недовольно. Но Джервалф только сильнее сжал старика в объятиях, утыкаясь носом ему в шею. И Рабан сдался, тоже обнимая сына.
— Ты совершаешь огромную ошибку, — прохрипел старший Ансгар, — И сам это знаешь. Ты будешь жалеть.
Я стояла достаточно близко, чтобы расслышать. Да они и не скрывались, будто и правда меня рядом не было. Когда я услышала первые слова Рабана, облегчение чуть с ног не сбило. Он не будет приказывать. Отговаривать- возможно. Но уговоры не заставят Джера изменить уже принятое решение. Я просто это знала. Да и Рабан знал. Он так смотрел на сына. С щемящей тоской.
— Жалеть — нет, — коротко отвечает Джер и немного отстраняется от отца. Некоторое время они молчат, просто разглядывая друг друга.
— Она ведь обречена, сын, — наконец произносит Рабан, — зачем ты привязываешься? Я думал, ты умнее. Я думал- ты мой самый рассудительный мальчик.
Отец треплет Джера по щеке, заглядывает в глаза.
— Мое сокровище, наследие, — старик горько улыбается, его взгляд становится влажным, — Вы — смысл моей жизни, Джер. Мои мальчики, мое продолжение. Нет ничего важнее этого. Важнее продолжения рода, Джер. Благодаря вам я останусь жить, даже когда прах мой погребет огонь. И ты, мой любимый, ты знаешь. Тебя дала мне моя единственная. И я так благодарен ей. Но лучше бы я не знал ее хорошо, как не знал сосудов твоих братьев. Мне была жалко их, жалко. Они были хорошими девушками. Но та боль… Джер…Та боль! Когда и зверь на куски рвет, и человек. Агония. Зачем? Зачем, сын? Остановись, пока не поздно!
— Поздно, — обрывает его Джер, убирает руки отца от себя. И кивает мне, чтобы садилась, лишь мельком взглянув.
А меня трясет. Я поняла одно. Нет спасения. И Джер это знает. И поделать ничего не сможет. Ноги подкосились от подступающей слабости. Во рту стало нестерпимо горько. Я только сейчас до конца осознала. Глядя на Рабана. Только сейчас. Встречаюсь глазами со старшим Ансгаром, и самообладание покидает окончательно. Его взгляд, звериный, злой, насквозь меня сверлит. Срываюсь с места и бросаюсь в летмобиль на пассажирское сидение. Пальцы так дрожат, что ремень пристегнуть не могу. Кажется, меня сейчас стошнит.
Джер в это время кидает мою сумку в багажник и снова подходит к отцу.
— Недели через три вернусь. На ежегодный отчет.
Рабан кивает, а потом все-таки добавляет. Будто разговор и не заканчивался.
— И я не жалею, сынок. Ни секунды не жалею, что твоя мать выбрала такой путь. Потомство важнее. И ты…Ты не должен жалеть.
Джер кажется уже не слушает его, только губы гневно поджимает.
— До встречи, отец.
— До встречи.
Джервалф садится в летмобиль. И, коротко махнув старшему Ансгару, стартует так резко, что меня размазывает по креслу. Смотрю некоторое время перед собой, не в силах взглянуть на волка. Внутри буря. И я чувствую, что у него тоже. Звенящая тишина долбит по ушам.
— Он врет, — вдруг произносит Джер хрипло.
— О чем?
— Что не жалеет.
36
Мы еще некоторое время безмолвствуем, каждый по- своему приходя в себя. В воздухе электризуется напряжение, клубок из невысказанных слов и физического притяжения. В какой-то момент перехватываю его руку, лежащую на рычаге управления, и молча сжимаю горячие пальцы.
И Джер начинает говорить что-то нейтральное, ничего не значащее для нас. Будто это прикосновение послужило спусковым механизмом. Что-то про здания, над которыми мы летим, и что мы направляемся к межгалактическому торговому кораблю. Он едет пустой за новой партией руды. Еще о сорванных на той неделе поставках и необходимости все проконтролировать. Я слушаю и не слышу его. Вернее совсем не улавливаю смысл. Лишь приятный низкий тембр его голоса бархатным послевкусием разливается по венам. Отмечаю про себя, что впервые Джер вообще говорит со мной так долго. Хотя это больше похоже на монолог, потому что я молчу, да он и требует, чтобы беседовала. У нас сейчас только одна тема для обсуждения, но пока никто не готов ее поднимать. Тем более вот так, в лётмобиле, между делом.
К космодрому мы подлетаем быстро, не проходит и двадцати минут. Джер паркуется на отдельной стоянке для высших альф и ведет меня в огромный ангар, заменяющий аэропорт. Объект военный, и простых жителей здесь нет и не предвидится. Все в форме, практически одни мужчины, правда, разных рас. И я чувствую себя неловко. Джер берет меня за руку, тянет ближе к себе, чтобы шла рядом. Я слишком много внимания привлекаю к себе. Мы останавливаемся у стального, сверкающего корабля, поражающего своими размерами. Вокруг суматоха, солдаты снуют туда- сюда, грузят что-то.
— Фрай Ансгар, фрея, — нам навстречу выходит седовласый волк в форме высшего офицера. Я не очень разбираюсь в их регалиях, но то, как все близко стоящие к нам солдаты моментально замерли и вытянулись, говорило о многом, — Рад приветствовать вас на своем корабле.
— Здравствуйте, Маршал Зельц, — Джер коротко кивнул, а потом крепко пожал протянутую руку, — Надеюсь, мы не задержали вас?
— Нет, что вы, — маршал сдержанно улыбнулся, — отправление только через полчаса. Все по плану. Проходите, мой помощник Кильхе покажет вам вашу каюту. А после отправления я бы хотел видеть вас, фрай, у себя в кабинете.
Глаза маршала как-то странно блеснули.
— По нашему общему делу, — совсем тихо добавил он.
Джер только кивнул и подтолкнул меня в поясницу, чтобы уже заходила на корабль. Помощник маршала стоял у трапа, ожидая нас. Я сглотнула, чувствуя дрожь в подгибающихся коленках. Неожиданное осознание того, что возвращаюсь на Землю, которую, уже думала, никогда не увижу, накрыло с головой.
— Ты чего? — шепчет Джер на ухо. Его горячие пальцы на моей спине.